Империя Александра Македонского. Крушение великой державы

Трое из победителей были современниками и соратниками Александра, а Кассандр был более молодым. Все они сохранили воспоминания, и, возможно, очень яркие, о победителе и о захваченной им огромной империи. Антигон и Деметрий стремились восстановить эту империю, но были остановлены своими противниками. Однако Деметрий остался в живых, сохранив небольшую армию и контролируя огромный флот. [506]Избавившись от погони, он мог рассчитывать на приличную территорию, находящуюся все еще под его контролем — Коринф, Беотию, часть Пелопоннеса, несколько островов Эгейского моря, Кипр, Тир и Сидон в числе других; его флот господствовал на море. Однако Афины прислали сообщение, извещавшее его, что новый закон запрещает городу пускать царей в стены города и что жена Деметрия Деидамия изгнана, хотя его корабли были ему возвращены. [507] Поэтому у Деметрия осталось довольно разнородное царство, возникшее из пыли и смерти битвы. Такой контроль обладающего флотом царя над далеко расположенными территориями не был чем-то необычным, Птолемей находился в подобном положении в течение десяти лет.

Больше всего в результате победы выиграл Лисимах, что может быть и справедливо с учетом его отчаянного участия в войне. Он захватил западную и центральную часть Анатолии и правил, таким образом, значительной территорией от Дуная до Тавра'с центром на Проливах и в его новом городе Лисимахии. Селевк завладел территориями к югу и востоку от гор, хотя они составляли всего лишь северную часть Сирии. Птолемей настаивал на том, что ему должна отойти южная часть Сирии от реки Элевтер до Газы за исключением городов Деметрия Тира и Сидона. Селевк поэтому передвинул свою западную границу только от середины Месопотамии до Сирийского побережья. Это казалось недостаточной наградой за его великий марш с востока и за обладание одержавшим победу в битве оружием — слонами и конницей. Кассандр, избавленный от давления армии Деметрия и с радостью наблюдавший распад Эллинского союза, ничего не получил для себя, но его брату Плистарху было дано странное царство из нескольких провинций вдоль южного побережья Малой Азии от Карии до Киликии. Без сомнения, это было средством разделить Селевка и Лисимаха, но проект оказался неудачным. [508]

Завоевание Птолемеем южной части Сирии вызвало раздражение Селевка, который жаловался, но затем клятвенно заверил, что не будет воевать со своим старым другом. Довольно разумно посчитав это открытой угрозой, Птолемей в 300 г. до н. э. заключил союзы с помощью браков и с Кассандром и с Лисимахом. Они были направлены и против Селевка и против Деметрия, морская сила которого ущемляла интересы всех царей в Греции, в Ионии, на Кипре и в Финикии. В ответ Селевк и Деметрий, оказавшиеся в изоляции, образовали собственный союз. Селевк, персидская жена которого Апама, по-видимому, умерла, женился на дочери Деметрия Стратонике. По пути на восток Деметрий захватил Киликию, часть неудачно образованного царства Плистарха. [509]

Возрождение Деметрия было угрозой всем остальным. Все цари стали думать об обороне. Самый созидательный ответ дал Селевк. Его основная проблема проявилась во время закончившейся Ипсом кампании, когда прошел пересчет его армии: он пришел всего с 20 000 пехоты. Кассандр же из намного меньшего царства направил столько же воинов Лисимаху и столько же оставил в Македонии. Лисимах, новый сосед Селевка, привел для битвы армию из более чем 30 000 пехоты, а теперь мог рассчитывать на огромные людские ресурсы Западной Малой Азии. Селевк был наиболее бедным с точки зрения людских ресурсов, несмотря на конницу и слонов. Кроме того, в Северной Сирии он захватил практически незащищенный регион, через который неоднократно проходили Александр, Эвмен и Антигон. Одна из причин, по которой Птолемей всегда ограничивался южной частью Сирии и Финикией, заключалась как раз в том, что на севере не было защищенных городов, с помощью которых он мог бы закрепить свою власть. И соседи Селевка — Птолемей, Деметрий и Лисимах — едва ли были самыми дружелюбными царями, будь то по отношению к нему или друг к другу.

Селевк занялся решением этой проблемы с помощью одного грандиозного мероприятия. Он основал целую группу городов в своей новой провинции. Четыре величайших города в Восточном Средиземноморье были превращены в географический четырехугольник и были названы в честь членов его семьи — Антиохия в честь его отца, Лаодикея в честь его матери, Апамея в честь жены, Селевкия в честь его самого. Каждый город был размером почти с Александрию Египетскую, снабжен укреплениями и населен частично греческими иммигрантами, частично сирийцами с окружающих территорий. Таким образом, Селевк создал хорошо укрепленный регион, называвшийся Селевкия: два города на берегу были превращены в крупные порты и базы военного флота, два внутренних города блокировали подходы со стороны суши с юга, со стороны земель Птолемея. Население каждого из четырех городов выросло до 100 000 человек, а в Антиохии со временем в три раза больше.

Города вырастали не на пустом месте. Антигон строил свою новую Антигонию вблизи того места, где была основана Антиохия. Селевк сыграл этим козырем дважды, во-первых, основав четыре города, а не один, а во-вторых, уничтожив Антигонию и включив это место в Антиохию в качестве одной из составляющих ее деревень. Возможно, он намечал в качестве главного города Селевкию: она носила его имя (как и город, который он основал в Вавилонии), она располагалась на побережье, и здесь находились захоронения династии. Расположенная в глубине Антиохия была в лучшем положении с точки зрения снабжения продовольствием с окружающих равнин и была меньше открыта нападениям с моря, поэтому она росла, а Селевкия нет.

Селевк пошел еще дальше. В Северной Сирии находилось несколько очень небольших основанных Антигоном поселений, и он превратил их в еще шесть городов. Они заняли территорию между основной группой из четырех городов и рекой Евфрат: Кирр, Халкис и Бероя были названы в честь городов Македонии, Зевгма была важнейшим пунктом переправы через Евфрат, Иераполь был местным храмовым поселением, расширенным до статуса города, Никополь был назван в честь случившейся позже неподалеку победы Селевка, возможно над Деметрием. Эти пункты могли быть источником опасности, поскольку их греческие и македонские жители первоначально были подданными Антигона и могли испытывать лояльность по отношению к царю Деметрию. Брак со Стратоникой помогал решить эту проблему, а приход нового населения разбавлял старое. [510]

Потребовалось время, чтобы построить и заселить эти места, но заманчивые предложения щедрых раздач земли и нового дома в новом городе достаточно быстро привлекли людей, мы знаем о группах поселенцев из Афин, с Кипра и с Крита. Были, несомненно, и другие, о которых мы не знаем, и чем больше их приезжало, тем больше становились экономические и военные ресурсы Селевка. Большинство иммигрантов должны были быть молодыми, возможно образованными и, вороятно, военным опытом. Большинство молодых горожан-мужчин служили некоторое время в армии, а затем составляли военный резерв, или предпочитали остаться в профессиональной армии. Селевк, таким образом, бесплатно получал военный резерв. В течение 20 лет он создал достаточно большую армию, чтобы быть способным сразиться и победить Лисимаха. Потребовалось время, чтобы построить новые города, но затраченное время было меньше, чем можно было предположить — объявление о том, что города существуют, стало политическим и военным заявлением, которое могло определенным образом настроить царей и государственных деятелей. Эти укрепленные пункты теперь существовали, даже если их строительство еще не завершилось.

Реальную опасность представлял не Птолемей, он всегда хотел получить южную часть Сирии как передовую оборону для Египта, но никогда не изъявлял желания двигаться дальше. Он определенно не стремился захватить всю империю. Если бы он захотел двинуться из Южной Сирии, ему пришлось бы прежде всего устранить угрозу со стороны городов Деметрия — Тира и Сидона, — которые уже стали базой набегов Деметрия на такие удаленные объекты, как Самария в Палестине, возможно произошло в 298 г. до н. э. [511] Птолемей, по меньшей мере для Селевка, не был самой первоочередной угрозой.