Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага

В начале октября 1941 года в Сиверский прибыла передовая группа разведпункта, возглавляемая Владимиром Яковлевичем Кирсановым. Ему было около 35 лет, кадровый военный в звании капитана Красной Армии, он родом из Сибири, перед войной проходил службу в Москве. Находясь в действующей армии на передовой, добровольно сдался в плен. По занимаемой должности Кирсанов являлся комендантом разведпункта, хотя реально круг его обязанностей был шире. Он ведал всеми хозяйственными делами, в том числе экипировкой разведчиков, направлявшихся в наш тыл. Кроме того, когда в Сиверский прибывали новенькие, он подробно опрашивал их, выясняя прежде всего отношение к советской власти, добровольно ли они сдались в плен, а также биографические данные, продвижение по службе, семейное положение, наличие родственных или иных связей. Кирсанов присваивал им псевдонимы, под которыми они общались с преподавателями и администрацией школы, а также между собой. Все полученные сведения он заносил в журнал, который вел исправно и педантично. Захват журнала мог раскрыть полные данные о немецких разведчиках, как засланных, так и готовившихся к заброске в советский тыл. Вместе с Кирсановым в Сиверский прибыли три эстонца — Артур, Нельмут и Карл. Они были добровольцами немецкой армии, ходили в гражданской одежде. На левой руке носили в отличие от других обитателей разведпункта желтые повязки с надписью на немецком языке, дававшие им право на выход за пределы разведпункта. В обязанности эстонцев входили обеспечение внутренней охраны и контроль за местными жителями, привлеченными для работы в качестве вольнонаемных.

В составе передовой группы находились также четыре немецких действующих разведчика из числа советских военнопленных. Одним из них был некий Юрий Алексеевич, в возрасте примерно тридцати лет, имевший псевдоним «Пестриков Юрий», по девичьей фамилии своей жены, которая в это время вместе с ребенком находилась в Ленинграде. Ее брат, являвшийся сотрудником милиции, был эвакуирован в Тихвин вместе с Управлением внутренних дел.

Из вынесенного 9 мая 1942 года постановления на его арест видно, что на самом деле это Куликов Гурий Алексеевич, 1908 года рождения, уроженец Ленинграда, русский, сын торговца, с высшим образованием, до июля 1941 года работал преподавателем физкультуры в школе тренеров при институте им. Лесгафта и проживал на Моховой улице. Он был заброшен под Тихвин 25 апреля в группе из трех человек и задержан 7 мая в Тихвине при попытке найти укрытие у брата жены.

В постановлении констатируется, что «1-го мая 1942 года в городе Тихвине был задержан и подвергнут допросу Куликов Г.А., который показал, что он, будучи командиром РККА, в сентябре месяце 1941 года сдался в плен к немцам и служил у них разведчиком. 25 апреля с. г. Куликов и вместе с ним еще два немецких разведчика были выброшены на парашютах на территории СССР, не оккупированной немцами, с заданием разведывательного характера».Невзирая на военное положение, закон был соблюден в точности — постановление, подготовленное следователем, сержантом ГБ Н. Мусатовым, было утверждено зам. начальника УНКВД и 10 мая санкционировано прокурором Ленинградской области.

В ходе следствия Куликов представил развернутые данные о структуре разведывательной школы, поименный список руководящего, инструкторского и вспомогательного составов, расписал их размещение по строениям и во внутренних помещениях, сообщил о режиме, установленном для постоянно находящихся в ней разведчиков, число которых составляло не более 10 человек, и прибывающих на короткий срок обучения военнопленных, назвал женщин, используемых на работах внутри пункта, отметил кадровые и иные изменения, произошедшие в школе за последние месяцы.

Согласно его показаниям, вместе с ним в передовой группе находился Куприн Василий, 1908–1909 года рождения, военнопленный, также добровольно сдавшийся в плен, до войны работавший в Ленинграде на заводе «Марта» технологом котельного или корпусного цеха. Они вместе пробыли около месяца в лагере в Выре, затем немецкий разведчик по имени Владимир Николаевич завербовал их и доставил на станцию Сиверская. В конце ноября 1941 года Куприн был переброшен в районе Ораниенбаума в советский тыл, но с задания не вернулся.

Касаясь личности Владимира Николаевича, Куликов показал: «Владимир Николаевич — немецкий разведчик, работает при штабе немецкой разведки на станции Сиверская, в возрасте около 45 лет. Бывший белоэмигрант, проживал в Риге. В Сиверской ходил всегда в гражданской форме. Переодевался в разные костюмы. На рукаве пиджака носил широкую желтую повязку с надписью на немецком языке. Зимой ходил в черной нагольной шубе. Часто уезжал из Сиверской. Привозил на автомашине русских военнопленных и вместе с лейтенантом немецкой разведывательной службы производил опрос — вербовал для шпионской деятельности на территории СССР в пользу Германии и затем отвозил, куда-то с заданиями. Я сам испытал эту церемонию и видел, как он привозил и допрашивал вместе с лейтенантом, а иногда со старшим лейтенантом».

Все участники передовой группы Кирсанова расквартировались в трех комнатах дома Марии Ивановны Кеконен, финки по национальности, по адресу: Малая Набережная улица, дом 3. Ее муж, которого называли «дядей Федей», пользовался среди жителей большой известностью, так как работал кузнецом.

Кирсанов, приступая к обустройству территории «Корниловской дачи», где должен был расположиться разведпункт, начал с выселения жильцов, проживавших в трех двухэтажных домах, расположенных примерно в двухстах метрах один от другого. Подлежавшим выселению предоставили дома, оставшиеся от русских, отправленных в глубокий немецкий тыл.

Несколько раньше, чем произошло последнее переселение, на улицу Малая Набережная, в дом 5, по соседству с Кеконен, переехала Лянгузова Анна Дмитриевна, 1903 года рождения, которую Кирсанов сразу привлек к стирке белья для персонала передовой группы. Любопытно, что с веранды ее дома была видна вся территория разведпункта, несмотря на то что она была обнесена забором, на котором висели таблички с надписью: «Проход строго воспрещен».

Кирсанов и его коллеги на вопросы, что разместится на «Корниловской даче», отвечали, что территория готовится под лагерь военнопленных, хотя местным жителям было известно, что в Сиверском уже существовал такой лагерь.

После того как подготовительные работы были окончены, в конце октября 1941 года в «Корниловскую дачу» из Лампова перебрался разведпункт. Отвечая на вопрос о структуре разведпункта и его персональном составе, Куликов показал: