Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки»

Испанская Калифорния закрыла свои порты и границы для иностранцев, а Мексиканская Калифорния их открыла. Для ускорения заселения и освоения природных богатств края мексиканское правительство даже приняло решение о предоставлении иностранцам права собственности на недвижимость. В период с 1830 по 1840 год в Калифорнию иммигрировали американцы и европейцы, в особенности из Англии, и в их руках сосредоточилась торговля.

В 1835 году некий англичанин, У. М. Ричардсон, уже несколько лет живший в Саусалито, разбил свою палатку в небольшом порту Йерба Буэна и занялся торговлей шкурами и салом. Через некоторое время там же обосновался юный американец Джейкоб Б. Лиз. Он построил в Йерба Буэне первый деревянный дом из досок, привезенных из Монтерея. В 1844 году будущий Сан-Франциско насчитывал уже 20 домов и 50 жителей, большей частью англосаксов.

Некоторые иностранцы породнились с богатыми калифорнийскими семьями и переняли их нравы и обычаи. Другие лишь принимали мексиканское гражданство. В их числе было несколько примечательных персонажей, чьи имена вошли в историю Калифорнии. Таким был Джон Саттер из Бадена, прибывший в Калифорнию после долгих мытарств по Орегону и по Сандвичевым островам. Он убедил губернатора Альварадо предоставить ему возможность построить форт и основать сельскохозяйственное предприятие в районе устья Американской реки. Поместье свое он назвал Новой Швейцарией, но более известно оно стало как Форт Саттера. Это было логово заговорщиков.

Под стать Саттеру был и Исаак Грэхем, колонист из Теннесси, построивший винокуренный завод под Сан-Хуаном, в долине Паджэро. Неоценимую услугу оказал он калифорнийцам во время революции 1836 года, благодаря ему Хуан Батиста Альварадо одержал победу.

Калифорнийцы уже не хотели терпеть опеку со стороны Мехико. Обстановка накалялась. Как только губернаторы начинали демонстрировать свою власть, их отправляли обратно в Мексику. Именно в этот период двадцатисемилетний, наделенный живым умом Альварадо, уже десять лет занимавшийся делами провинции, решил захватить власть. 4 ноября 1836 года он возглавил небольшой отряд из 75 калифорнийцев, к которому присоединилась группа индейцев и американцев бандитского толка во главе с Грэхемом, и выступил на штурм губернаторской резиденции в Монтерее. Мятежники располагали всего одним ядром, подходящим к калибру их пушек. К счастью восставших, ядро попало в цель, и губернатор Гутьерес тут же сдался. Его посадили на корабль и отправили в Мехико, а Альварадо 7 ноября провозгласил независимость Верхней Калифорнии.

Но до перемирия было далеко. Калифорнийцы юга вскоре взбунтовались против нового губернатора. В Сан-Диего и в Лос-Анджелесе прошли бурные выступления против восстановления мексиканской власти. И хотя Хуан Батиста Альварадо счел за благо повиноваться Мехико, калифорнийцы на севере и на юге готовились выйти на тропу войны. Сражение произошло в Сан-Буенавентуре. Хотя обстрел вели издалека, все же был убит один человек из армии севера. Южане отошли. Северяне преследовали их, и при Сан-Хуане Капистрано обе «армии» схватились снова. Было сделано еще несколько выстрелов из пушки, но на этот раз обошлось без жертв.

Альварадо управлял Калифорнией до 1842 года. Интриги и заговоры между южанами и северянами не прекращались. Его преемник — генерал Мануэль Микельторено, назначенный правителями Мехико, был свергнут в 1844 году в результате государственного переворота, совершенного Пио Пико, калифорнийцем с юга, сразу же объявившим себя губернатором и провозгласившим столицей Калифорнии Лос-Анджелес. Тем не менее таможенная канцелярия, являвшаяся важным источником доходов, оставалась в Монтерее. В начале 1846 года стало ясно, что дело идет к новому мятежу.

Иностранцы с нескрываемым интересом следили за развитием местных событий и побуждали свои правительства воспользоваться случаем подмять Калифорнию под себя. Французский обозреватель Дюфло де Мотра в 1844 году писал в Париж, что, по его мнению, Джон Саттер поддержал бы французов, если бы они захотели завладеть Калифорнией, заключая свое послание следующими словами: «Калифорния будет принадлежать той нации, которая пошлет сюда военный корабль и 200 солдат» ⁽¹²⁾. По мнению британского посланника в Мехико, Великобритании следовало бы «принять» Калифорнию за 50 миллионов долларов задолженности английским держателям обесцененных мексиканских облигаций. Что касается американцев, то они уже давно бросали вожделенные взгляды на прекрасную мексиканскую провинцию, ожидая лишь удобного случая для ее захвата.

Тридцать первая звезда

Президент Эндрю Джексон неоднократно пытался склонить мексиканцев к уступке Сан-Франциско и параллельно с дипломатическим взаимодействием с Мексикой склонял молодую Техасскую республику к расширению ее границ до Тихого океана. При правлении президента Тайлера переговоры возобновились, но горячность командующего американской тихоокеанской эскадрой резко их оборвала. Плохо информированный коммодор Томас Джонс решил, что между Мексикой и США началась война. Встретившись на траверзе Перу с британским флотом, он посчитал, что англичане держат курс на Калифорнию, и, желая выиграть время, устремился к Монтерею. 19 октября 1842 года он, не встретив сопротивления, овладел этим городом. Несмотря на то, что опомнившийся Джонс принес Мексике свои извинения и оставил город, у мексиканцев зародилось беспокойство.

Теперь многие пути вели к Тихому океану. Уже несколько лет дерзкие смельчаки регулярно пробирались через равнины и горы в Орегон, простиравшийся тогда, напомним, до Аляски. В 1843 году орегонские американцы приняли следующий документ: «Мы, народ… ради нашей безопасности и поддержания мира, принимаем следующие законы до того времени, когда Соединенные Штаты Америки распространят на нас свою юрисдикцию…»

Соединенным Штатам только того и было нужно. Новый президент Джеймс Полк был ярым экспансионистом. Он хотел не только аннексировать Орегон и Техас, но купить у Мексики Калифорнию и Новую Мексику.

С Великобританией, которая не без оснований считала, что имеет права на Орегон, после долгих споров был заключен договор и определена новая граница, проходившая по 49-й параллели. Нерешенным оставался вопрос о мексиканских провинциях. Еще до вступления в должность президента Полка Техас, независимый со 2 марта 1836 года, был допущен в Союз как рабовладельческий штат, несмотря на то, что правительство в Мехико заявило, что считает аннексию Техаса фактическим объявлением войны. Но война президента не пугала, так как он видел в ней способ приобретения Новой Мексики и в особенности желанной Калифорнии.

В ожидании развязки стороны довольствовались дипломатическими маневрами. Американский консул в Монтерее Томас Ларкин получил из Государственного департамента инструкции по «пробуждению» у калифорнийцев «любви к свободе и независимости, такой естественной для американского континента…». В том же году путешественнику Джону Фримонту была поручена новая миссия в Калифорнии. Он прибыл туда во главе экспедиционного корпуса, руководимого знаменитым Китом Керсоном. Роль, которую он играл в последовавших событиях, не ясна. Однако можно утверждать, что именно по его подсказке банда американцев 14 июня 1846 года захватила небольшой городок Соному, взяла в плен генерала Мариано Вальехо, провозгласила «Калифорнийскую Республику» и подняла флаг, на котором были изображены медведь и звезда. Отсюда, собственно, и появилось название «Бунт медвежьего флага», закрепившееся за этим восстанием. Фримонт поспешил на помощь бунтовщикам.

Время переговоров и сделок прошло. 13 мая в результате незначительного пограничного инцидента Соединенные Штаты объявили войну Мексике. Американцы одерживали одну победу за другой и 13 сентября 1847 года они заняли «дворец Монтецумы». Согласно Гваделупо-Идальгскому договору от 2 февраля 1848 года Мексика отказывалась от всяких претензий на Техас, признавала в качестве границы реку Рио-Гранде и уступала Соединенным Штатам за 15 миллионов долларов Калифорнию и всю территорию, расположенную между этой провинцией и Техасом.