Крушение мировой революции. Брестский мир

Может показаться удивительным, что тема о немецких деньгах, заинтересовала (и то лишь на мгновение) одного Бернштейна, а ранее того — только составителей так называемого Сиссоновского сборника [5]. И когда известный охотник за провокаторами и шпионами В. Л. Бурцев предложил в германское социал-демократическое издательство книжку о том, как Ленин и большевики получали деньги от германского имперского правительства, издательство книжку печатать отказалось [6]. Нелюбознательность германских политических деятелей (социал-демократов) была легко объяснима. «Я далеко не уверен, что об этом вопросе говорить своевременно, — писал в 1931 году историк и архивист Б. И. Николаевский жалующемуся на отказ немцев Бурцеву, — [...] во всяком случае немцы-то вполне определенно убеждены, что поднимать эту группу вопросов преждевременно» [7]. И Бурцеву оставалось только согласиться: «Вы правы, что немцы не хотят поднимать вопроса о том, как они помогали Ленину» [8].

По прошествии многих лет в распоряжение историков были переданы документы, позволяющие более глубоко и внимательно изучить ставший уже легендой вопрос о немецких деньгах и пломбированном вагоне. В числе сборников таких документов следует прежде всего назвать «Документы Земана» и «Документы Хальвега» [9]. Нужно отметить, что эти публикации, с очевидностью указывавшие на связь с германским правительством таких известных революционеров, как швейцарский социал-демократ Карл Моор (Баер) [10], русско-румынско-болгарский социалист X. Г. Раковский [11], эсеры Цивин (Вейс) и Рубакин [12] — вызвали настоящий переполох среди еще живших революционеров. «Теперь признаюсь, как наивны мы все были раньше, — писал Николаевский бывшему руководителю французской компартии Борису Суварину [13]. — у меня лично нет никакого сомнения в том, что немецкие деньги у Ленина тогда были [14]. [...] Теперь факт получения Лениным огромнейших сумм от немцев через Парвуса-Ганецкого доказан с полной несомненностью. Ленин превосходно знал, откуда получал деньги, на которые покупал типографии. Когда Ганецкого в начале 1918 г. исключили из партии, Ленин добился его восстановления, хотя превосходно знал роль Ганецкого» [15].

В те же годы эсер М. В. Вишняк публично отрицал причастность к деньгам Цивина [16], работавшего до середины 1916 года на австрийцев, а затем — на немцев [17]. А бывшая коминтерновка Анжелика Балабанова спешила сообщить, что всегда подозревала Карла Моора в сотрудничестве с германским правительством [18].

Однако все до сих пор известные документы о «немецких деньгах» хранились в архивах министерства иностранных дел Германии. Между тем очевидно, что германский МИД был не единственным, а вероятно и не главным, источником финансирования русских революционеров. Подрывной работой занимался еще и германский генштаб [19]. Не случайно министр иностранных дел Австро-Венгрии указал в своем дневнике в дни Брестских переговоров именно на роль германских военных. «Германские военные, — писал министр иностранных дел Австро-Венгрии граф О. Чернин, — сделали все для того, чтобы низвергнуть Керенского и поставить на его место «нечто другое». Это «другое» теперь налицо и желает заключить мир». И Чернин предлагал воспользоваться этим «несмотря на все сомнения, которые внушает партнер» [20].

«Нечто другое» было, разумеется, ленинским правительством. Правда, Чернин умолчал еще об одном канале финансирования деятельности русских революционеров. Вот что писал Николаевский:

«Изучение материалов о связях большевиков с немцами привело меня к выводу о том, что настоящая линия связей идет не через немцев, а через австрийцев, и именно через австро-венгерский генеральный штаб и организации Пилсудского, причем линия к Ленину шла через Ганецкого [21]. [...] Для меня особенно интересны связи Ленина с австрийцами периода 1912-14 гг. [22] [...] Относительно архива австро-венгерского штаба справки в Вене были наведены, и установлено, что весь этот архив был передан большевикам еще в 40-х гг.: большевики передачу его ставили чуть ли не как основное условие вывода своих войск. Знали, чего хотели» [23].

Отавляя в стороне вопрос о том, насколько существенной была роль Германии и Австро-Венгрии в деле организации большевистского переворота и смог бы произойти этот переворот без германских и австрийских субсидий [24], следует указать, что подрывная работа Германии в отношении России была лишь частью общей германской политики, направленной на ослабление противника. На так называемую «мирную пропаганду» Германия потратила, по крайней мере, 382 млн. марок (причем до мая 1917 года на Румынию или Италию денег было потрачено больше, чем на Россию, что не помешало и Румынии и Италии выступить в войне на стороне Антанты). Десятки миллионов марок были истрачены на подкуп четырех газет во Франции. В России же ни одной газеты немцам подкупить, видимо, не удалось, и финансирование Германией ленинской «Правды» в 1917 году было, кажется, единственным исключением [25].

Германское правительство рассматривало возможную русскую революцию как часть этой подрывной акции. Оно не без оснований надеялось, что революция приведет к распаду Российской империи, выходу ее из войны и заключению сепаратного мира, который обещали дать революционеры в случае прихода к власти [26]. Германии же этот мир был необходим уже потому, что в 1917 году она не обладала нужными силами для ведения войны на два фронта [27].

Сделав ставку на революцию в России, германское правительство в критические для Временного правительства дни недели поддержало ленинскую группу, помогло ей и другим «пораженцам» проехать через Германию в Швецию [28], получило согласие шведского правительства на проезд эмигрантов к финской границе. Оттуда оставалось совсем уже близко до Петрограда. Не удивительно, что происшедший в октябре переворот не был для германского правительства неожиданностью. Справедливо или нет, оно смотрело на происшедшее как на дело своих рук.

Но Германия никогда с такой легкостью не смогла бы достичь своих целей, если бы интересы германского правительства не совпали в ряде пунктов с программой еще одной заинтересованной стороны: русских революционеров-пораженцев, самым влиятельным и деятельным крылом которых, как оказалось, было ленинское (большевики). В чем же совпали цели Германии и революционеров в войне?

Как и германское правительство, ленинская группа была заинтересована в поражении России. Как и германское правительство, большевики желали распада Российской империи. Немцы хотели этого ради общего ослабления послевоенной России. Революционеры, среди которых многие требовали отделения от Российской империи окраин еще и по национальным соображениям (например, один из видных польских революционеров Пилсудский), смотрели на рост национальных сепаратистскх тенденций (национализм малых наций) как на явление, находившееся в прямой связи с революционным движением [29].