Всеобщая история географических открытий. Книга 3. Путешественники XIX века (с иллюстрациями)

Деревня айнов на острове Сахалине

Одеяние айнов состоит по большей части из кож дворовых собак и тюленей. Я видел некоторых, однако, в другом платье, подобном камчадальской парке, которая не иное что есть, как просторная рубашка, надеваемая сверху на нижнее платье. Жители берега Анивы одеты были все в шубы. Сапоги свои делают они из кож тюленьих. Женское платье вообще из оных же».

Миновав пролив Лаперуза, Крузенштерн остановился в заливе Анива на острове Сахалин. Там было столько рыбы, что для чистки и сушки ее две японские фактории нанимали свыше четырехсот айнов. Здесь не ловили рыбу сетями, а просто черпали ведрами во время отлива.

Затем русские мореплаватели произвели съемку залива Терпения, который раньше был лишь частично исследован голландцем Де Фризом; в глубине залива в него впадает река, названная Крузенштерном Невой. Прервав обследование берегов Сахалина, русские моряки приступили к съемке Курильских островов, положение которых было ранее определено недостаточно точно. 5 июня 1805 года «Надежда» возвратилась в Петропавловск, где высадила на берег посла и его свиту.

В июле, пройдя пролив Надежды (Расева) между Мацувой и Расевой, двумя из Курильских островов, Крузенштерн возобновил съемку восточного берега Сахалина, вблизи мыса Терпения. Прилегающая к нему местность с холмами, покрытыми зеленой травой и низкорослыми деревьями, и побережьем, окаймленным кустарником, имела довольно живописный вид. Дальше от берега взору представлялась унылая цепь высоких гор.

Путешественник прошел на своем корабле вдоль всего пустынного, не имеющего гаваней берега до мысов Марии и Елизаветы. Между ними простирается большая бухта, в глубине которой расположена маленькая деревня из двадцати семи домов – единственное поселение, увиденное русскими моряками после того, как они покинули бухту Анива. Деревня была населена не айнами, а гиляками.

После этого Крузенштерн вошел в пролив, который отделяет Сахалин от материка; но едва он оказался на расстоянии пяти миль от устья, как лот показал в средней части пролива глубину всего в шесть морских сажень. Нечего было и думать о том, чтобы двигаться дальше. Капитан отдал приказ лечь в дрейф, и от корабля отвалил баркас, который получил задание обследовать фарватер пролива, двигаясь от берега к берегу до тех пор, пока глубина окажется менее трех саженей. Баркасу пришлось бороться против очень сильного течения, идущего с юга, так что плавание было крайне тяжелым; это течение приписывают не без основания реке Амур, устье которой находится невдалеке. [104]

Помня совет губернатора Камчатки не приближаться к берегам Татарии, подвластной Китаю, чтобы не возбуждать недоверия и подозрительности этой державы, Крузенштерн отказался от продолжения съемки. Пройдя еще раз вдоль цепи Курильских островов, «Надежда» вернулась в Петропавловск.

Начальник экспедиции воспользовался пребыванием в этом порту для того, чтобы произвести необходимый ремонт своего судна и чтобы восстановить памятник капитану Кларку, принявшему после смерти Кука начальство над его последней экспедицией, и Делилю де ла Кройеру, французскому астроному, спутнику Беринга в 1741 году.

Во время последней стоянки Крузенштерн получил собственноручное письмо русского императора, который, в знак удовлетворения его работой, прислал ему орден святой Анны.

4 октября 1805 года «Надежда» двинулась, наконец, в обратный путь, в Европу, следуя вдоль восточного побережья Курильских и Японских островов, и затем, пройдя пролив Баши, она вошла 21 ноября в гавань Макао (Аомынь). Крузенштерн очень удивился, не застав там «Невы», которая, согласно его инструкции, должна была доставить с Кадьяка груз мехов; на вырученные от их продажи деньги он предполагал закупить китайские товары; Крузенштерн решил ждать «Неву».

Макао (Аомынь) явил взорам путешественников картину былого величия.

«Обширные здания, – говорится в отчете, – на пространных местах, окружаемые великими дворами и садами, по большей части пусты. Число живущих здесь португальцев весьма уменьшилось. Лучшие дома частных людей принадлежат сочленам факторий голландцев и англичан… В Макао считается от 12 до 15 тысяч жителей, из коих большую часть составляют китайцы, умножившиеся в сем городе столько, чтo выключая монахов и монахинь, редко увидеть можно европейца на улице. «У нас более монахов, нежели воинов», – сказал мне один из здешних граждан, и сие было совершенно справедливо. Число здешних солдат не превосходит 150, между коими нет ни одного европейца. Все вообще макаоские и гоаские мулаты, даже и офицеры не все из европейцев. С таким малым гарнизоном трудно защищать четыре великие крепости».

В ту минуту, когда «Надежда» собиралась сняться с якоря, появилась, наконец, «Нева». Это произошло 3 ноября. Оба корабля направились к острову Вампу, лежащему перед устьем Жемчужной реки (Си-Цзян), близ Кантона. После многочисленных, отнявших уйму времени проволочек, которые Крузенштерну удалось преодолеть благодаря твердой, но примирительной тактике, а также посредничеству английских купцов, доставленная партия пушного товара была там выгодно продана.

9 февраля 1806 года снова соединившиеся «Надежда» и «Нева» снялись с якоря и вместе двинулись через Зондский пролив. Пройдя Индийский океан, они в темноте опять потеряли друг друга, и до конца путешествия им больше не пришлось встретиться. 4 мая, после пятидесяти шести дней плавания от Зондского пролива и семидесяти девяти дней от Макао (Аомыня), «Надежда» стала на якорь в бухте Святой Елены.

«Кроме острова Святой Елены, – сообщает Крузенштерн, — неизвестно мне ни одно лучшее место для получения свежих потребностей по долговременном плавании. Рейд совершенно безопасен и удобнее, нежели в заливе Симона и Столовом у мыса Доброй Надежды. Вход, если с осторожностью держаться к берегу, весьма легок, а при отходе нужно только поднять якорь и поставить паруса, чтобы выйти в море. Здесь довольно всякого рода жизненных потребностей, а особливо наилучшего овоща. В два или три дня можно запастись всем достаточно».

Отплыв 21 апреля, Крузенштерн прошел между Шетландскими и Оркнейскими островами, чтобы избегнуть Ла-Манша, где можно было встретить французских корсаров, и после благополучного плавания 7 августа 1806 года возвратился в Кронштадт.

О.Е. Коцебу

Путешествие Крузенштерна хотя и не может быть поставлено в один ряд с путешествиями Кука и Лаперуза, представляет все же значительный интерес. Мы не обязаны этому мореплавателю каким-либо важным открытием, [105]но он проверил и уточнил открытия своих предшественников. В конце концов, роль путешественников XIX столетия чаще всего и должна была сводиться к этому, так как благодаря прогрессу науки на их долю оставалось завершение работ более ранних мореплавателей.

В кругосветном путешествии Крузенштерна сопровождал сын известного драматурга Августа Коцебу. [106]Молодой Отто Коцебу (1787-1846), бывший в то время гардемарином, [107]быстро продвинулся по службе. Он имел чин лейтенанта, когда в 1815 году ему было вверено командование только что построенным и снаряженным на средства графа Н. П. Румянцева бригом «Рюрик». Этот небольшой корабль имел всего двадцать семь членов экипажа и был вооружен двумя пушками. Коцебу получил задание исследовать наименее изученные области Океании и отыскать Северо-восточный морской проход из Тихого в Атлантический океан.

Коцебу вышел из Кронштадта 15 июля 1815 года, сделал остановку в Копенгагене, затем в Плимуте и после очень тяжелого плавания 22 января 1816 года обогнул мыс Горн и вступил в Тихий океан. Следуя вдоль американского побережья, он зашел в Талькауано на чилийском берегу, после чего продолжал свой путь. 26 марта «Рюрик» миновал необитаемый островок Сала-и-Гомес и направился к острову Пасхи, где Коцебу надеялся встретить такой же дружелюбный прием, какой был оказан его предшественникам, Куку и Лаперузу. Но едва русские высадились на берег и смешались с толпой туземцев, наперебой предлагавших фрукты и съедобные коренья, как их окружили со всех сторон и принялись с такой наглостью обворовывать, что пришлось пустить в ход оружие и как можно скорее вернуться на корабль, спасаясь от града камней. В течение кратковременного посещения острова русские моряки успели лишь заметить, что большое количество гигантских каменных статуй, которые Кук и Лаперуз видели, срисовали и измерили, теперь лежали опрокинутые.