Россия и Китай в XX веке - Граница

Известную дань настроениям такого рода отдал даже Сунь Ятсен. В своей работе "Три народных принципа" ("Три принципа "минь"; "минь" - нация, народ) он писал о том, что Китай потерял бассейн Амура, Бирму, Аннам, а также районы, платившие дань Китаю (Таиланд, Цейлон, Непал, Бутан, Борнео, Яву) и т.д. В то же время Сунь Ятсен четко отделял вопрос о толковании событий исторического характера от межгосударственных и дружественных отношений своего времени.

Л.М.Карахан в письме Г.В.Чичерину 28 ноября 1924 г. сообщал, что китайская делегация на конференции собирается возбудить вопрос о границах и предъявить широкие территориальные претензии. Но этот вопрос, подчеркивал Л.М.Карахан, "китайцы поднимают не столько для того, чтобы получить что-нибудь, сколько для того, чтобы показать, что они хорошие патриоты..." [18].

Пограничная подкомиссия, созданная на первом же заседании советско-китайской конференции 26 августа 1925 г., начала работать после всех других пяти подкомиссий - только 25 марта 1926 г. Китайская сторона при этом повела себя так, будто вопрос о границах подлежит принципиально новому урегулированию. Так что не случайным было и заявление пекинского правительства в ответ на ноту НКИД от 16 июня 1925 г., уведомляющую его об образовании Узбекской и Туркменской Республик и вхождении их в состав СССР: китайское правительство оставляло за собой право обсудить на предстоящей конференции вопрос о границах между территориями Китая и этих республик [19].

15 марта 1926 г. Л.М.Карахан вручил главе китайской делегации Ван Чжэнтину проект "Принципы соглашения о вопросах, касающихся границ", в котором указывалось, как представляет себе советская делегация редемаркацию границ. Было отмечено, что пограничная линия между СССР и Китаем неоднократно и незаконно передвигалась как местным населением, так и местными властями той или другой стороны.

Например, в отдельных местах западной части границы временные пограничные знаки - кучи камней или большие камни - произвольно переносились жителями как России, так и Китая в разное время на несколько километров с целью обеспечить большее пространство для кочевий и пастбищ. Иногда такие переносы знаков делались в ту и другую сторону скотоводами многократно, и прохождение линии границы с тех пор по документам не уточнялось. Имели место уничтожения демаркационных знаков. Так, 8 декабря 1919 г. пограничный комиссар Кузьмин сообщал об уничтожении китайцами пограничного столба "литер Е", обозначавшего место впадения Уссури в Амур. Об этом Кузьмин составил протокол и заявил протест иланьскому даоиню.

Поэтому советская сторона указывала на необходимость прежде всего восстановить первоначальную линию в соответствии с документами о русско-китайской границе. Наряду с этим требовалось восстановление всех пограничных знаков, постов и других отличительных признаков, обозначающих пограничную линию там, где они были уничтожены или испорчены. Предлагалось также заключить соглашение об охране и режиме границы. Для проработки конкретных вопросов предлагалось создать смешанную комиссию, компетенция и функции которой должны быть определены пограничной подкомиссией. Ван Чжэнтин передал этот проект Л.М.Карахана в подкомиссию.

Позиции китайской делегации, отраженные в памятных записках, которыми неофициально обменялись члены пограничной подкомиссии, заключались в подтверждении заявления советских представителей о том, что соглашение от 31 мая 1924 г. должно являться единственной основой для рассмотрения вопросов о границе. Но при этом китайские представители требовали коренного пересмотра договоров о границе по той причине, что будто бы "современная линия границ является результатом военной агрессии бывшего царского правительства" [20].

Рассуждение китайских представителей о военной агрессии России против Китая совершенно не вязалось с неоднократными официальными оценками, содержавшимися в китайских исторических документах разного времени, которые подчеркивали неизменно мирный характер русско-китайских отношений в течение всех столетий истории двусторонних отношений.

В китайских памятных записках часть текста статьи 7-й соглашения 1924 г. о редемаркации национальных границ толковалась в том смысле, что будто бы "современное положение границ считалось неудовлетворительным и поэтому должно быть изменено" [21]. (В подлинном тексте соглашения от 31 мая 1924 г. слово "редемаркация", или "проверка" (границ), написано по-английски: redemarcation.)

Советские представители доказывали китайским представителям в подкомиссии, что понятие и термин redemarcation означают именно то, что под ним разумеет советская сторона, т.е. восстановление границ: "восстановление их там, где они уже стерты, где, далее, они подверглись нарушению и передвинуты, наконец, где, за отсутствием в прошлом даже отдаленно точного разграничения, границы еще только имеют быть установлены впервые. Сюда же подойдут и другие случаи, на которые опять же в более обстоятельном изложении советской стороною уже указывалось" [22].

Упорно настаивая на буквальном толковании статьи 3-й соглашения от 31 мая 1924 г. об аннулировании всех договоров, китайские представители требовали, чтобы все договорные постановления, касающиеся границ, также подлежали отмене, как и все "неравноправные договоры (даже допуская, что договоры, касающиеся границ, не принадлежат к таким договорам)" [23]. За этим, на первый взгляд, формальным требованием выступало намерение представителей китайской стороны подвергнуть полной ревизии существующую договорную советско-китайскую границу при оформлении нового договора. (Здесь представляется важным отметить, что в то время китайские представители допускали, что договоры, касающиеся границы, не принадлежат к категории "неравноправных" договоров.)

В приложенном к памятной записке китайского представителя "Проекте договора о проведении пограничной линии между Китайской Республикой и Союзом Советских Социалистических Республик", переданном советскому представителю на четвертом заседании пограничной подкомиссии 6 мая 1926 г., уже в неприкрытой форме были выдвинуты широкие территориальные притязания. Границу между СССР и Китайской Республикой предлагалось установить: на востоке - в соответствии с Нерчинским договором 1689 г.; в центральной части - на основе Кяхтинского договора 1927 г.; и на западе - согласно Чугучакскому протоколу 1864 г. [24].

Этот "проект" перестройки границ умалчивал о существовании Айгуньского договора 1858 г., Пекинского 1860 г. и Петербургского 1881 г., которые, таким образом, должны были попасть под аннулирование без последствий. Это означало выдвижение притязаний на 1,1 млн кв. км советской территории на Дальнем Востоке, в Казахстане и Средней Азии, а также на всю территорию МНР и Танну - Тувинской Народной Республики. В "проекте" приводилась также ссылка уже не на статьи соглашения от 31 мая 1924 г., а на "дух Деклараций Советского правительства от 1919 и 1920 гг." [25].

На последнем, пятом заседании пограничной подкомиссии 3 июня советский представитель подверг критике позицию китайской стороны и предложил перенести вопрос на рассмотрение полномочных делегатов, с тем чтобы получить указания относительно дальнейшей работы подкомиссии, "дабы ее работа протекала производительно и завершилась благополучно" [26].

26 июня 1926 г. по предложению китайской делегации конференция прекратила работу. В китайской прессе было опубликовано согласованное обеими делегациями сообщение о перерыве заседаний на летние каникулы - до 1 сентября 1926 г. [27]. Вопреки пожеланиям советской стороны работа конференции так и не возобновилась.

Необходимость в совместном пользовании пограничными реками для судоходства обусловила реализацию соответствующей статьи Шэньянского соглашения от 20 сентября 1924 г. В Сахаляне (Хэйхэ) была создана Временная местная советско-китайская техническая комиссия по судоходству. Она согласовала и ввела с 11 января 1928 г. "Временные правила для плавания по рекам Амур, Аргунь и Уссури", обязательные для обеих сторон. Эти правила служили прототипом для дальнейших совместных решений сторон о порядке плавания по пограничным участкам рек.