Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945

Тем временем моторизованные колонны передвижных кухонь и грузовики экстренной помощи прибыли на Нордплац в дрезденский Новый город. Второй эшелон «Геббельс» пробивался в Дрезден-Зайдниц. Хотя в каждой колонне было всего около двадцати грузовиков, помощь была отчаянно нужна городу. К 16 февраля колонны с грузами стали прибывать в Дрезден из каждого региона земли Саксония, чтобы обеспечить продуктами питания оставшиеся без крова семьи, а также спасателей. «Никто не будет испытывать недостаток продуктов», – оптимистично объявила 17 февраля дрезденская газета «Фрайхайтскампф».

Партийная организация могла гарантировать, вместе с германским Красным Крестом, что десятки тысяч матерей получат молоко и детское питание. На крупных станциях в Дрездене были срочно организованы национал-социалистические центры помощи, силами партийного Союза немецких девушек и женских объединений.

«Это был, – сказала одна пострадавшая от бомбежки женщина с десятидневым младенцем, – настоящий акт милосердия со стороны партии. Мы имели возможность получить детское питание и горячее питье для детей, хлеб для взрослых».

Несомненно, эти мелкие добрые дела со стороны партии совершались с целью поднять упавший дух в других городах, разгромленных бомбардировщиками под руководством командования бомбардировочной авиации. Однако Дрезден пострадал настолько, что эти потери нельзя было восполнить снабжением горячим питьем и детским питанием.

Прибыл также генерал Эрих Хампе, руководивший чрезвычайными операциями по восстановлению систем железных дорог в разбомбленных городах. Всю ночь он добирался из Берлина со своим помощником. «Я не смог сразу же попасть на Центральный вокзал, – докладывал он, – потому что путь в город был полностью перекрыт. Первым живым существом, которое я увидел при въезде в город, была большая лама. Вероятно, она убежала из зоопарка. В старой части города все было разрушено, но меня заботили только Центральный вокзал и система железных дорог. Не было на месте никого из железнодорожной администрации. Мне пришлось послать за кем– нибудь из руководства железных дорог рейха в Берлин, чтобы помочь разобраться в этом беспорядке и обсудить меры, которые нужно было принять для возобновления движения поездов».

Первый этап работы по восстановлению железной дороги состоял в очистке станционных залов и засыпании воронок от бомб вдоль железнодорожной насыпи. Эту работу выполняли солдаты из казарм, военнопленные и мобилизованные на принудительные работы. На втором этапе работы по возведению аварийных линий были возложены на особые отряды Хампе. В Дрездене у него было два саперных батальона, каждый численностью 1500 человек, большей частью пожилые солдаты, вышедшие из призывного возраста.

Кровавая баня на Центральном вокзале в Дрезден– Альтштадте, к югу от Эльбы, была самым страшным зрелищем из когда-либо виденных генералом Хампе.

Между тем беженцы продолжали прибывать в город, набиваясь в рейсовые пассажирские поезда, идущие с востока. Нескончаемые организованные колонны беженцев, каждая со своим руководителем, одна за другой направлялись в «районы приема». Это были Большой сад, выставочный комплекс, в котором позже сотни сгорят заживо от воспламенившегося топлива из разгромленной стоянки транспорта вермахта, расположенной там; погибнут и те, кто надеялся двигаться далее в западном направлении, на площади с каждой стороны Центрального вокзала. И лишь немногие беженцы, оказавшиеся на станции вечером во вторник на Масленой неделе, остались в живых: только один поезд, стоящий на станции, когда прозвучали сирены, отбыл на запад – экспресс на Аугсбург и Мюнхен.

В сводчатых подвальных помещениях под Центральным вокзалом было пять просторных укрытий, в которых хватало места для 2 тысяч человек, однако отсутствовали взрывобезопасные двери, встроенные вентиляционные установки. Собственно говоря, власти оборудовали эти подземные проходы под вокзалом для временного проживания тысяч беженцев из Силезии и Восточной Пруссии. Заботу о них взяли на себя Красный Крест, отряды женской службы в рамках государственной трудовой повинности, женских объединений, национал-социалистическая служба социального обеспечения. В любом другом городе рейха скопление такого большого количества людей и легко воспламеняющихся материалов в уязвимом и потенциально опасном месте, каким был Центральный вокзал, выглядело бы самоубийственным. Но это упущение можно было понять, принимая в расчет хваленую неприкосновенность Дрездена для атаки, и острую необходимость в каком-либо пригодном жизненном пространстве (напомним: была середина зимы).

«Даже по лестницам, ведущим на платформы, невозможно было пройти: все они были завалены грудами багажа, – рассказывал руководитель одной из колонн беженцев, прибывших на Центральный вокзал в ночь атаки. – Сами платформы были переполнены людьми, толпы подавались вперед и назад каждый раз, когда подъезжал пустой поезд».

Снаружи вокзальные площади Бисмаркплац и Винерплац также были запружены массами ожидающих поездов людей.

Среди этого хаоса и беспорядка 13 февраля из Клоцше в 21.41 вечера резко и явственно прозвучал сигнал общей воздушной тревоги, эхом разнесшийся по городу от западного района Фридрихштадт до восточных окраин. Свет погас повсюду на Центральном вокзале, оставались гореть только сигнальные огни в конце вестибюля платформы. Затем погасли и они. Однако люди оставались безразличными, отказываясь верить в возможность воздушного налета. Многие беженцы, которые несколько дней ожидали поездов, не желали оставлять свои места только потому, что это вполне могло быть 172-й ложной тревогой в Дрездене. Незадолго до этого прибыли из Кенигсбрюка два поезда с эвакуированными детьми из провинций, к которым подступала Красная армия.

Несмотря на толпы и замешательство в зале ожидания, к тому времени, когда начали падать бомбы, все поезда были отведены на открытое пространство. Из громкоговорителей донеслась команда спуститься в подвалы под платформами. В первый момент послушались немногие; но, когда стали падать бомбы, началось паническое бегство.

Центральный вокзал располагался вне сектора, обозначенного как цель для первой атаки, поэтому он отделался незначительными повреждениями после первого налета. Именно тогда железнодорожная администрация совершила, как оказалось, роковую ошибку. Нарушение связи между Дрезденом, Берлином и постами системы оповещения ПВО оставило руководство ПВО города в полном неведении об обстановке в воздухе. Полагая, что Дрезден в последний раз видел в ту ночь самолеты Королевских ВВС, начальник станции распорядился вернуть поезда к платформам. В течение трех часов станция работала в максимальном режиме, притом что потоки людей из горящего Старого города внесли свой вклад в суматоху. Платформа снова ожила с появлением работников Красного Креста и национал-социалистической службы социального обеспечения, эвакуирующихся беженцев и солдат, и тут без всякого предупреждения началась вторая атака. На этот раз станция оказалась в самом центре района атаки.

Два поезда, заполненные детьми от двенадцати до четырнадцати лет, остались стоять на путях за пределами вокзала, у моста Фалькенбрюке. После того как первая атака прошла для этого района без неприятностей, начальник лагеря эвакуирующихся, пожилой партийный работник, опрометчиво объяснил любопытным детям, что белые огни обозначали бомбардировщикам район для уничтожения. Когда бомбардировщики возвратились, он, должно быть, корил себя за бестактность; хотя он поспешно велел задернуть в вагонах занавески, ребята ясно видели, что парашютные светящие бомбы теперь маркировали широкий прямоугольник, в центре которого располагался сам вокзал.

Сотни зажигательных бомб посыпались дождем, проникая сквозь хрупкую стеклянную крышу вокзала. Загорелись горы багажа, чемоданов, сложенных в зале ожидания. Другие зажигательные бомбы попали в лифтовые шахты багажных туннелей, куда бежали многие люди. Туннели наполнились ядовитыми газами, поглощавшими драгоценный воздух.