Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории

В ответ Василий заверил хана, что считает себя его сюзереном. Так хан сам укреплял будущее великое государство — Московию.

Мифологизация новоназначенного Куликова поля

М.Н. Тихомиров [171] пишет: «Первоначальные краткие рассказы о кровопролитном сражении с татарами позже обросли поэтическими вымыслами и литературными украшениями».

В. Шавырдин: «Психологически трудно расставаться с массой придуманных подробностей человеку, желающему знать о ключевом событии русской истории как можно больше и сетующему на лаконичность первоисточников? Особенно тяжело свыкнуться с мыслью о том, что до сих пор неизвестно точное место битвы. Ни летописи, ни народная память не указывают его. В 1820-е годы местный помещик, краевед, поэт и видный масон С.Д. Нечаев определил район сражения по двум хорошо знакомым ему деревням Куликовкам. Но проведенное в наше время изучение писцовых книг показало, что эти топонимы не существовали в XVI и первой половине XVII века, а значит, не существовали и раньше. Судя по документам, Куликовым полем в то время называлось обширное лесостепное пространство, насчитывающее в поперечнике до 80 километров. Правда, источники привязывают битву к реке Непрядве. Но и Непрядва достаточно велика: ее бассейн расположен в пяти районах нынешней Тульской области.

Историкам пришлось ввести термин «Большое Куликово поле» в отличие от «Малого», на которое указал Нечаев и где стоят ныне памятники.

Ведущиеся уже полтора десятилетия масштабные археологические работы дали массу интересной информации. Главным здесь стала реконструкция ландшафтно-климатических условий на Большом Куликовом поле за последние 10 тысяч лет и истории его освоения человеком. Теперь известно, что Большое Куликово поле, входившее в состав Пронского княжества, было густо заселено в предмонгольский период. Многие русские поселения сохранялись здесь вплоть до Куликовской битвы, а некоторые, возможно, пережили ее. Несколько таких поселений обнаружено близ мемориала на речке Смолке, и если все же битва произошла на «нечаевском» поле, то бой кипел прямо на заросших пашнях и руинах деревушек».

«Только в XIX веке краеведы составили гипотетический план битвы и наложившие его на карту «нечаевского» поля. Эта карта без указания на ее гипотетичность часто печатается и ныне.

Версия же о непроходимых лесах и глубоких реках давно отвергнута учеными: рельеф и ландшафт Поля в XIV веке были близки к нынешним.

Археологические отряды нашли на Большом Куликовом поле сотни поселений, стоянок, могильников. Это тысячи и тысячи предметов. Не найдено лишь следов того главного события, которым прославилась эта местность. Обескураживающий результат сужает наше представление о ключевом событии русской истории, и не все могут пережить его достойно. Чаще естественная потребность в подробном знании ведет к мифологизации события, заставляющей одних находить в московском войске «русских амазонок», а других — видеть под знаменами Мамая донских казаков…

Важнейшим актом по мифологизации Поля стала его мемориализация, начатая в прошлом веке открытием памятника Дмитрию Донскому на месте, где, даже по нечаевской версии, сражения не было. В 1913–1918 годах там же была построена церковь Сергия Радонежского. В наше время над одним из местночтимых источников построена часовня по проекту В. Клыкова. Благое дело!

Но ведь обоснованием этого построения послужила наскоро запущенная «легенда» о том, что в этом роднике омывали свои раны воины Дмитрия Донского. Между тем источник расположен километрах в двадцати к юго-востоку от предполагаемого центра сражения… Наконец, возникшее в Тульской области товарищество «Куликово поле» добилось перенесения празднеств на Поле с 8 на 21 сентября, наивно полагая, что даты XIV века переводятся на новый стиль, и именно прибавлением тринадцати дней…

Современных мифотворцев раздражает скептицизм археологов, не способных своими методами подтвердить истинность поединка Пересвета с Челубеем и побиения части татар ангелами, поскольку неофиты с трудом понимают разницу между каноническими текстами и средневековой художественной литературой. Археологи иронизируют над сомнительными легендами и сыплют соль на раны неофитов. Священство смиренно служит, где закажут и когда попросят, не вступая в споры по частностям.

Научное, мифологическое и сакральное мировоззрения переплетаются в сознании современного человека, подпитываемые разноголосицей различных экспедиций, товариществ и редколлегий. Но, судя по практическим делам, мифотворцы более чем кто-либо заявляют о своей монополии на истину.

Три позиции, то есть три отношения к Куликову полю, можно выразить тремя краткими формулами.

Научная: будем копать дальше, расширяя круг поисков. В конце концов, нам важна любая информация о любой эпохе.

Мифотворческая: пока есть возможность выпрашивать деньги на памятники, празднества и издания — будем выпрашивать.

Сакральная: останки павших на Куликовом поле — это святые мощи, а они не открываются по человеческому произволению. Значит, время еще не пришло…

Празднование 500-летия Куликовской битвы на Красном Холме. 8 сентября 1880 г.

Но поделить права на Куликово поле невозможно. Это общая история государства и Церкви, крестьян и оружейников, готовящего диссертацию молодого историка и полуграмотной бабушки, пришедшей на панихиду из ближней деревни. И вот до тех пор, пока единственная, то есть Божья, правда о битве не открыта нам во всей ее полноте, Куликово поле продолжает оставаться общей загадкой, высвечивающей наши слабости и заблуждения. В сущности, мы спорим не о Куликовом поле, а о самих себе» [172].

Крестовый поход Ивана III на неверных Новгорода (1471 г.)

«Пошел великий князь Иван на этих отступников. Ибо хотя и христианами назывались они, по делам своим были хуже неверных; всегда изменяли они крестному целованию, преступая его, но и хуже того стали сходить с ума, как уже прежде написал: ибо пятьсот лет и четыре года после крещения были под властью великих князей русских православных, теперь же, в последнее время, за двадцать лет до окончания седьмой тысячи лет, захотели отойти к католическому королю, и архиепископа своего поставить от его митрополита Григория, католика, хотя князь великий посылал к ним, чтобы отказались от такого замысла. Так же и митрополит Филипп не раз предостерегал их, поучая, будто отец детей своих, по господню слову, как сказано в Евангелии: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; и если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою двух или трех, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое твое слово. Если же и тех не послушает, скажи церкви; если же и церкви слушать не станет, то да будет он тебе, как язычник и мытарь». Но нет, люди новгородские всему тому не внимали, но свое зломыслие учиняли; так не хуже ли они иноверных? Ведь неверные никогда не знали бога, не получили ни от кого правой веры, прежних своих обычаев идолопоклонства держась, эти же долгие годы пребывали в христианстве и под конец стали отступать в католичество. Вот и пошел на них князь великий не как на христиан, но как на язычников и на отступников от правой веры.

Братья же великого князя все со многими людьми, каждый из своей вотчины, пошли разными дорогами к Новгороду, пленяя, и пожигая, и людей в полон уводя; так же и князя великого воеводы то же творили, каждый там, на какое место послан. Ранее посланные же воеводы великого князя, князь Данил о Дмитриевич Холмский и Федор Давидович, идя по новгородским пределам, где им приказано было, распустили воинов своих в разные стороны жечь, и пленить, и в полон вести, и казнить без милости жителей за их неповиновение своему государю великому князю. Когда же дошли воеводы те до Руссы, захватили и пожгли они город; захватили полон и, спалив все вокруг, направились к Новгороду, к реке Шелони…»