Повести исконных лет. Русь до Рюрика

А антский и славянский языки едины, и понимают друг друга. Сказывают, это потому так, что происходят народы эти из одного корня — от могучего народа, который в древние времена жил на этих горах и с готами воевал [29]. Только не с теми готами, что ныне на острове [30] своем сидят и со свеями соседят, а со степными готами, кои великую державу на том месте, где ныне печенеги кочуют, от Дона и до Дуная имели. И на Рим нападали, и императора убили Деция с сыном его. Вот от народа того, что с теми готами воевал, и пошли и славяне, и анты.

А когда пришли гунны и ту Готию Великую разорили, то ушли анты с гуннами, с ханом Баламбером, и в большом почете у него были; а позже у Аттилы, и много бед с ним ромеям причинили.

На уличей же, кои отошли от Руси на Буг и Днестр, часто нападают печенеги, так как считают их народом не русским, и не несут за то печенеги наказания, как за нападение на Русь. Потому уличи дают печенегам богатые поминки, мира деля, но как у печенегов нет князя единого, то в следующий раз другие приходят и нападают на уличей, и так много зла они от печенегов принимают.

По Днестру же еще один народ антского корня живет, называемый тиверцы [31]. По обычаям и законам они подобны уличам, и против князя Олега воевали совместно, но княжение у них свое, и городов много. Сидят они и до Лукоморья, и соседят с болгарами и уграми, и многие из них Веру Истинную приняли. Но тоже много зла от печенегов принимают, как народ не русский, и многие города у них в запустение пришли, и многие переселяются в Болгарию и Ромейскую империю, под защиту единоверцев.

Так оно происходит с погаными, а также с христианами, в вере нестойкими: когда все хорошо у них, не вспоминают они Бога или поминают всуе, но когда зло приходит, обращают все свои молитвы к Богу Истинному. Но еще более, чем на язычников, гневается Господь на лукаво верующих, на двоебожников; потому часто отвращает он Лице Свое от мольб их.

А вот другие народы, дающие дань Руси: весь, чудь, меря, ижора, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливы, — эти говорят на своих языках, они — от колена Иафета и живут в северных странах. Все эти племена имеют свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые — свой нрав.

А теперь расскажу, как русы на земли эти пришли, и кто первее сел тут, и откуда есть пошла земля Русская.

Ведомо из преданий ладожских, кои я лично слышал, проезжая по тем местам с княгинею Ольгою, что первые русы появились там невдолге после того как пробило Нево-озеро себе проток в море Варяжское [32]. Тогда, сказывают, Волхов-река обратилась вспять и стала течь к озеру Нево; а раньше тек Волхов в озеро Ильмень. И случилось так, что сильно упала вода в Волхове, и пороги появились.

И нашли для себя этот путь воины северные, коих кто как зовет: кто урманами, кто варягами, кто, не ведая истины, русами северными. А сами себя они зовут норманнами, либо свеями, либо данами, либо готами. Се суть народы северные Иафетовы: свей, норманны, готы, даны, англы, которые издревле Данию населяли, а потом в Англию переселились, от того переселения стала страна так зваться. Такое же и в других странах: Русская земля — от русов, Франкская — от франков, Греческая — от греков.

Посему неправо говорят, что русы пришельцы, находники суть на земле здешней. Русы — находники только в земле Киаовской, так как приглашены были каганом хазарским крепость здешнюю Самват против угров держать. На Волхов же русы пришли первее словен [33]и сели у реки у Ладоги. А до русов на земле той сидела весь, да ижора, да водь. А меря сидела у Клещина озера, да у Ростовского, куда тоже русы пришли, но это позднее случилось.

Так поселились русы у Ладоги, где ныне Земля русская.

В лето 6261 (753). Первые русы пришли и сели у озера Нево, возле устья Ладоги-реки, где впадает она в Волхов [34].

И было это, как саги русские сказывают, во времена конунга Сигурда Кольцо [35].

Тогда люди эти еще не были теми русами, как ныне известны, ибо не ходили еще за мягкой рухлядью [36] и челядью [37], не русили [38]на восход в Булгар [39] и Хазаран [40] и далее по рекам сим. А были они такие же, как иные норманны, ибо само имя русов не от племени или народа идет, а от занятий их. Ходили ведь норманны те по руслам рек и называли дело свое русингом или русью. Так и говорили: «Идем в русь на Булгар». И тем отличались от викингов — так зовут тех норманнов, что по заливам промышляют в море Варяжском — прежде рыбалкой, а ныне — почти только разбоем. И говорят: «Идем в викинги на франков».

Нашли те пришельцы, находники норманнские, что крепость, которую кривичи срубили у самого Нево-озера, стала неудобной для причала корабельного. Спала ведь вода в Волхове после открытия Невского пути от Нево-озера до моря Варяжского, и причалы кривичские на горе оказались. Тогда срубили норманны город Ладогу напротив кривичской крепости. И стали заниматься по корабельному делу: после спадения воды в Волхове трудно стало на кораблях норманнских по рекам здешним ходить из-за порогов и волоков [41].

И захотел один из норманнов, находников тех, остаться в Ладоге, дабы лодьями торговать, для русинга годными. Звали его Ульфедин Заслуживающий Доверия [42] и уважали его.

Сказал он: «Видел я, что много трудов стоит пройти по Восточному пути [43] на кораблях наших, хочу я сделать так, чтобы были тут лодьи с плоским дном, и много серебра на том заработать». И остался в Ладоге, и сделал так. И зовут с тех пор русы те лодьи «кену», а славяне — «русскими лодьями». И от них же называется Киев по-русски «Кенугард» [44], то есть крепость, где русские лодьи по весне собирают, данниками и союзниками русскими срубленные. И ходят на них русы до Константинова града в Греческой земле, везя на продажу меха, и рабов, и воск, и мед, и другие товары, которые добывают на земле этой в полюдье.

В лето 6262 (754). Стал Ульфедин продавать первые лодьи свои. И хорошо пошло у него дело то, поднялся он и род его; и срубил тут крепостицу малую. Тогда начали садиться возле него люди из разных племен — и норманны, и кривичи, и весь, и ижора; а словен там еще не было — не дошли тогда словене до озера Нево. Так русы рассказывают, и поют о том в сагах про Ульфедина.

В то же лето созвали в Константинополе собор, названный Иерийским по имени дворца, что стоит на азиатском берегу Босфора между Халкидоном и Хрисополем, — там же собрались епископы, числом же более 300. Повелел созвать собор сей император Константин, прозванный Копронимом, то есть Говнюком. За то так прозвали его, что младенцем осквернил он таинство крещения, испражнившись в купель.

Был он ярым иконоборцем [45], осуждал почитание икон Божиих, запрещал почитать также Богоматерь и святых православных. Многих же клириков, отказывавшихся следовать таким запретам, преследовал и казнил.

То происходило не от безбожия, но от ложной веры и ложного понимания догматов ее; ибо хотя и сказано: «Не почитай кумира», но сказано то против языческих ложных богов и кумиров; в иконах же почитаем мы образ Божественный или Святой, но никак не доску покрашенную, как то утверждал император.