История государства Российского (с иллюстрациями)
История государства Российского (с иллюстрациями) читать книгу онлайн
В предлагаемом издании читатель может ознакомиться с наиболее интересными эпизодами «Истории Государства Российского», написанной писателем и историографом Н. М. Карамзиным по поручению Александра I. Создавая картину жизни и быта Руси – от древних славян до Смутного времени, – автор опирается на обширный исторический материал. Свыше двух десятилетий посвятил Карамзин своей многотомной книге. В 1816–1829 гг. она была впервые напечатана, и русское общество с огромным интересом познакомилось с историей собственной родины.
Но за пять лет до начала публикации «Истории», в 1811 г., по просьбе сестры императора Александра, великой княгини Екатерины Павловны, Карамзин создает трактат (Записку) «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Подчеркивая, что «настоящее бывает следствием прошедшего», Карамзин анализирует события русской жизни и оценивает итоги десятилетней деятельности Александра I. Оценка эта носила довольно критический характер, и, очевидно, поэтому трактат Карамзина не был обнародован в ХIХ веке.. Прошло более ста лет, прежде, чем он увидел свет. Мы приводим этот интересный документ Карамзина для сведения читателей.
Книга богато иллюстрирована, что создает более объемное представление о событиях и героях описываемой эпохи.
Для тех, кто интересуется историей нашей Родины, для массового читателя.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Строительные работы в Москве Аристотеля Фиораванти. Миниатюра из Летописного свода. XVI в.
Принятый в Венеции благосклонно, Толбузин, нашел там зодчего, Болонского уроженца, именем Фиоравенти Аристотеля, которого Магомет II звал тогда в Царьград для строения Султанских палат, но который захотел лучше ехать в Россию. Прибыв в столицу нашу, сей художник заложил великолепный храм Успения, доныне стоящий пред нами как знаменитый памятник Греко-италиянской архитектуры XV века.
Чтобы представить читателям в одном месте все сделанное Иоанном для украшения столицы, опишем здесь и другие здания его времени. Довольный столь счастливым опытом Аристотелева искусства, он разными Посольствами старался призывать к себе художников из Италии: создал новую церковь Благовещения на своем дворе, а за нею – на площади, где стоял терем – огромную палату, основанную Марком Фрязиным в 1487 году и совершенную им в 1491 с помощию другого италиянского архитектора, Петра Антония. Она долженствовала быть местом торжественных собраний Двора, особенно в случае Посольств иноземных, когда Государь хотел являться в величии и блеске, следуя обычаю Монархов Византийских. Сия палата есть так называемая Грановитая.
Величественные Кремлевские стены и башни были воздвигнуты Иоанном: ибо древнейшие, сделанные в княжение Димитрия Донского, разрушились, и столица наша уже не имела каменной ограды. Иоанн украсил, укрепил Москву, оставив Кремль долговечным памятником своего Царствования, едва ли не превосходнейшим в сравнении со всеми иными Европейскими зданиями пятого-на-десять века. Последним делом Италиянского зодчества при сем Государе было основание нового Архангельского собора, куда перенесли гробы древних Князей Московских из ветхой церкви Св. Михаила, построенной Иоанном Калитою и тогда разобранной. Иоанн, чувствуя превосходство других Европейцев в гражданских искусствах, ревностно желал заимствовать от них все полезное, кроме обычаев, усердно держась Русских; оставлял Вере и Духовенству образовать ум и нравственность людей; не думал в философическом смысле просвещать народа, но хотел доставить ему плоды наук, нужнейшие для величия России.
Успенский собор в Кремле, построенный во времена Ивана III А. Фиораванти
Московский Кремль при Иване III. Худ. А. Васнецов
Хитрая политика Иоаннова яснее видна в делах Ордынских сего времени. Царь Казанский жил тогда спокойно и не тревожил России, однако ж был опасным для нас соседом: чтобы иметь в руках своих орудие против Казани, Великий Князь подговорил одного из ее Царевичей, Муртозу, сына Мустафы, к себе в службу и дал ему Новгородок Рязанский с волостями.
Хан Таврический, или Крымский, знаменитый Азии-Гирей, умер около 1467 года, оставив шесть сыновей, из коих старший, Нордоулат, заступил место отца, но, сверженный братом, Менгли-Гиреем, искал убежища в Польше. Сие обстоятельство и союз Казимиров с неприятелем Таврической Орды, Ханом Волжским, Ахматом, возбудив в Менгли-Гирее недоверие к Королю Польскому, дали мысль прозорливому Иоанну искать дружбы нового Царя Крымского. Так началася дружелюбная связь между сими двумя Государями, непрерывная до конца их жизни и полезнейшая для нас: ибо она, ускорив гибель Золотой, Орды и развлекая силы Польши, явно способствовала величию России.
Иоанн простил Новогородцев, обогатив казну свою их серебром, утвердив верховную власть Княжескую в делах судных и в Политике; но не спускал глаз с сей народной Державы, старался умножать в ней число преданных ему людей, питал несогласие между Боярами и народом, являлся в правосудии защитником невинности, делал много добра и обещал более. Если Наместники его не удовлетворяли всем справедливым жалобам истцов, то он винил недостаток древних законов Новогородских, хотел сам быть там, исследовать на месте причину главных неудовольствий народных, обуздать утеснителей, и [в 1475 году] действительно, призываемый младшими гражданами, отправился к берегам Волхова, поручив Москву сыну.
Новгород. Жилая застройка Неревского конца в районе Великой улицы
С утра до вечера дворец Великокняжеский не затворялся для народа. Одни желали только видеть лицо сего Монарха и в знак усердия поднести ему дары; другие искали правосудия. Падение Держав народных обыкновенно предвещается наглыми злоупотреблениями силы, неисполнением законов: так было и в Новегороде. Целые улицы, чрез своих поверенных, требовали Государевой защиты, обвиняя первейших сановников. Летописец говорит, что не осталось в городе ни одного зажиточного человека, который бы не поднес чего-нибудь Иоанну и сам не был одарен милостиво. Никогда Новогородцы не изъявляли такого усердия к Великим Князьям, хотя оно происходило не от любви, но от страха: Иоанн ласкал их, как Государь может ласкать подданных, с видом милости и приветливого снисхождения.
[1477 г.] Между тем решительный суд Великокняжеский полюбился многим Новогородцам так, что в следующий год некоторые из них отправились с жалобами в Москву; вслед за ними и ответчики, знатные и простые граждане, от Посадников до земледельцев: вдовы, сироты, Монахини. Других же позвал сам Государь: никто не дерзнул ослушаться. «От времен Рюрика (говорят Летописцы) не бывало подобного случая: ни в Киев, ни в Владимир не ездили судиться Новогородцы: Иоанн умел довести их до сего уничижения». Еще он не сделал всего: пришло время довершить начатое.
Умное правосудие Иоанново пленяло сердца тех, которые искали правды и любили оную: утесненная слабость, оклеветанная невинность находили в нем защитника, спасителя, то есть истинного Монарха, или судию, не причастного низким побуждениям личности: они желали видеть судную власть в одних руках его. Другие, или завидуя силе первостепенных сограждан, или ласкаемые Иоанном, внутренно благоприятствовали самодержавию. Сии многочисленные друзья Великого Князя, может быть, сами собою, а может быть, и по согласию с ним замыслили следующую хитрость. Двое из оных, чиновник Назарий и Дьяк Веча, Захария, в виде Послов от Архиепископа и всех соотечественников, явились пред Иоанном [в 1477 году] и торжественно наименовали его Государем Новагорода, вместо Господина, как прежде именовались Великие Князья в отношении к сей народной Державе. Вследствие того Иоанн отправил к Новогородцам Боярина, Феодора Давидовича, спросить, что они разумеют под назанием Государя? хотят ли присягнуть ему как полному Властителю, единственному законодателю и судии? соглашаются ли не иметь у себя Тиунов, кроме Княжеских, и отдать ему Двор Ярославов, древнее место Веча? Изумленные граждане ответствовали: «Мы не посылали с тем к Великому Князю; это ложь». Сделалось общее волнение. Они терпели оказанное Иоанном самовластие в делах судных как чрезвычайность, но ужаснулись мысли, что сия чрезвычайность будет уже законом, что древняя пословица: Новгород судится своим судом, утратит навсегда смысл и что Московские Тиуны будут решить судьбу их. Древнее Вече уже не могло ставить себя выше Князя, но по крайней мере существовало именем и видом: Двор Ярославов был святилищем народных прав: отдать его Иоанну значило торжественно и навеки отвергнуться оных. Забвенные единомышленники Марфины воспрянули как бы от глубокого сна и говорили народу, что они лучше его предвидели будущее; что друзья или слуги Московского Князя суть изменники, коих торжество есть гроб отечества. Между тем народ не сделал ни малейшего зла Послу Московскому и многочисленной дружине его: сановники держали их около шести недель и наконец отпустили именем Веча с такою грамотою к Иоанну: «Кланяемся тебе, Господину нашему, Великому Князю; а Государем не зовем. Суд твоим Наместникам будет на Городище по старине; но твоего суда, ни твоих Тиунов у нас не будет. Дворища Ярославля не даем. Хотим жить по договору, клятвенно утвержденному на Коростыне тобою и нами (в 1471 году)». Так писали они и еще сильнее говорили на Вече, не скрывая мысли снова поддаться Литве, буде великий Князь не откажется от своих требований.