Алиенора Аквитанская. Непокорная королева
Алиенора Аквитанская. Непокорная королева читать книгу онлайн
Алиенора Аквитанская (1124–1204) — одна из самых известных женщин западноевропейского средневековья. История её жизни напоминает бурлескный роман, где на фоне политических интриг и зарождавшейся куртуазной культуры переплелись мотивы любви, ненависти, выгоды и жажды приключений. Внучка и наследница первого трубадура и могущественнейшего правителя Южной Франции, герцога Аквитанского Гильома IX, Алиенора унаследовала непокорный нрав своего великого предка. В эпоху, когда власть принадлежала мужчинам, она шла наперекор устоявшимся традициям и никогда не соглашалась быть не более чем супругой, пусть даже и королей: Алиенора стремилась сама выбирать себе мужа, управлять своими землями, активно участвовала в политических событиях; не случайно одной из самых ярких вершин её жизни стало участие во Втором крестовом походе. Побывав супругой французского короля Людовика VII, она вышла замуж за будущего английского государя Генриха II Плантагенета и вместе с ним основала сильнейшую державу западноевропейского средневековья — «империю Плантагенетов», состоявшую из Англии и доброй половины Франции. Сыновьями Алиеноры были прославленный король-рыцарь — Ричард Львиное Сердце и пресловутый Иоанн Безземельный. Дожив до восьмидесяти лет, Алиенора Аквитанская прошла через горнила многих искушений и испытаний, познала горечь поражений и плена, но всегда шла наперекор судьбе.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Можно выдвинуть и другую гипотезу, следующую в том же направлении. В это время окончательный облик артуровского мифа — выдающаяся личность короля, его дальнейшая судьба после последней битвы — еще не сложился. Говорили, что после сражения король попадал в Авалон, но в других легендах Артур выжил или остался жить в «ином мире», а именно… на Сицилии. По представлениям, бытовавшим в то время (до окончательного укоренения в умах «чистилища»), этот «иной мир» находился примерно между языческим «раем» и католической «преисподней», — такое восприятие зародилось под влиянием Церкви, стремившейся развеять миф о короле Артуре путем христианизации некоторых его сюжетов и демонизации наиболее разрушительных черт мифа.
Свидетельством этого могут служить многие тексты.
Так, за несколько месяцев до появления Ричарда на Сицилии Гервазий Тильберийский говорит о надеждах бретонцев на воскрешение короля Артура и его возвращение, но далее он сообщает о похожих верованиях, распространенных среди местных жителей. По их словам, король Артур, будучи раненым, жил в роскошном дворце у подножия Этны, в прелестной цветущей долине — проникнуть в нее можно было лишь тайными тропами, о которых знали немногие [402]. Через несколько лет, в 1223 г., ту же историю повторяет Цезарий Гейстербахский, внеся в нее поправки, свидетельствующие об изменении отношения к мифу — в худшую сторону [403]. На сей раз обитель Артура на Этне не имеет ничего общего с долиной, напоминающей райский сад, — это скорее преисподняя, входом в которую служит жерло вулкана. Сам Артур приобретает демонические черты: он становится королем мертвых, подобно мифическому королю Эрлу (Херла) или Хеллекину, навещавшим мир живых и во главе своих рыцарей пускавшимся в зачарованные скачки [404]. Многие хронисты уподобляют этим двум героям и Генриха II. Слова Этьена де Бурбона, произнесенные сорок лет спустя, свидетельствуют о завершении эволюции образа: для него это демоны принимают обличье всадников «из свиты Хеллекина или Артура», ради того чтобы поохотиться или сразиться на турнире в мире живых [405].
Итак, Сицилия в эпоху Ричарда тесно связана с легендой о короле Артуре: Этна является своего рода эквивалентом (или исходным рубежом) Авалона, таинственного места, куда удалился король Артур, чтобы излечиться от ран, которые неизменно, из года в год, открывались, приобретя черты ритуального действа [406]. Передав Танкреду меч, бывший, по словам Ричарда, Экскалибуром, Львиное Сердце внес свой вклад в демифологизацию короля Артура, в присвоение мифа своей династией и в постепенную христианизацию артуровской легенды, «ставшей частью истории»; в христианизацию, которой сопутствовал обратный процесс, демонизация мифа о короле Артуре и Авалоне, признанного «слишком языческим», — на самом деле король Артур мертв, а его меч находится в руках Ричарда, который вручил его настоящему хозяину острова, своему союзнику. Тот же процесс христианизации мифа можно обнаружить в памятниках, написанных на местном наречии, о чем мы расскажем чуть далее. Яркий пример этого — обольстительный и в то же время противоречивый образ Алиеноры, сотканный отчасти из мифов об историческом персонаже, а отчасти из легенд о Гвиневере [407]. Итак, вручив Экскалибур Танкреду, Ричард ничем не рисковал. Тем более что его брак с Беренгарией, о котором он сам договорился несколькими месяцами ранее, был уже на стадии завершения. Следовательно, он мог надеяться на скорое появление законного наследника, который укрепил бы династическую преемственность и тем самым оттеснил от престола племянника Артура.
Алиеноре предстояло провести последние переговоры, после чего она отправилась навстречу (возможно, в Наварру) новой невесте для своего сына, чтобы затем привезти ее к нему в Мессину. Со своей стороны Ричард старался убедить Филиппа Августа освободить его от обещания жениться на Аэлисе. Иными словами, перед нами настоящий сговор матери и сына, демонстрирующий великолепную согласованность их действий. Сегодня почти никто не считает, что брак Ричарда был делом рук Алиеноры, якобы мечтавшей о подобной партии и даже навязавшей ее сыну [408], хотя этой гипотезы в свое время придерживались многие историки [409]. Однако мысль о том, что «виновницей» этого брака была Алиенора, высказывал лишь продолжатель Гильома Тирского, считая, что королева настаивала на нем исключительно из-за своего недоброжелательного отношения к королю Франции и его потомству, ради единственной цели — помешать Ричарду жениться на Аэлисе [410]. Более осведомленный Амбруаз приписал инициативу в этом вопросе королю, который, по его словам, любил Беренгарию уже тогда, когда он еще был графом Пуатье [411]. Однако если Алиенора и не являлась инициатором этого брака (что никем не доказано), то она тем не менее сыграла в нем роль первого плана, поскольку взяла на себя выполнение крайне сложной и изнурительной задачи — сопровождать в разгар зимы будущую супругу ее сына в путешествии через Прованс, Альпы и итальянский полуостров.
Пока его мать держала путь в Италию, Ричард встретился со старым калабрийским монахом Иоахимом Флорским, чье толкование пророчеств Апокалипсиса понемногу начинало привлекать внимание [412]. Их беседа коснулась толкования знаменитого спорного отрывка, повествующего об укрывшейся в пустыне женщине, которой угрожал дракон с семью головами (Откровение, XII, 1–6). Долгое время в этой женщине видели образ Церкви, которой грозили злокозненные силы, преследовавшие ее на земле. Иоахим уточнил этот образ, дав головам дракона имена: шестая голова звалась Саладином, а седьмая — Антихристом, который должен был появиться в конце времен. Согласно Иоахиму, Бог создал Ричарда, чтобы тот отрубил шестую голову дракона. Тогда наступит конец времен, ознаменованный приходом Антихриста и его окончательным поражением. Вот как описывает конец этой беседы Рожер Ховденский:
«Затем, обернувшись к королю Англии, он сказал тому: «Именно тебя Всевышний предназначил для свершения всех этих пророчеств, он желает, чтобы они были исполнены тобою. Он дарует тебе победу над всеми твоими врагами и сам восславит имя твое во веки веков» [413].
Во второй редакции своего произведения Рожер Ховденский добавляет, что, по словам Иоахима, пророчество, касающееся Саладина, исполнится спустя три года, в 1194 г.:
«Тогда король Англии спросил его: «Когда же это случится?» И ответил Иоахим: «Когда минуют семь лет после потери Иерусалима». Тогда король Англии сказал: «Значит, мы пришли сюда слишком рано?» Но Иоахим возразил ему: «Напротив, твой приход крайне необходим, ибо только тебе дарует Бог победу над врагами Его, и превознесет он имя твое над всеми правителями земли» [414].
Согласно этому тексту, Ричард верил, что своим походом против Саладина он исполнит древнее пророчество. Он мог вообразить себя десницей божьей, отрубающей шестую голову дракона и приближающей тем самым наступление царства божьего на земле.
С этого момента мы получаем лучшее представление о той атмосфере религиозного мистицизма, в которую был погружен Ричард в описываемую нами эпоху. Об этой атмосфере дает представление и другой курьезный случай, о котором повествовали достойные доверия источники: публичное покаяние Ричарда. Действие происходило накануне Рождества 1191 г. К сожалению, Рожер Ховденский, описавший эту сцену, ее не датировал. Ричард, говорит он нам, «движимый волей Бога, вспомнил о бесчестных поступках, совершенных им в течение жизни». Раскаявшись, король в присутствии епископов и архиепископов исповедался в грехах и совершил искупительный акт:
