В мутной воде

- Но он такой старый... скверный...

Башутин поднял на Варвару Николаевну свои голубые глаза и сказал:

- А положение?.. А состояние?.. Ты возьмешь старика в руки.

- А ты что будешь делать?

- Буду твоим негласным любовником, как и теперь. Обо мне ты не беспокойся... Да наконец Орефьев стар... Он может недолго прожить! - тихо обронил Башутин.

Варвара Николаевна инстинктивно отодвинулась и испуганно взглянула на Башутина.

- Ты не пугайся... Я ничего страшного не предлагаю! - весело заговорил он. - Я не люблю скамьи подсудимых и предпочитаю мягкие кресла... Доктор мне говорил, что при болезни спинного мозга всякие излишества, особенно ласки женщины, могут быстро свести человека в гроб... А что такому старику обременять землю, а?

Варвара Николаевна слушала, опустив голову, и ничего не отвечала.

- Или ты хочешь разорения?.. Или, быть может, ты хочешь переменить образ жизни и жить в маленькой, но чистенькой квартирке, держать кухарку и поджидать чиновника-мужа из должности?.. Тогда я умолкаю...

- Знаешь ли что?.. Я удивляюсь, как я еще тебя принимаю и за что я тебя, такого гадкого, если не люблю, - это много, - то слушаю...

- Так не слушай! - проговорил Башутин, целуя ее руку. - И прогони, если можешь... Ведь мы с тобою старинные приятели, а? Помнишь?.. Ведь все мое состояние я положил к твоим ногам вместе...

- Не говори... замолчи, ради бога!..

И Варвара Николаевна с суеверным страхом стала креститься.

- Верно, Макридушка плохо гадала сегодня? - засмеялся Башутин. - Эх, Варя, ты женщина умная... послушай меня... Воспользуйся счастьем как можно скорее... Пусть даже Орефьев и живет себе, я и за это не стою, но выходи замуж... Ты не забудь, что через месяц уплата по векселям, а ведь ты знаешь, какие бланки стоят на них... Ты бывала ведь в суде и видела суд присяжных...

Варвара Николаевна вздрогнула.

- Уедем за границу втроем, я в качестве друга, конечно... Заплатим долги... Купим виллу в Ницце, а если ты не можешь жить без деятельности... что ж, останемся здесь... При состоянии Орефьева ты еще лучше можешь вести дела... Ну, что же? Опять колеблешься?..

Варвара Николаевна давно лелеяла этот план, но исполнение его отдаляла каждый раз, когда ей приходилось видеть Орефьева. Такой он был противный старик, как-то странно передвигавший ноги, с какими-то полоумными глазами, отвислою губой и страстным шепотом...

Ей сделалось жутко, но, с другой стороны, у старика громадное состояние. Она заберет его в руки... Она будет действительно богата... Она...

Она сидела, закрывши рукой глаза, и перед глазами ее пронеслась вдруг недавняя картина в окружном суде. Тоже порядочная женщина, молодая, искавшая наслаждений тоже имевшая связи, и вдруг...

"Виновна!" - прозвучало у нее в голове, и перед глазами тюрьма... Скверно там, бесприютно...

Она отдернула руки от лица и решительно произнесла:

- Привози Орефьева сегодня... Я выхожу за него замуж, и свадьба как можно скорей.

- All right!* - проговорил Башутин и звонко чмокнул в щеку свою верную подругу.

_______________

* Хорошо, все в порядке! (англ.)

Глава третья

СВАДЬБА

I

В последнее воскресенье перед масленицей, в шестом часу вечера, в Каменноостровской церкви, в присутствии десятка приглашенных, торопливо венчали странную пару, пожелавшую соединиться брачными узами.

Рядом с красивою, стройною, изящною Варварой Николаевной, одетою в белое подвенечное платье, стоял маленький, худой, желтый старик с большими, выкатившимися вперед мутными глазами и отвислою губой. Он, видимо, старался твердо стоять на ногах, хотя по временам терял равновесие. Изможденное, бледное лицо его подергивалось нервной гримасой, и руки вздрагивали, как у эпилептика.

Взглянувши на этого жениха, вы бы ему дали по крайней мере лет семьдесят, нов брачной книге значилось, что жениху, отставному полковнику Василию Матвеевичу Орефьеву, пятьдесят пять лет.

Варвара Николаевна была серьезна и бледна. По временам она опускала взгляд на своего соседа, и какая-то нервная дрожь физического отвращения пробегала по ее телу...

"Еще не поздно!.. Еще можно отказаться!" - подумала она, когда Орефьев, потерявший было равновесие, вдруг судорожно схватился за ее теплую руку и она почувствовала прикосновение холодной, влажной руки.

Священник в это время предлагал обычные вопросы о согласии. Она не слыхала вопроса и очнулась только тогда, когда Башутин шепнул ей, что надо отвечать.

"Разве сказать "нет"?" - мелькнула у нее мысль, и она повела глазами на старика.

"Ему жить недолго, а после..."

- Да! - произнесла она так решительно и громко, что священник взглянул на нее, несколько изумленный.

Присутствующих было очень мало - и все близкие знакомые Варвары Николаевны. Ни родных, ни знакомых Орефьева не было, так как по настоятельному требованию невесты Орефьев тщательно скрывал о свадьбе, и даже любимый его камердинер не знал, зачем его барин оделся во фрак и вместе с Башутиным уехал в пять часов из дому, приказав вечером прийти к Варваре Николаевне.

Орефьев был очень богат. О первых его подвигах на поприще наживы ходили скверные слухи; под конец он занимался только тем, что давал под большие проценты деньги, но теперь он давно бросил все дела и возился с докторами, так как разгульная жизнь, которую он вел, под конец дала о себе знать, и ему серьезно советовали беречься...

Год тому назад он познакомился с Варварой Николаевной (к ней привез его Башутин), и молодая женщина произвела на Орефьева сильное впечатление. Он стал у нее часто бывать, но постоянно встречал любезный, но холодный прием. С ним были приветливы, но на все его ухаживания не обращали никакого внимания. Привыкнув, что за деньги ему прощали все его физические недостатки, Орефьев был несколько удивлен таким отношением, тем более что до него доходили слухи о неразборчивости Варвары Николаевны, и он как-то намекнул, что мог бы дать Варваре Николаевне большие деньги, если бы она согласилась быть его любовницей... В ответ на это перед ним заперли двери дома, и Башутин, часто навещавший Орефьева, рассказывал ему нередко, как была оскорблена таким предложением Варвара Николаевна. Тогда Орефьев просил Башутина как-нибудь вымолить прощение и позволить приехать к Варваре Николаевне. Прощение было вымолено; он приехал, выслушал горькие упреки и, разумеется, еще более влюбился в эту женщину. Его принимали, с ним были ласковы и, когда старик жаловался, что он одинок и что родные ждут его смерти, желая воспользоваться его наследством, ему замечали, что он напрасно забывает своих друзей; при этом Варвара Николаевна как-то нежно взглядывала на старика и говорила, что не все же ищут богатства и может найтись женщина, которая бы посвятила свою жизнь ему совершенно бескорыстно.

Старик с восторгом слушал эти слова и, как милости, просил позволения поцеловать руку. Ему позволяли, но быстро отдергивали. Он все более и более влюблялся в Варвару Николаевну и наконец сделал ей чрез Башутина предложение, обещая положить у ее ног все свое состояние.

Варвара Николаевна давно имела виды на старика, но она колебалась, хотя и не оставляла намерения взять его в свои руки и получить все его громадное состояние; слишком уж противен был этот старик, и она откладывала свое решение. Отказ еще более раздражал сластолюбивого старика, и он умолял Варвару Николаевну дать ему хоть какую-либо надежду... В это время он почти каждый день бывал у нее и совсем перестал бывать у Чепелевых. Сестры он не любил и не доверял ей. Чепелева хотела было как-нибудь отвлечь старика и для этого стала привозить к брату очень красивую гувернантку, но намерения ее не увенчались успехом. Старик сперва заинтересовался молоденькою женщиной, но скоро бросил, тем более что Башутин серьезно предостерегал его против замыслов на его жизнь...

Когда несколько дней тому назад Варвара Николаевна наконец дала свое согласие, то старик, обезумев от восторга и припав к ее руке, лепетал какие-то несвязные речи.