Падение Теночтитлана

Умереть или победить!

Слишком самоуверенными оказались ацтекские жрецы и оракулы, назначившие такой короткий срок для уничтожения тяжело раненного, но всё еще грозного и сильного хищника. Теперь они расплачивались за свое легкомыслие: один за другим возвращались к Кортесу его союзники, окончательно уверовавшие в непобедимость испанцев.

А он принимал их не очень любезно, с деланым безразличием. Как бы снисходя к их слабостям и оказывая большую честь, он разрешал им сражаться и умирать за испанцев…

Кортес говорил, что победа им обеспечена и без помощи союзников. Но, в знак своей дружбы и хорошего к ним отношения, он готов принять тлашкаланцев, тескоканцев и прочих под 242 свои знамена, чтобы им досталась часть той богатой добычи, которая ждет всех в Теночтитлане.

«Чем мы слабее, тем усерднее должны скрывать от всех истинное положение лея, тем старательнее должны казаться сильными», – учил Кортес своих подчиненных. И он показывал им наглядный пример этой тактики.

Вернув себе союзников, Кортес сейчас остро нуждался в боеприпасах. На его счастье, в Вера-Крус прибыл корабль, груженный порохом и военным снаряжением. Переправить всё это в части, осаждавшие столицу, было, при наличии тысяч индейских носильщиков, делом нескольких дней.

Теперь он изменил тактику борьбы. От отдельных вылазок и бесплодных попыток взять город штурмом Кортес перешел к планомерному разрушению дома за домом, улицы за улицей, канала за каналом.

Только на обширном пространстве, на ровной, не пересеченной местности могла развернуться конница. Только когда перестанут существовать каналы, наступающим не будут страшны никакие проломы. А для этого цветущий город, перерезанный сотнями водных артерий, надо превратить в ровное поле, в мертвую пустыню.

И он начал методически, день за днем осуществлять этот злодейский план.

Сейчас борьба передвинулась в окраинные районы города. После отчаянного сражения были захвачены колодцы, имевшие для столицы, лишенной водопровода, жизненно важное значение. Вслед за этим пришли тысячи тлашкаланцев, вооруженных кирками, ломами, мотыгами, и начали разрушать все здания захваченного района, будь то храм, дом зажиточного горожанина или лачуга бедняка. Весь строительный мусор сваливался в каналы и проломы дамб. Разрушение города шло под защитой артиллерийского огня, сметавшего отряды, пытавшиеся воспрепятствовать этому.

Теперь конница получила широкий плацдарм, на котором могла действовать, не опасаясь ни завалов, ни засад.

Может быть, сейчас, устрашенные разрушениями, ацтеки сложат оружие? Тем более, что в Теночтитлане начал свирепствовать страшный голод. Люди питались кореньями, которые выкапывали во дворах, грызли кору деревьев, пили солоноватую жижу. Они ели червей, жевали травы и мох, собранный со дна озера… Кортес отпустил нескольких захваченных знатных ацтеков с предложением о сдаче. Он обещал сохранить всем жизнь и прекратить разрушение столицы.

Предложение Кортеса обсуждалось на военном совете, созванном Куаутемоком.

Вожди ацтеков не обманывали себя ложными надеждами. Они хорошо знали, что дальнейшая борьба бесполезна. Все средства сопротивления были исчерпаны. Голод и болезни ежедневно вырывали больше жертв, чем орудия и мечи испанцев. Но они предпочли гибель подчинению Кортесу. Лучше умереть с оружием в руках, чем превратиться в испанских рабов! – таково было единодушное мнение.

Вот речь одного из старейших участников военного совета, как ее передает Берналь Диас:

– Великий Куаутемок! Ты наш повелитель, и власть тебе дана не напрасно: ты честно и умело правил нами. Конечно, мир – великое, славное дело. Но вспомни, с тех пор, как иноземцы пришли в нашу страну, не было ни мира, ни удачи. Вспомни, какими милостями осыпал их твой дядя; и что же за это получил? Как кончил он, как кончили все его сыновья и родственники? Где ныне богатство наших стран? Известно ли тебе, что множество жителей Чолулы, Тескоко клеймили раскаленным железом в качестве рабов?… А потому не доверяйся словам Малинцина. Лучше с честью пасть в борьбе под развалинами этого города, нежели покориться и стать рабами.

Несколько дней терпеливо ждал Кортес ответа. И ответ пришел. Несметные толпы народа хлынули со всех концов на лагерь испанцев. Передние ряды шли на верную смерть для того, чтобы по их телам добрались до цели идущие сзади. Ацтеки хотели подавить врага своим количеством.

Но дамбы простреливались вдоль по всей своей ширине. Ни один человек, подошедший по ним на расстояние выстрела, не уцелел. А с флангов наступающих беспощадно косила артиллерия бригантин. И наступление выдохлось. Ацтеки отошли, оставив на дамбах груды трупов.

Всё же, несмотря на очевидную бесполезность всех попыток и ужасающие потери, ацтеки ежедневно в течение недели возобновляли наступление. Вероятно, они надеялись когда-нибудь застать испанцев врасплох. Но все героические атаки неизменно разбивались о смертоносный огонь артиллеристов, всегда стоявших на боевых позициях.

Зона пустыни

Когда выдохся наступательный порыв ацтекских воинов, Кортес возобновил планомерное, методическое разрушение столицы. Это было единственным занятием десятков тысяч его союзников. Ежедневно, как на работу, шел отряд за отрядом, чтобы выполнить свою норму: сегодня разрушить один квартал, завтра – соседний, послезавтра – засыпать канал, на четвертый день – срыть и сровнять с землей величественный храм…

В бессильной ярости наблюдали жители столицы, как исчезают один за другим прекрасные архитектурные сооружения, ровные, как стрела, каналы – плоды трудов нескольких поколений, – как цветущий город превращается в зону пустыни.

Испанцы со всех сторон наступают на окруженный ими Теночтитлан. Рисунок из древнемексиканской рукописи.

Что они могли противопоставить всё растущей мощи испанцев и их союзников? Свои день ото дня слабеющие руки, которые уже с трудом натягивали лук?…

И всё же они дрались, дрались отчаянно и предпочитали верную гибель сдаче на милость победителя. Летописцы сохранили множество примеров удивительного героизма, когда истощенные голодом воины защищались из последних сил. И не только защищались, но и нападали. «Нас можно убить, но нельзя победить», – как бы говорили они завоевателям.

Много горьких, но справедливых слов пришлось выслушать союзникам Кортеса, слепым исполнителям его воли.

– Для кого вы так стараетесь? – кричали им жители Теночтитлана. – Если мы победим, то всё, что вы разрушили, вам же придется восстанавливать. Если же победит Кортес, то вы будете работать на белых, строить для ваших новоявленных друзей… Разрушайте, разрушайте на свою голову!

Но никакие заклинания, упреки и угрозы не могли остановить страшной разрушительной работы, проводимой с неумолимой настойчивостью. Прошли недели – и зона мертвой пустыни заметно расширилась. Вслед за пригородами и окраинами центральные районы столицы один за другим переходили к испанцам.

А сопротивление осажденных не прекращалось. Стойкость их была поразительной. Она удивила даже ко всему привыкших конкистадоров, чьим ремеслом было убивать и грабить. В захваченных зданиях испанцы всё чаще и чаще заставали умирающих от голода или доведенных до последней степени истощения. Но они с презрением отворачивались от испанцев. Эти несчастные даже издевались над победителями, чья алчность и жажда золота была всем известна.

– Где зарыто наше золото, вам уж никогда не узнать, – говорили они с усмешкой. – Ведь мертвые не разговаривают…

Всё чаще стали попадаться трупы умерших от голода и болезней. Они лежали во дворах, в комнатах – там, где их застала смерть.

Ацтеки придавали особое значение похоронным обрядам. Это было Кортесу хорошо известно, и тот факт, что они не смогли предать земле останки своих близких, говорил о предельном истощении физических и моральных сил.