Последние дни инков

В ответ на предпринятые инками тактические шаги испанцы вскоре оказались вынуждены прибегнуть к контрстратегиям. Ввиду применения шаров испанским всадникам потребовались для сопровождения пехотинцы, которые бы разрезали веревки, в сетях которых могли оказаться кавалеристы. Между тем на улицах города испанские отряды кавалеристов и пехотинцев взялись за демонтаж баррикад — делать это им зачастую приходилось под градом камней. В это время индейцы канярис и чачапойя занимались засыпанием ям, вырытых воинами Манко для сдерживания лошадей. Индейцы этих племен также принялись за снос каменных террас на склонах холмов, чтобы предоставить кавалеристам и пехотинцам возможность для контратак.

Хотя до сих пор ни один из испанцев не был убит, многие получили ранения разной степени тяжести; все они осознавали, что без помощи их индейских союзников их положение было бы совсем плачевным. Гарсиласо де ла Вега писал:

Несмотря на все усилия инков, испанцам удалось убить несколько сот туземцев и при этом самим не потерять ни одного человека: правда, среди индейских союзников испанцев потери, вероятно, все же были. Инкские полководцы быстро поняли, что нанести испанцам урон в живой силе очень сложно. Только окружив всадника и сбросив его с лошади, индейцы могли убить его в ходе рукопашной схватки. Но вскоре инки обнаружили, что испанские всадники все время старались держаться вместе, приходили друг другу на выручку и очень внимательно следили за тем, чтобы не угодить в ловушки.

При том что у испанцев не было потерь, после двух дней атак противника их перспективы оставались мрачными. Испанцы очень сильно уступали в численности; они были изолированы от внешнего мира, и соответственно на помощь им не могло прийти подкрепление; их запасы продовольствия все уменьшались; к тому же к этому времени испанцы достаточно обессилели, в их рядах было много раненых. Эрнан и подчиненные ему капитаны решили: для того чтобы выжить в ходе этого столкновения, им необходимо тем или иным образом выбить воинов Манко из близлежащей крепости Саксауаман. Дело было не только в том, что эта крепость являлась командным пунктом всей наступательной кампании инков, — со склонов, прилегавших к этой крепости, инки разворачивали свои ударные атаки. Их войска спускались с крутых склонов и входили прямо в город, не опасаясь кавалерийских атак. В других местах, к примеру, в открытой долине на юге, им было затруднительно организовывать серьезные атаки, поскольку был риск нарваться на кавалерийскую контратаку. Если бы испанцам удалось вновь захватить крепость, они бы избавили себя от угрозы прямых атак на свой самый незащищенный фланг. Кроме того, они бы заполучили самый выгодный в стратегическом плане пункт на примыкающих к городу высотах.

После консультаций с капитанами Эрнан наконец решил, что захват Саксауамана был единственным средством снизить уязвимость позиций испанцев, хотя и при всей очевидной опасности фронтальной атаки на усиленно охраняемую крепость. Педро Писарро вспоминал:

Для двадцатипятилетнего Хуана назначение его ответственным за выполнение такой важной миссии было свидетельством доверия к нему со стороны его старшего брата. В отличие от Эрнана Хуан пользовался доверием среди испанцев. Вежливый в обращении, щедрый, он обладал также редкостным бесстрашием. К числу слабостей Хуана можно было отнести только его импульсивность и некоторую грубость в отношении к индейцам, которая, впрочем, была характерна для многих испанцев. Следует отметить, что ужасное обращение Хуана и его брата Гонсало с Манко Инкой явилось одной из основных движущих причин восстания.

Несколько ранее в этот день имело место следующее событие. Во время сражения кавалеристу Педро дель Барко большой камень угодил в шлем. Барко без сознания упал на землю. Увидев это, Хуан на своем коне ринулся ему на помощь. В то время как Хуан оттаскивал своего упавшего товарища в безопасное место, индейский пращеметатель выпустил камень, который угодил ему прямо в челюсть. [36]Хотя Хуан и был оглушен, ему удалось оттащить подальше своего товарища. Но к вечеру его челюсть настолько распухла, что он уже не мог носить шлем. Тем не менее двадцатитрехлетний капитан был готов повести атаку на Саксауаман.

Крепость, которую должен был штурмовать кавалерийский отряд Хуана, была по истине устрашающей. Выстроенный на каменистом холме со стороны северной оконечности города, Саксауаман был окружен с трех сторон крутыми склонами. Своей северной стороной, наиболее удаленной от города, крепость выходила на травянистую равнину. Поскольку крепость была уязвима только с этого направления, инки выстроили там ряд гигантских стен. Нотариус Санчо де ла Ос писал:

Посовещавшись с кузеном Манко, Паскаком, Хуан и Эрнан решили, что единственный способ штурмовать крепость — осуществить прорыв сквозь ряды инкских легионов, охранявших крепость со стороны северной оконечности города, потом заполучить контроль над дорогой, ведшей в Хауху, и затем, в случае, если все пойдет удачно, отправиться в восточном направлении по склонам холмов до самой травянистой равнины. С той стороны испанцам придется осуществить фронтальную атаку на гигантские стены крепости. Многим из тех, кто узнал о намеченном плане, вся эта затея показалась самоубийственной. Но испанцы осознавали, что, если им не удастся перехватить инициативу, они будут обречены оставаться блокированными в городе.

13 мая, рано утром, Хуан Писарро вместе с отрядом из 50 всадников «вышел из церкви [Сунтур-Уаси], всадники вскочили на своих лошадей. Кавалеристы пришпорили коней и на полном скаку прорвали вражеское оцепление, направившись затем на огромной скорости вверх по склону холма».

Кузен Хуана, Педро, вспоминал, как ему и его отряду приходилось пробиваться сквозь ряды индейского контингента, забрасывавшего их камнями, а затем, следуя извилистой траектории, подниматься по крутому склону холма, часто останавливаясь на привал, с тем чтобы индейцы из испанского отряда смогли расчистить путь.