Золотой век амазонок

В предыдущем абзаце предполагалось, что Артемида Астратея, являясь богиней амазонок, практически была идентична с Эфесией, и на этом предположении основывалась гипотетическая интерпретация Аполлона Амазонского. Чтобы подойти к вопросу с другой стороны, ненадолго оставим этот аргумент и обратимся к анализу значения эпитета Астратея. Фарнелл [53] не обсуждает понятие Амазонский, однако в эпитете Астратея видит лингвистическое искажение имени Астарты. Его теория поясняет словом strateia всего лишь попытку народной этимологии объяснить слово, подлинное значение которого было уже полностью утрачено. Положение Пирриха на лаконском берегу вполне допускает иноземные влияния, способные принести с собой семитическую богиню. В связи с гипотетичностью подобного предположения, детали его не прорабатываются, и поэтому не сказано, существуют ли какие-либо другие основания, кроме простого желания соединить именно амазонок, а не какое другое войско с воображаемой strateia. Роуз [54] принима-ст утверждение Павсания как оно есть, обращая основное внимание на слова "Артемида Ратная".

Если Астратея является "Артемидой Ратной", ее, бесспорно, следует считать вооруженной богиней. Павсаний сообщает, что в Мессении существовала статуя Артемиды, изображенной со щитом и копьем. Как свидетельствуют монеты, в Лаодикее также существовало понятие вооруженной Артемиды, и поскольку лаодикейцы утверждали, что располагают оригинальным культовым изваянием Брауронской богини, идентифицируемой как Таврическая Дева; существуют основания предполагать, что оба типа Артемиды, Брауронская и Таврическая, изображали ее как вооруженную богиню. Кроме того, Артемиде поклонялись в Агротере как покровительнице битвы, поскольку она регулярно принимала жертвы от спартанцев перед очередной войной; в Афинах Полемарх при помощи эфебов ежегодно совершал жертвоприношения ей и Эниалию [55] в память битвы при Марафоне. В ахейской Эгире считали, что она помогла изгнать сикионцев, дав совет людям Эгиры привязать факелы к рогам стада коз, чтобы навести ужас на врага. Артемида Лафрия [56], каледонское божество, возможно, также являлась богиней войны. В первую очередь она была охотницей, и в этом отношении может напоминать фракийскую Бендиду, вошедшую в греческий пантеон под именем Артемиды. Павсаний как будто бы намекает, что Лафрия связана с Эфесией. В свой черед Эфесия и Бендида представляют собой разновидности Матери, в Азии являвшейся воинственной.

Однако ни один из этих эпитетов воинственной Артемиды не связан со словом Астратея. Ближайший эквивалент ему можно усмотреть в трех названиях Афродиты — Стратея в Миласе, Стратегис на Паросе и Стратоникис в Смирне, первый из которых удивительным образом схож с рассматриваемым нами. Среди прочих названий Артемиды Астратею напоминает только Гегемона.

Артемиду Гегемону почитали в Спарте, в Тегее, и возле Акакесия, в Аркадии. Нам не известно, чтобы ее культ в Тегее чем-либо отличался от прочих типов поклонения богине. В Спарте ее почитали наряду с Эйлейтией и Аполлоном Карнеем в святилище возле Дромоса. Эйлейтия, божество примитивное, почиталась с доэллинских времен и в классическое время отождествлялась с Артемидой как помощница женщин в родах. Важной чертой ее обрядов являлся факел. Аполлон Карней известен как покровитель дорийского племени. Древняя литература часто упоминает его как бога победоносного народа Лакедемона, воителя, который подобно римскому Марсу правил также стаями и стадами [57]. И все же Павсаний рассказывает нам сюжет, который делает весьма вероятным существование у предшествовавшего дорийцам населения Спарты бога пророчеств, почитание которого было перенесено на эллинского Аполлона, образовав при этом тип Карнея. Автор различает человека, носившего имя Карн и Аполлона Карнейского. Первый, носивший прозвище Пкефбт, жил до прихода дорийцев в Спарте, и высоко почитался в семье прорицателя по имени Крий. В дорийское время упоминается некий прорицатель, происходивший из рода акарнян, которого убил в Спарте Гиппот. Аполлон пришел в гнев, и дорийцы изгнали преступника и покаялись в совершенном преступлении. Культовое название Аполлона Карнея было образовано от имени этого акарнянского прорицателя. Следует отметить, что в обеих легендах упоминается пророческий дар; такой факт существенным образом указывает на фригийского Аполлона. Павсаний в данном контексте рассказывает третью историю, которая непосредственно связывает Аполлона Карнея с Троей. Он говорит, что греки делали своего деревянного коня из древесины кизилового дерева (kraneia), срубленного в священной роще Аполлона. И как только они узнали, что бог гневается за их дерзость, они почтили его под именем Карнея. Все три легенды дают полное основание предположить: хотя Аполлона Карнейского следует считать богом дорян, он был в известной мере идентичен с богом-прорицателем Фригии и Ликии.

Вывод подкрепляется четвертым фактом, укладывающимся в тот же контекст. Цитируя Праксилла, Павсаний говорит, что этот Карн происходил с Крита, поскольку являлся сыном Европы и Зевса и был воспитан Аполлоном и Лето. Кроме того, в поддержку нашей предварительной теории свидетельствует то, что Акарнания, дом убитого в Спарте дорийцами прорицателя, являлась страной куретов, считающихся одним из доэллинских народов Греции. Их имя указывает на Крит. Следует также отметить, что многие считали Эйлейтию происходящей с Крита. Таким образом она, третья из почитавшихся в Спарте божеств, может оказаться связанной с культом Аполлона Фригийского, Ликийского и Критского. Культовая статуя, находившаяся в святилище Артемиды Гегемоны возле Акакесия, изображала богиню с факелами в руках. За этим храмом располагалось обрядовое место Деспины, Владычицы в котором Деметра почиталась как ее мать. Культовая легенда называла дочерью Дсметры Артемиду, а не Лето. Поэтому возле трона Деметры находилась статуя Артемиды, изображенной в виде охотницы с колчаном, охотничьим псом и в одеянии из оленьей шкуры. В одной руке она несла факел, в другой двух змей. Поскольку доступ к святилищу осуществлялся через храм Артемиды Владычицы, и при наличии факела как атрибута, изваяние во внутреннем убранстве храма напоминало таковое располагавшееся во внешнем святилище. Отсюда кажется вероятным, что Артемида, почитавшаяся в храме Деспины, представляла собой Артемиду Гегемону. В этом храме вместе с Деметрой и Деспиной почиталась Великая Мать, и посвященные выслушивали повествования о титанах, куретах и корибантах, тесно связанных в первую очередь с оргиастическими обрядами: первые — со справлявшимися в честь Диониса, вторые и третьи — в честь Реи-Кибелы. Отсюда следует, что Артемида Гегемона принадлежала к кругу божеств, почитавшихся мистическими обычаями, подобными принятым на Крите и в Малой Азии. Мисс Гаррисон [58] называет факел выделяющейся чертой культа Артемиды Гегемоны и тесно связывает ее с Гекатой, являвшейся Φωςφορος на берегах Фракийского Босфора. Идентификация Гекаты и Матери уже отмечалась.

Исследование Гегемоны в качестве эпитета будет неполным, если мы не упомянем об использовании этого слова еще в трех случаях: самостоятельном употреблении в качестве имени богини, как прозвание Афродиты и в виде эпитета Гермеса. В первом случае Гегемона представляет собой имя одного из божеств, которыми клялись афинские эфебы: "Будьте вы свидетелями клятвы, Агравл, Энналий, Арес, Зевс, Талло, Авксо, Гегемона". Агравл, Талло, Авксо (Прославляющая, Умножающая) и Гегемона (Руководительница) воспринимаю гея как древние божества почвы. Павсаний называет Талло (Цветение) одной из двух Гор [59], которой афиняне поклонялись вместе с Пандросос. Он видит в Авксо и Гегемоне двух Харит, издревле почитаемых в Афинах. Подтверждением преклонения Афродите Гегемоне является обнаруженный в афинском Акрополе алтарь, на котором имеется соответствующая надпись. Эпиграфические свидетельства также связывают эпитет Гегемона с Гермесом. Надпись происходит из пирейского Метроума, где почитались Атис и Мать, посему возможно, что этот Гермес в известной мере связан с азиатскими культами.