Трагическая история острова Пасхи (СИ)

***

Небольшая деревня, в которой жили Кане и его друг Капуна, находилась в двух часах ходьбы от Священного поселка. Мужчины деревни охотились на птиц в дремучих лесах и ловили рыбу в озерах и в море; женщины занимались выращиванием батата, - и даже те из них, которые имели грудных детей, выходили работать на поля.

Под палящими лучами солнца, положив детей в котомки за спиной, женщины засеивали, пропалывали и собирали батат. Так было надо, ведь женщины умеют рожать и знают, как сделать, чтобы семя принесло плоды; в этом деле мужчинам с ними не сравняться.

Кроме того, женщины разводили птиц для продажи и для еды, а также ради перьев, чтобы делать свои нарядные одежды. Женщины также ткали и пряли, и расплачивались этими работами друг с другом, причем, ткать и прясть было удовольствием для них, потому что за этими занятиями можно было всласть посплетничать.

В деревне строго соблюдались все старинные обычаи, и за этим следили опять-таки женщины, ибо мужчины, по своему легкомыслию и привычке ломать и переделывать старое, могли нарушить привычный порядок, и тогда наступил бы хаос. Женщины были набожны и религиозны, они очень почитали своих идолов, возжигая им курения и принося в дар одежду, кушанья и напитки; но при всем этом они не имели права проливать кровь в жертву богам и никогда не делали этого.

На праздничных пирах женщины пили хмельной напиток, подобно мужчинам, но не в таком количестве, - и скоро уходили с пиршества, покидая мужское общество. В семейной жизни женщины были благоразумны, но подвержены ревности: они не могли вытерпеть, когда мужчина, поддавшись искушению демонов, начинал домогаться другой женщины. Случалось, что жены налагали руки на тех, кто вызвал ревность, - и часто замужние женщины были столь гневны и раздражительны, что некоторые имели обыкновение драть за волосы мужей, делая это, впрочем, с ними изредка.

Мауна, которая по праву считалась невестой Капуны, была из лучших девушек деревни: она отличалась крепким телосложением, неутомимостью в работе, выносливостью и зычным голосом. Все деревенские парни завидовали Капуне, и сам он не понимал, почему Мауна полюбила именно его, а не Кане, например, - но то, что творится в девичьих сердцах, всегда было тайной.

Полюбив Капуну, Мауна быстро прибрала его к рукам, и он подчинялся ей не меньше, чем подчинялся своей матери и своему отцу. Когда после Праздника Птиц он не вернулся ночевать в деревню, а заявился лишь на следующее утро, Мауна встретила Капуну с грозным видом, который не предвещал ничего хорошего.

Она как раз несла воду из родника, и Капуна робко попросил, чтобы она дала ему напиться. Не глядя на него, Мауна молча протянула ему кувшин. Капуна отпил глоток и попытался взглянуть ей в лицо; Мауна отвернулась. Тогда Капуна зашел с другой стороны и повторил свою попытку; Мауна отвернулась.

- Мауна! - позвал он.

Она не ответила.

- Мауна, - сказал он и тяжело вздохнул.

Ответа не было.

- Мауна... - произнес Капуна уже безнадежно.

- Разве ты не знаешь, что девушке неприлично разговаривать с мужчиной наедине, и тем более, на улице, - строго проговорила Мауна, выдержав паузу.

Услышав ее голос, Капуна обрадовался.

- Я знаю это, - выпалил он, - но мы с тобой... мы - жених и невеста!

- Кто тебе сказал такое? - холодно спросила Мауна.

- То есть как? - опешил Капуна. - Но ведь наши родители уже сговорились, а вчера, на празднике, ты сказала мне...

- Я?! - перебила его Мауна. - Я ничего не говорила.

Капуна открыл рот от удивления.

- Но как же? Когда я вернулся после состязания, ты плакала и шептала мне на ухо...

- Зачем сейчас об этом вспоминать? - снова перебила его Мауна. - Ты бы еще вспомнил, что было десять лет назад! Сегодня всё переменилось.

- Но почему? - с отчаянием воскликнул Капуна.

- Тебе лучше знать! - отрезала она.

- Так ты сердишься на меня за то, что я не вернулся вчера домой? Но мы с Кане были на пиру, а после заночевали в поле, потому что уже поздно было возвращаться, - поспешно принялся объяснять Капуна. - А утром я сразу пошел к тебе, - я так соскучился!

- Уши вянут от твоего вранья! - Мауна выхватила кувшин из его рук, так что вода пролилась Капуне на грудь. - Вы должны были прийти вчера. Я бежала всю дорогу от Священного поселка, чтобы рассказать нашим деревенским о победе Кане и о том, что вы с ним вот-вот придете. Вас так ждали, но вы не пришли, - а теперь ты являешься ко мне один, на другое утро, и кормишь небылицами!

- Клянусь богами, что всё было так, как я сказал! - закричал Капуна, для пущей убедительности обращаясь к небесам. - Ни одного слова лжи не вылетело из моих уст!

- Не кощунствуй! - сурово проговорила Мауна. - Не призывай богов в свидетели твоего обмана. Подумай сам, можно ли тебе верить: ты говоришь, что вы заночевали в поле? Ха-ха... Зачем это вам понадобилось? Никто не ночует в поле без крайней нужды; ночью злые духи так и норовят овладеть неприкаянными людскими душами... Зачем вам надо было ночевать в поле? Уж наверное вы нашли себе приют в Священном поселке; слышала я о бесстыдстве тамошних женщин!

- Клянусь, что мы ночевали в поле, под кустами, - ну, ты знаешь те кусты на повороте дороги, - под защитой доброго духа этих кустов, - Капуна умоляюще смотрел на Мауну.

- Вы, что же, решили вознести духу кустов ночную молитву? - ехидно спросила она.

- Нет, тут дело в другом... - замялся Капуна.

- В чем же?

- Ладно, я скажу тебе правду...

- Давно пора.

- Я был...

- С кем ты был?

- Я был... Я был... Я был сильно пьян, - сказал Капуна, закрыв лицо рукой от позора.

Мауна внимательно посмотрела на него, и взгляд ее смягчился.

- Значит, ты напился на пиру, напился настолько, что не смог дойти до деревни? - в ее глазах промелькнули искорки смеха.

- Да, - понурившись, отвечал Капуна.

- Хорошо, - продолжала допрос Мауна. - Предположим, что ты говоришь правду... Но почему Кане не вернулся с тобой в деревню? Он, что, по-прежнему сидит под кустами?

- Нет, он пошел назад в Священный поселок.

- Это еще зачем?

- Понимаешь, Мауна... Нет, я не могу тебе сказать.

- Как я могу верить тебе, если ты от меня что-то скрываешь?

- Кане - мой друг. Я не имею права открыть его тайну.

- Тайну? У тебя есть тайны от меня?

- Но это не моя тайна! Это тайна моего лучшего друга! - вскричал Капуна.

- Ладно. Если твой друг ближе тебе, чем я, здесь и говорить не о чем, - Мауна подняла кувшин, делая вид, что собирается уходить.

- Подожди! Подожди, Мауна! Не уходи! - Капуна схватил ее за руку, которую она немедленно отдернула. - Ладно, так и быть, я скажу. Но поклянись, что никто не узнает об этом.

- Клянусь всеми богами, какие только есть в на свете! - Мауна поставила кувшин на землю. - Говори же, я слушаю.

- Кане... Он... Понимаешь, он пошел к Парэ, - со вздохом пробормотал Капуна.

- К Парэ? Это к какой Парэ? - переспросила Мауна. - Уж не к дочери ли верховного жреца?

- Да, к ней.

- Зачем?

- Он полюбил ее, - шепотом произнес Капуна, оглядываясь по сторонам.

Мауна так и подпрыгнула на месте, чуть не опрокинув свой кувшин с водой.

- Да ты что?!

- Увы, это так, - горестно подтвердил Капуна.

- Вот так Кане! - Мауна всплеснула руками. - Нашел, кого полюбить! Дочь верховного жреца, посвятившую себя богам! Разве у нас мало хороших девушек, которые с радостью пошли бы за Кане замуж!

- Вот, вот! Я ему так и сказал, слово в слово! Но он, будто одержимый, только о Парэ и говорит. Едва мы проснулись, он побежал в Священный поселок; я пытался было его удержать, но куда там!

- Сумасшедший Кане. Что же теперь будет? Такого святотатства наши люди не прощают никому, - а главное, он навлечет на себя гнев богов. Не вселился ли в него демон? Не овладела ли им нечистая сила? О, боги, спасите нас от беды! - Мауна поцеловала священный амулет, висевший у нее на шее.