История отечественной почты. Часть 2.

Нет никаких сведений о применении печатей, подобных таможенным, на почте. Однако не исключена возможность, что аналогичные штемпеля были и у почтмейстеров. Тем более, что в XVII в. таможенные печати иногда употреблялись для запечатывания сумок.

К берегам Белого моря

Поморье, старинные русские земли… Еще в глубокой древности ходили новгородские промышленники в устье Северной Двины за «мягкой казной» — драгоценными мехами северных зверей. Сюда с середины XVI в. стали приплывать из-за моря английские и голландские торговые корабли. Росли и хорошели двинские города Колмогоры (Холмогоры) и Архангельск. Быстрое развитие края настоятельно требовало установления надежной регулярной связи Севера с центральной Россией.

Холмогорский тракт с ямской гоньбой известен с конца XV в. Но освоена была только часть его — до Вологды. Севернее на сотни верст расстилался необжитый край, где каждое небольшое поселение было обнесено крепостной стеной и называлось городом. Долог и тяжел был путь от Москвы к морю. Только купеческие обозы тянулись по нему, да иногда проскачет гонец с царской грамотой или боярской отпиской.

В августе 1668 г. А. Л. Ордин-Нащокин обратился к царю с письмом об учреждении регулярной почты в Архангельск. Целью этого была организация более быстрой доставки правительственных распоряжений в северные города и получения ответов на них от местных воевод. По этой линии связи «грамоты с Москвы и из городов отписки и в приход корабельной всякие ведомости и посылочные торговые письма учнут доходить с поспешением» [29]. Так что канцлер заботился не только о государственной корреспонденции, но и частных «посылочных торговых письмах». В то время некоторые бояре пытались внушить царю, что регулярная почта не под силу ямщикам. Она заставляет их всегда быть наготове, скакать во весь опор в любую погоду, в любое время дня и ночи, тогда как для нарочных гонцов они только выделяют лошадей. Так сказать, работают, не слезая с печи. Ордин-Нащокин учел и это обстоятельство: «а ямщиком та летом [6] еженедельная почта в гоньбе не тягостна, и торговым людем в посылке скорой их торговых писем великое вспомогательство будет» [30]. Причины молчания царя как на эту челобитную, так и на следующую, поданную в апреле 1669 г., не известны.

Но Ордин-Нащокин на этом не успокоился. Он порекомендовал Л. П. Марселиусу обратиться к царю с аналогичной просьбой. Тот подал челобитную, повторяющую основные положения писем «посольских дел сберегателя»:

— корреспонденция возится не круглый год, а только во время прихода кораблей иностранных купцов с 1 мая до 1 октября еженедельно;

— царские грамоты и бумаги государственных приказов доставляются бесплатно, а с торговых людей за пересылку писем брать столько, чтобы им «лишней тягости не было»;

— между Вологдой и Архангельском Марселиус своими силами строит дополнительно 5 почтовых станов, нанимает на них гонщиков и снабжает их всем необходимым [31].

Челобитная осталась без ответа.

В том же 1669 г. били челом торговые иноземцы, которые собирались ехать на ярмарку в Архангельск и беспокоились, что письма, приходящие к ним из-за границы, будут залеживаться в Москве. А если им понадобится писать из Архангельска о приходе кораблей и о нужных товарах, то такой возможности не будет. Поэтому просят они учредить почту к Белому морю. В Посольском приказе навели справки о пяти иноземцах, подписавших челобитную. Оказалось, что трое из них были ранее изобличены в попытках тайно пересылать золото с заграничной почтой. Такая характеристика испортила все дело. Купцы и Марселиус, который поддержал их просьбу, получили ответ: «Великий государь к Городу [7] почте по той дороге не указал быть» [29]. Так продолжалось до 1693 г., когда молодой царь Петр Алексеевич отпросился у матери своей в Архангельск посмотреть море и корабли.

Незадолго до его отъезда на Север, 8 июня, от имени правивших тогда царей Ивана и Петра был оглашен указ об устройстве с 1 июля 1693 г. постоянной почтовой гоньбы между столицей и Поморьем. «Поставить от Москвы, — говорилось в указе, — по городам на ямах до Архангельского города и назад до Москвы почту, а гонять с тою почтою выборным почтарям Московским и городовым ямщикам с Москвы с их великих государей грамотами и со всякими иноземных и торговых людей грамотками» [32].

Путь почтарей проходил через посад Троицкого монастыря, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Данилов, Вологду и далее вдоль рек Вага и Северная Двина через города Вельск, Шенкурск, Холмогоры. Скакали они, «переменяясь по ямам наскоро, днем и ночью с великим поспешением». Царский указ совершенно точно определил скорость доставки почты: «перебегать с Москвы до Архангельского города добрым летним и зимним путем в восьмой и з девятый день, а вешним и осенним путем в десятый и одиннадцатый день… И приказать тем выборным почтарям и с великим подкреплением, чтоб они с тою почтою гоняли наскоро в час верст [8] по девяти и по десяти» [32]. Ямщики с почтой должны были прибывать на станы в строго определенные часы.

К тому времени у русской почтовой администрации накопился достаточно большой опыт регистрации прохождения корреспонденции. «А для подлинной ведомости, по ямам с Москвы до Города и от Города до Москвы расписываться на порозжих (проезжих) столбцах, в котором числе и часу и который ямщик на который ям прибежит и кто имянем, и в котором часу иной ямщик почтовые письма примет и побежит» [32]. Проезжие столбцы — длинные полосы бумаги шириной 17–18 сантиметров — были заведены на каждом стане. Их подклеивали один к другому, получалась лента в несколько метров длиной. На обороте каждой склейки староста яма ставил свою подпись. Точнее, не подпись, а свой полный титул: «Такого-то яма ямской староста имя рек». Склеенные и скрепленные подписью столбцы отсылались в Москву.

Для архангельской линии велено было «купить 15 сумок кожаных (имеются в виду переметные сумы, которые в старину применялись для перевозки на лошадях мелкой клади) и разрезать их на двое и подшить верхние концы кожею ж и привязать ремни, да для той же почтовой гоньбы купить 30 листов жестяных болшои руки и для знаку написать на них орлы из масла». Орлов рисовал золотописец Оружейной палаты Матвей Андреев с группой учеников. Указ о сумах отдали 16 июня, а уже 20 — тридцать сумок с эмблемой были сданы в Посольский приказ. За свою работу художники получили 15 алтын и 2 деньги (46 копеек) [33].

Здесь уместно сказать несколько слов о приказах, принимавших участие в организации почтовой гоньбы в Архангельск. Все расходы по устройству почты нес Новгородский приказ, в ведении которого находились северные русские города. Из него были отпущены деньги на покупку лошадей и сбруи, на пошив форменной одежды почтарям, на его средства приобретались переметные сумы и платили за изготовление почтовых знаков. И десять рублей Степану Часовникову, устроителю станов между Вологдой и Архангельском, заплатил Новгородский приказ [34]. По его указанию Ямской приказ выделил людей на должность почтальонов, обеспечил их зелеными суконными кафтанами. Его сотрудники купили на Украине 23 лошади и перегнали их на Север, по дороге были закуплены телеги и сбруя. Ямской приказ нашел мастеров и материалы для починки станов.

Организацией почтовой гоньбы ведал Посольский приказ, которому подчинялась русская почта.

Все приказы действовали на редкость слаженно и не пытались переложить, как это случалось обычно, свою работу на другое ведомство.

Отдельные мелкие поручения по царским указам давались приказам Большого дворца и Монастырскому. Большую работу проделали городские воеводы. Все это позволило за очень короткий срок (три недели) открыть гоньбу на колоссальной по протяженности почтовой линии, равной которой не было в Европе. Длина Архангелогородского тракта превышала 1200 верст.