Танки в Зимней войне

Боевой приказ № 11 Ленинградского военного округа от 5 декабря 1939 года ставил задачу частям 50-го стрелкового корпуса и Правой группы — 6 декабря форсировать озеро Сувантоярви у Кивиниеми и Тайпалеен-йоки у мыса Коуккуниеми. 142-я и 90-я стрелковые дивизии должны были затем продолжить наступление от Кивиниеми на Ряйсяля и далее на железную дорогу Кирву — Хиитола, а части Правой группы должны были незамедлительно переправить на северный берег обе стрелковые дивизии группы и продолжить наступление во фланг и тыл финской обороны.

С картины художника Львова «Танк „Киров“ переходит белофинскую границу».

В затылок за стрелковыми частями шла 35-я легкотанковая бригада полковника Кашуба и 39-я легкотанковая бригада полковника Лелюшенко. За ними в ожидании прорыва сосредотачивался 10-й танковый корпус в составе трех легкотанковых бригад. Его задачей было войти в прорыв там, где наметится успех.

Уже в самом начале войны стало ясно, что всех ее трудностей не представлял никто. Пересеченная местность, разрушенные мосты, мины и завалы — все это оказалось на редкость неприятным сюрпризом для Красной Армии. Более того, краткий световой день, недостаточно тщательная организация связи часто приводили к ошибочному обстрелу своих же танков и стрелков.

2 декабря 1939 года по ошибке произошел бой между танками 339-го танкового батальона 90-й стрелковой дивизии и 105-го танкового батальона 35-й легкотанковой бригады. В результате было потеряно три танка, убит один средний и два младших командира, двое младших командиров были ранены.

Вечером того же дня при штурме поселка Кирка-Кивеннапа (Первомайское) произошла перестрелка между танками 90-го и 95-го танковых батальонов. По приказу комбрига Борзилова батальоны в сумерках атаковали поселок с юга и северо-востока. В темноте они открыли огонь друг по другу, так как посчитали, что вспышки выстрелов орудий — это финский огонь из амбразур ДОТ. В результате четыре танка вышли из строя.

Комиссар 20-й бригады полковой комиссар Кулик:

Мой танк попал в сферу жесточайшего артиллерийского и пулеметного обстрела. Водитель танка тов. Сапожников доложил, что заметил пушку в стороне от отдельного домика. Артиллерист Федоров открыл по ней огонь. После третьего выстрела эта пушка замолчала, но по нас стреляла уже другая. Произошел эпизод, который особенно врезался в память. Затвор нашей пушки произвольно открылся.

Я и Федоров сначала не поняли в чем дело. Затем стало ясно: снаряд противника разбил откат пушки, и она вышла из строя. Вслед за этим замолчала и эта финская пушка. Ее уничтожил один из экипажей роты старшего лейтенанта Ошмарина.

Шум боя на нашем участке постепенно стихал. Зато он вовсю разгорался на левом фланге. Это капитан Ушаков со своими танками наносил удар слева.

Кирка-Кивеннапа была взята. Части противника: пехотный полк, остатки самокатного батальона и отряда шюцкоровцев не выдержали мощного одновременного удара двух танковых батальонов. После ожесточенной схватки финны бежали и отсюда, оставив нам свои огневые точки, оружие, различное военное имущество и множество убитых и раненых.

Кирка-Кивеннапа — сильный узел сопротивления белофиннов. Он по существу был захвачен одними танками и при этом в ночном бою.

Этот бой характерен некоторыми особенностями. Ночной покров ставил примерно в одинаковые условия наши танки и белофинские долговременные огневые точки. Как те, так и другие не могли вести прицельного огня. Однако финны имели преимущество: ведь они действовали на своей территории, которую хорошо знали и где заранее пристреляли все подступы к укреплениям. Но все же даже по пристрелянным подступам не дашь ночью хорошего прицельного огня. Ночь хорошо маскировала танки от артиллерийского огня противника. Танкисты действовали с хода, решительно и внезапно.

Следователи НКВД установили, что никаких ДОТ у финнов в поселке Кирка-Кивеннапа не было, а танки в сумятице ночного боя стреляли друг в друга.

Финнам тоже приходилось учиться на ходу, менять тактику и организацию своих частей. 6 декабря 1939 года Карельская армия приказала раздать противотанковые средства не только передовым частям, но и штабам, тыловым частям. В тот же день II Армейскому корпусу на перешейке было приказано доложить о формировании специальных противотанковых отделений.

На шоссе от границы на Кякисалми (Приозерск) финские силы прикрытия начали применение противотанковых пушек из засад. Из-за отсутствия взаимодействия между танками и стрелками финны беспрепятственно расстреливали передовые танковые взводы и отходили на новые позиции. Южнее Пирхоланмяки финны расстреляли в упор четыре Т-26 из 112-го отдельного батальона 35-й легкотанковой бригады и безнаказанно ушли. Уже к 4 декабря батальон из первоначального состава в 47 танков потерял 14 машин. Восемь танков было расстреляно из засад финскими противотанковыми пушками, а остальные подорвались на минах и вышли из строя в силу других причин. Советские стрелковые части с танками вперед не шли, а выжидали, пока вперед пройдут танки, попадут в засаду, затем финны снимут заслон и отступят.

Из-за нервозной обстановки первых дней войны имели место случаи обстрела своих частей и в тылу. Поздно вечером 4 декабря перестрелка вспыхнула в поселке Райвола (Рощино). В поселке располагался 90-й танковый батальон 20-й танковой бригады. Через поселок проходила колонна советских частей. В темноте в колонне прозвучал случайный выстрел из винтовки, после чего танкисты открыли по колонне огонь из пулеметов. Из колонны ответили. В результате перестрелки были убиты лейтенант А. П. Хохлов, командир роты 90-го танкового батальона, и техник-интендант Некрасов.

Колонна огнеметных ХТ-130 на Карельском перешейке.

Дотошные следователи НКВД установили, что командир танковой роты лейтенант Хохлов был случайно убит в суматохе командиром 90-го танкового батальона капитаном Яновым. Выскочив из дома с наганом в руке, Янов крикнул приближающемуся Хохлову «Стой! Кто идет?» и, не получив ответа, застрелил своего подчиненного. Несмотря на показания двух свидетелей, Янов свою вину отрицал и утверждал, что Хохлова убил «финский бандит».

О том, что Янов застрелил Хохлова по ошибке, говорили между собой танкисты и в его батальоне.

Несмотря на ошибки и несогласованность действий, части Красной Армии учились воевать на ходу. После первой недели войны передовые советские части вошли в соприкосновение с основной линией финской обороны. Она вошла в мировую историю как линия Маннергейма.

Сразу же начался первый штурм линии Маннергейма — с марша, без должной подготовки. Результатом стали неудача и тяжелые потери. В этих боях танкистам и пехоте пришлось вынести на себе основную тяжесть боев.

По иронии судьбы первыми идти на штурм линии Маннергейма пришлось самым слабым танкам Красной Армии — танкам-амфибиям Т-37 и Т-38 из 339-го танкового батальона 90-й стрелковой дивизии.

Согласно измененному плану наступления 7-й Армии, 6 декабря в район Кивиниеми были направлены дополнительные части — 90-я стрелковая дивизия и 24-й корпусной артиллерийский полк. Начальник штаба 50-го стрелкового корпуса отдал приказ о переброске дивизии в три часа утра 6 декабря. Согласно этому приказу, 90-я стрелковая дивизия должна была сосредоточиться в Кивиниеми к рассвету 7 декабря 1939 года. Частям дивизии необходимо было повернуть на восток и пройти маршем около 15–20 километров.

Танкисты 20-й танковой бригады на своей боевой машине.

Около семи утра штаб 90-й стрелковой дивизии получил личное приказание начальника штаба 50-го стрелкового корпуса быть в готовности к переправе к 11.00. Порядок переправы был следующим: первым идет 461-й стрелковый полк 142-й стрелковой дивизии, затем 35-я легкотанковая бригада и затем 90-я стрелковая дивизия. Поданным начальника штаба корпуса, южный берег протоки был уже очищен от финнов и занят 461-м стрелковым полком.