Звездные судьбы (Исторические миниатюры) (СИ)

"Добро и зло скоротечны, как молния, и до того непродолжительны, что первому не стоит радоваться, а вторым не стоит огорчаться".

"Почести и величие как духи: их едва обоняет тот, кто ими опрыскан".

"Не всегда любят то, что уважают, не всегда уважают то, что любят".

"Добрые дела придают мужества и отваги, злые их отнимают".

"Можно быть честным человеком, не будучи великим, но истинно великим невозможно быть, не будучи честным".

"Как бы ни трудилась лесть, она никогда не даст истинной славы".

"Ханжи не столько сокрушаются о собственных грехах, сколько об удовольствиях других людей".

Каждый из этих афоризмов написан, по-видимому, под влиянием минуты, и как часто за свою долгую жизнь Христина отступала от этих правил, как часто доказывала, что слово не всегда согласно с делом! Прожив двадцать восемь лет своей жизни мудрым мужчиной в женском теле, она прожила ещё тридцать шесть лет сумасбродной женщиной с мужскими замашками: интриги, убийство, попытки вернуть утраченный трон...

И все-таки другую такую женщину в истории Европы найти почти невозможно.

КНЯГИНЯ ДАШКОВА

КНЯГИНЯ ДАШКОВА

Восемнадцатый век в России - "бабий век", век женской власти. Пять императриц одна за другой держали в руках скипетр Российской державы. Но при них всегда были мужчины - фавориты, советники, куртизаны. И лишь одна женщина того времени оставила след в истории, не будучи коронованной особой. Это Екатерина Романовна Дашкова, урожденная графиня Воронцова.

Она появилась на свет под одним из самых противоречивых и ускользающих знаком Зодиака: Рыбы. А значит, была натурой меланхоличной и холодной, склонной к комфорту и одновременно к нему равнодушной, избегающей потрясений, ускользающей, меняющейся, загадочной, непредсказуемой, но безумно талантливой.

Екатерина Романовна родилась в марте 1744 года в Санкт-Петербурге, где упивалась долгожданной императорской властью "дщерь Петрова" - Елизавета. Именно она стала крестной матерью маленькой графини Воронцовой, а крестным отцом малютки был племянник императрицы - будущий император Петр III, неудачливый супруг Екатерины Великой.

В два года Екатерина Воронцова лишилась матери и воспитывалась в доме своего дяди, графа Михаила Илларионовича Воронцова. Воспитывалась вместе со своей двоюродной сестрой - будущей графиней Строгановой, наделенной поистине неземной красотой. Юная же графиня Екатерина Романовна была, мягко говоря, неказиста - невысокого роста, плохо сложенная, с маленькими, глубоко посаженными глазами, преждевременно обвисшими щеками. Такие не похожие друг на друга девочки жили в одной комнате. Их одевали в одинаковые платья, с ними занимались одни и те же учителя.

К тому времени, когда Дашкова села писать свои мемуары, она, по-видимому, забыла, что "отлично воспитанной девицей" считалась лишь её кузина. Сама же она едва ли нс с колыбели приобрела репутацию странной, экстравагантной особы с мужским складом ума и чрезмерной жаждой власти. Черты, мало способствовавшие тому, чтобы вызывать симпатию окружающих. К тому же в графине рано проснулось гордое сознание своего духовного превосходства над окружающими. В её мемуарах можно прочесть правдивые, но очень горькие строки:

"С раннего детства я жаждала любви окружающих меня людей и хотела заинтересовать собой своих близких. Но отзыва на свои чувства не находила... Да и что было сделано для развития моего ума и сердца? Ровным счетом ничего".

Вот вам и прекрасное образование, полученное в доме богатого дядюшки!

В тринадцать лет графиня заболела корью, и её спешно отправили в деревню, за шестьдесят верст от столицы, на попечение равнодушной прислуги. Там окончательно сложился характер будущей наперсницы Екатерины Великой: книги она предпочитала живому общению, совершенно не интересовалась нарядами и светскими выездами и вообще мало походила на своих сверстниц.

Тем не менее судьба Екатерины Воронцовой поначалу складывалась более чем традиционно: в пятнадцать лет её обвенчали с князем Михаилом Ивановичем Дашковым, которого она едва знала. И тут, вспоминая свое замужество, княгиня осталась верна себе: "Мы не были знакомы друг с другом, и, казалось, брак между нами не мог бы никогда состояться, но небо решило иначе. Не было той силы, которая помешала бы нам отдать друг другу наши сердца", - написала на склоне лет Екатерина Романовна в свойственной ей патетической манере.

Какое небо? Какие сердца? Графиню Воронцову выдали замуж за князя Дашкова: светский, благопристойныи, выгодный брак, каких заключалось сотни. О любви никто и не помышлял, кроме... пятнадцатилетней новобрачной, которая, скорее всего, убедила себя в том, что безумно любит мужа. Что же касается князя Дашкова, офицера Преображенского полка, то он так и не смог понять порывы своей экзальтированной супруги. Да и времени у него на это не было: после шести лет брака князь Дашков умер от лихорадки, оставив вдову двадцати одного года от роду, четырехлетнего сына и двухлетнюю дочь.

И при жизни мужа княгиня мало заботилась о своей внешности - никогда не румянилась и не белилась, что было тогда обязательным для светской женщины. Овдовев, она оделась в черный цвет и никогда больше с ним не расставалась. Злые языки поговаривали, что княгиня при этом не в последнюю очередь руководствами экономии: не надо было тратиться на модные наряды. Но Екатерину Дашкову не беспокоили сллетни: к ним она была так же равнодушна, как к нарядам и украшениям.

Настоящую любовь Дашкова питала к книгам и философским разговорам. Летом 1761 года, за год до смерти императрицы Елизаветы, Дашкова каждую неделю встречалась с великой княгиней Екатериной, проводила с ней целые дни в беседах об истории, литературе, философии и тому подобных высоких материях. Веселыми эти разговоры было трудно назвать: великая княгиня переживала тогда слишком тревожные дни, а у княгини Дашковой всегда был угрюмый характер. Впоследствии она будет утверждать, что именно во время этих бесед и возник план возведения на престол Екатерины в обход её супруга Петра Федоровича и малолетнего сына Павла. Дашкова будет утверждать также, что именно ей принадлежала решающая роль в осуществлении этого плана. Но факты упрямо утверждают обратное: да, Дашкова была практически все время рядом с Екатериной, но не сделала ничего конкретного. "Муха на рогах вола", - иронично охарактеризовала впоследствии её действия Екатерина в одном из писем к знаменитому французскому философу Вольтеру. Простить этого замечания своей бывшей подруге княгиня не могла до самой смерти.

Впрочем, всему свое время. За год до смерти Елизаветы, как уже было сказано, обе Екатерины были неразлучны. Будущая императрица сознательно вела почти затворнический образ жизни и для этого лучшей подруги, чем княгиня Дашкова, она найти не могла. А когда Елизавета скончалась, положение Екатерины стало вообще очень тяжелым. С подчеркнутым презрением относился к ней муж, высокомерно игнорировала его фаворитка - графиня Елизавета Воронцова. Последняя была теперь назначена начальницей над фрейлинами, поселилась в отведенных ей дворцовых апартаментах рядом с императором и была награждена целым рядом отличий. Император же, не скрываясь, выражал желание развестись с нелюбимой женой и жениться на любовнице. Это желание стало одной из причин возмущения против него высшей аристократии России, да и всего дворянства вообще. То, что мог позволить себе Петр Великий, не могло сойти с рук его слабому, не слишком умному, откровенно презирающему всех русских внуку.

Через полгода после смерти Елизаветы, в ночь на 26 июня 1762 года, Екатерина со своей придворной дамой и Григорием Орловым, её тогдашним любовником, тайно отправилась из Петергофа в столицу, чтобы захватить престол или погибнуть. Единственным козырем Екатерины было то, что её безоговорочно поддерживала гвардия, в которой общими любимцами были Григорий Орлов и четыре его брата. Больше ей надеяться было не на кого.

Княгиня Дашкова в эту ночь была у себя дома. Торжество, неудачу, арест, эшафот - все это она многократно воображала себе в ту страшную ночь. Княгиня не была руководительницей заговора, как она впоследствии пыталась изобразить в своих мемуарах. "Шесть месяцев я была в сношениях со всеми вождями заговора, - пишет Екатерина польскому аристократу Понятовскому, который был её возлюбленным до Григория Орлова, - прежде чем Дашкова узила хоть одно имя". Но во всяком случае Екатерина дорожила такой союзницей, как княгиня, чья преданность доставила ей много друзей среди высшей российской знати.