Вторая мировая война на суше. Причины поражения сухопутных войск Германии

Австрийцы, вдохновляемые вековыми традициями прежней войны, когда Австрийская империя и Германия сражались вместе, воевали в составе горнострелковых дивизий генерала Дитля, воевавших за полярным кругом; в австрийских танковых и пехотных дивизиях сражались на Северском Донце, под Сталинградом и на многих других участках Восточного фронта. Австрийские солдаты храбро сражались и в германских частях, куда их зачисляли для объединения германских и австрийских войск в единый вермахт (в советский плен попал 156 681 австриец, 10 891 умер в плену. Всего с войны не вернулось 270 тыс. австрийцев).

К началу вооруженного противостояния, согласно данным отдела Генерального штаба по изучению иностранных армий Востока, силы русских группировались следующим образом:

Южная группа (маршал Буденный).

В Бессарабии находилось примерно 30 соединений, в том числе 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад, в основном для охраны границы по реке Прут. Часть сил располагалась эшелонированно в глубину до реки Днестр.

Между Черновцами и Припятскими болотами, у Карпат было развернуто около 56 соединений, в том числе 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад. Эти войска по большей части дислоцировались в пограничных районах, а позади них имелись эшелонированные в глубину до самого Киева крупные резервы. Особенность этой группы заключалась в ее большой насыщенности моторизованными соединениями, что указывало на план русских использовать их для ведения наступательных операций против Балкан и нефтяных районов Румынии.

Центральная группа (маршал Тимошенко).

Около 55 соединений, в том числе 2 танковые дивизии и 9 мотомеханизированных бригад, которые в основном располагались недалеко от границы в районе Белостока, с крупными резервами в районе Минска.

Северная группа (маршал Ворошилов).

Около 39 соединений, в том числе 2 танковые дивизии и 6 мотомеханизированных бригад. Войска имели незначительное прикрытие вдоль границы с Восточной Пруссией. Резервы располагались в районах городов Шяуляй, Каунас и Вильнюс; крупные силы были сосредоточены также в районе Пскова.

Особые условия, существовавшие в России, затрудняли получение разведывательных данных относительно военного потенциала Советского Союза, и потому эти данные были далеко не полными. Исключительно умелая маскировка русскими всего, что имело отношение к их армии, строгий контроль за иностранцами, отсутствие дискуссий о военном бюджете в прессе и невозможность создания широкой шпионской сети затрудняли проверку тех немногих сведений, которые удавалось собрать. Нередко русские официальные круги намеренно распространяли дезинформацию. Только русско-финская война зимой 1939/40 года дала возможность получить некоторые более полные данные, из которых немцами было сделано много неправильных выводов.

Русская военная промышленность и транспорт были оценены значительно ниже их возможностей. Численность и боеспособность русской армии были определены сравнительно точно — 225 соединений, насчитывавших около 4 миллионов человек, причем из них 40 соединений находилось в азиатской части России, так что к началу войны на западной границе России могло быть примерно 185 соединений. При проверке данных в апреле 1941 года оказалось, что они значительно устарели и к этому времени в европейской части России предположительно находилось свыше 170 стрелковых дивизий, 36 кавалерийских дивизий и более 40 моторизованных бригад.

Вооружение русских войск считалось современным, они имели большое количество танков. Причем много танков находилось в составе пехотных дивизий для непосредственной поддержки пехоты. Однако моторизованные войска (механизированные корпуса. — Ред.), предназначавшиеся для решения оперативных задач, находились лишь в стадии развития и были недостаточно обучены.

Управление войсками мало отличалось от такового в германской армии, но в первое время низшее и среднее звенья русского командования значительно уступали германским в тактической выучке.

Напротив, солдатские качества русского воина, особенно его дисциплина, стойкость в перенесении лишений и тягот войны, были, вне всякого сомнения, очень высокими. Правда, неясным оставалось, какое влияние окажут крупные военные неудачи на сплоченность и боевой дух русских войск — во всяком случае, германские военные круги не питали в этом отношении особых надежд.

Что касается тактики, то войска и командный состав русских в начале войны действовали гораздо лучше в обороне; в наступлении им не хватало гибкости в командовании войсками на поле боя и слаженности взаимодействия родов войск. Однако постепенно русские создали для себя некий наступательный шаблон, внося в него иногда лишь незначительные изменения. Это облегчало немцам ведение обороны в тех случаях, когда соотношение сил было хотя бы сносным. Русские обычно начинали наступление сильными ударами, которые наносились на широком фронте и имели следующие цели: прощупывание слабых мест в обороне противника, ввод противника в заблуждение относительно истинного направления главного удара, сковывание его сил и выяснение системы огня тяжелых орудий. Атаке русских всегда предшествовал сильный сосредоточенный огонь крупных сил артиллерии и тяжелого пехотного оружия, а русская авиация в это время наносила свои удары по выявленным огневым позициям вражеской артиллерии. Используя эту огневую и авиационную поддержку, переходила в атаку пехота в сопровождении танков, как правило густыми цепями, не обращая внимания на значительные потери, и буквально вгрызалась в оборону противника. Когда в каком-либо месте намечался прорыв, в бой вводились подвижные силы. Они должны были расширить прорыв и, обеспечив свои фланги, без оглядки на продолжающийся бой в полосе германской обороны выйти глубоко в тыл противнику.

Возведенный в шаблон, этот метод наступления давал обороняющемуся много возможностей для сохранения своих сил. Конечно, необходимыми условиями успешной обороны были, во-первых, наличие у обороняющихся частей и подразделений свободы маневра и, во-вторых, такое распределение сил и средств, при котором наряду с достаточным количеством войск непосредственно на позициях имелись бы еще и крупные резервы для своевременной ликвидации неизбежного первоначального успеха русских до того, как он перерастал в серьезную опасность. Эти условия, как мы увидим в дальнейшем, соблюдались, к сожалению, весьма редко.

5 декабря 1940 года начальник германского Генерального штаба в присутствии командующего сухопутными силами одновременно с планами мероприятий по захвату Гибралтара и по оказанию поддержки итальянцам на Балканах впервые доложил Гитлеру свои планы относительно готовящейся кампании на Востоке.

Предложения главного командования сухопутными силами (ОКХ) были в основном одобрены. Однако позже, когда на их основе началась разработка директивы Верховного главнокомандования, были внесены значительные изменения, касающиеся прежде всего главной цели наступления. Предложенная начальником Генерального штаба в качестве главной цели Москва после поправок, внесенных в проект лично Гитлером, отступала на задний план. По мнению фюрера, первоочередной задачей должно было стать окружение сил противника, находящихся в Прибалтийских странах, которое осуществлялось поворотом части сил группы армий «Центр» на север. Второй задачей становилось уничтожение сил противника на Украине. Что будет дальше, после выполнения задач на флангах, — наступать на Москву или выйти в район восточнее русской столицы, — пока не было решено.

Таким образом, после первых решительных сражений на границе в вопросах руководства кампанией между Гитлером и главнокомандующим сухопутной армией, несомненно, возникли существенные разногласия, которые, однако, тогда не переросли в ожесточенные столкновения, начавшиеся значительно позднее.