Гитлер идет на Восток (1941-1943)

В отличие от добросовестных русских, немцы со своей стороны с самого начала не проявляли стремления следовать букве договора. Однако даже и при таком раскладе Советский Союз получил из Германии товаров на сумму 467 000 000 марок, включая и наполовину законченный тяжелый крейсер "Люцов". На тот момент, когда в 02.00 22 июня последний поезд с зерном пересек Буг, Гитлер был должен Сталину 239 000 000 марок. Однако ничего этого не знали 22 июня офицеры и солдаты возле Брестского железнодорожного моста. У маленькой деревянной хибарки в конце моста еще царила мирная атмосфера. На поезд поднялись два немецких таможенника. Часовой помахал русскому машинисту. Даже пристальный наблюдатель не заметил бы ничего необычного, ничего подозрительного. Паровоз медленно попыхтел в направлении находившейся на немецкой стороне станции Тересполь.

И вот стрелки показали 03.15, прозвучала команда "Огонь!", и начался дьявольский танец. Заходила ходуном земля. Девять батарей 4-го полка минометов специального назначения тоже внесли свой вклад в адскую симфонию. За полчаса 2880 снарядов со свистом промчались над Бугом и обрушились на город и крепость на восточном берегу реки. Тяжелые 600-мм мортиры и 210-мм орудия 98-го артиллерийского полка обрушивали свои залпы на укрепления цитадели и поражали точечные цели - позиции советской артиллерии. Казалось, от крепости камня на камне не останется. Но… тут немцев ждал первый в длинной цепи неприятных сюрпризов.

Лейтенант Цупме из 3-й роты 135-го пехотного полка пристально следил за тем, как минутная стрелка его часов проделывала последний отрезок пути к отметке 03.15. С первым залпом Цумпе выскочил из рва у насыпи и, увлекая за собой солдат штурмового подразделения, закричал:

– Вперед! Вперед!

Каски вынырнули из высокой травы. Солдаты побежали за своим лейтенантом на мост мимо сторожки немецких таможенников. Грохот солдатских сапог на тесовых балках мостового покрытия потонул в громе артиллерийских залпов. Пригибаясь и прячась за высокими ограждениями по обеим сторонам моста, отряд рвался на ту сторону. Солдат не покидал страх, заставляя их задавать себе только один вопрос: "Взлетим мы на воздух или не взлетим?" Они не взлетели. Все, что успел сделать советский часовой, - дать очередь из своего автомата.

Следом застрочил пулемет - ожил дзот охраны моста. Наступающие ждали этого. Ефрейтор Гольцер полил огнем из своего пулемета позицию русских. Тенями понеслись к цели саперы из 1-й роты 81-го саперного батальона (их группа была придана штурмовому подразделению Цупме). Раздался взрыв, взметнулись языки пламени, поднялся дым. Все было кончено.

Люди Цупме оставили позади разрушенный дзот, рассредоточились по левую и правую сторону от насыпи и залегли. Сам лейтенант с саперами вернулся к мосту. К центральному быку был прикреплен подрывной заряд. Цупме обезвредил его. Луч фонарика лейтенанта обшаривал бык в поисках какой-нибудь еще адской машины. Больше ничего. Точно начальник железнодорожной станции, Цумпе дал зеленый свет оставшимся по ту сторону реки немцам: мост чист! Немедленно вперед помчалась первая бронемашина разведки. У Пратулина, где через Буг переправлялись 17-я и 18-я танковые дивизии, моста не было. В 04.15 солдаты передовых частей вскочили в резиновые шлюпки и десантные лодки и быстро форсировали реку. Пехотные и мотоциклетные взводы имели при себе легкие противотанковые орудия и крупнокалиберные пулеметы. Русские на сторожевых заставах начали стрелять из автоматов и ручных пулеметов, но немцы быстро подавили огонь противника. Солдаты мотоциклетного батальона окопались, а затем с той стороны на плацдарм доставили все необходимое. Саперы занялись наведением понтонного моста.

Но что было бы, если бы русские послали в атаку на плацдарм бронетехнику? Что смогли бы противопоставить ей немцы? Танки и другое тяжелое снаряжение удалось бы доставить на восточный берег на баржах или паромах только с очень большим трудом.

Именно поэтому на данном участке впервые было применено новое секретное оружие - танки, способные преодолевать водные преграды по дну, или ныряющие танки, как их часто называли. Перейдя на другой берег подобно субмаринам, они могли вступить в бой как самые обычные танки, подавить оборону противника и сорвать попытку контратаки.

Это фантастическое оружие подготавливалось годом раньше и предназначалось для выполнения совершенно другого плана: операции "Морской лев" - вторжения на Британские острова. Идея подводных танков родилась вскоре после того, как Гитлер вознамерился захватить Англию. Предполагалось выгружать такие машины с бортов транспортных судов у британского побережья на глубине метров семь-восемь, чтобы они вышли из морских вод подобно Нептуну и подавили оборону англичан по обеим сторонам от Гастингса. Тогда бы немцы смогли создать береговой плацдарм для приема первых десантных судов, после чего танки двинулись бы на захват прибрежных районов, круша все на своем пути и сея панику в рядах англичан.

Замысел начали немедленно претворять в жизнь. В июле 1940 г. из состава восьми танковых полков удалось набрать четыре взвода опытных экипажей для ныряющих танков, которые отправили в Путлос на немецком берегу Балтики для подготовки. Так танкисты Т-III и Т-IV превратились в подводников.

Оперативные задачи требовали обеспечения движения в воде на глубине от семи с половиной до девяти метров. Это означало, что танки должны были выдерживать давление воды в две атмосферы и быть совершенно водонепроницаемыми. Место соединения башни с корпусом герметизировалось довольно просто с помощью мотоциклетной камеры, которую надувал стрелок-заряжающий, находящийся внутри машины. На дуло надевалась специальная резиновая заглушка, для удаления которой требовалось не более секунды.

Особую сложность представляла подача воздуха к двигателю и членам экипажа. Здесь применялся принцип, затем положенный в основу действия шнорхелей1 подводных лодок. Рукав длиной примерно метров пятнадцать оснащался поплавком со всасывающим устройством. На поплавке, кроме всего прочего, устанавливалась антенна. Управлялись танки с помощью гирокомпаса.

Во второй половине июля 1940 г. четыре взвода в обстановке строжайшей секретности проходили подготовку в Горнуме на острове Зильт. На старом пароме машины вывозили в море, где они скатывались в воду по сходне и возвращались на берег по морскому дну. Его неровная поверхность, казалось, не пугала бронированных чудовищ. Эксперимент удался по всем статьям, но затем к середине октября 1940 г. операцию "Морской лев" отменили. История подводных танков подошла к концу. Три из особых взводов влились в состав обычного танкового полка, 18-го, а четвертый был приписан к 6-му танковому полку 3-й танковой дивизии.

Весной 1941 г., когда ОКХ, занимавшееся разработкой плана операции "Барбаросса", обсуждало переправу через Буг севернее Бреста, кто-то в генштабе вспомнил о ныряющих танках. "У нас же были такие штуки…" Стали выяснять. Наконец спросили командира 18-го танкового полка. "Да, конечно, у нас еще остались эти старые ныряющие танки". Командование распорядилось оборудовать специальный водоем в окрестностях Праги, где 18-й танковый полк приступил к проверке возможностей старых танков. Поскольку теперь они предназначались не для передвижения по морскому дну, а только для переправы через реки, пятнадцатиметровый резиновый шнорхель заменили трехметровой стальной трубой. На выхлопные патрубки установили однонаправленные клапаны. Прошло немного времени, и подводные танки уже действовали в новом качестве. 22 июня 1941 г. они наконец приняли боевое крещение.

В 03.15 на участке 18-й танковой дивизии пятьдесят батарей всех калибров открыли огонь, чтобы обеспечить форсирование реки ныряющими танками. Командир дивизии генерал Неринг описывал операцию как "великолепный спектакль, вместе с тем довольно бессмысленный, поскольку русским хватило ума отвести свои войска из приграничных районов, оставив только несколько частей пограничников, которые сражались храбро.