Питер - Москва. Схватка за Россию

В Министерстве внутренних дел итоги съезда восприняли крайне негативно. Глава ведомства Н.А. Маклаков в приватных беседах сокрушался:

Правда, вопрос мучил Маклакова недолго: в первых числах июня он санкционировал арест активного участника только что закончившегося съезда председателя Московского общества фабрикантов и заводчиков Ю.П. Гужона, что буквально потрясло Первопрестольную [624]. У военного министра В.А. Сухомлинова закончившийся съезд также вызвал предсказуемые пессимистические настроения:

Военный министр и министр внутренних дел запросили список инициативной группы по проведению нового предпринимательского форума. Но эти сведения не понадобились: уже 5 июня последовала их отставка.

Лето 1915 года вошло в российскую историю как период определенных парламентских надежд, когда оппозиционные силы, направляемые царским фаворитом А.В. Кривошеиным, пытались подвигнуть Николая II на соответствующие изменения в государственном строе. Удаление ненавистных общественности министров, и в первую очередь военного, стало важным звеном парламентского проекта либеральной части правительственного кабинета. Отстранение Сухомлинова от должности в корне меняло ситуацию в бюрократических верхах. Тем более что вместо него был назначен А.А. Поливанов, его бывший товарищ по министерству, удаленный еще до войны за слишком тесные связи с думцами. Новый глава военного ведомства не скрывал, что является приверженцем либерально-оппозиционного направления. К нему тут же потянулись А.И. Гучков, П.П. Рябушинский, лидеры Земского и Городского союзов и другие [626]. Разумеется, Поливанов сразу внес существенные коррективы в политику вверенного ему министерства. Так, намеченной встрече предпринимателей был дан «зеленый свет»: уже 25 июля 1915 года состоялся первый Всероссийский съезд новой общественной организации – военно-промышленных комитетов (ВПК). Его атмосфера кардинальным образом отличалась от размеренных мероприятий Совета представителей промышленности и торговли. Это неудивительно, поскольку тон здесь задавали уже исключительно оппозиционные деятели.

Председательствующим на съезде был избран А.И. Гучков. Он предложил направить приветственную телеграмму Верховному главнокомандующему, которым в тот момент являлся великий князь Николай Николаевич (давний противник В.А. Сухомлинова) [627]. Среди первых ораторов оказался лидер Земского союза Г.Е. Львов, заявивший о победе над старым порядком управления и о принятии на себя важнейших государственных функций [628]. С высоты государственной ответственности собравшиеся обрушили шквал критики на правительство. Так, П.П. Рябушинский рассуждал о присущем Москве патриотизме и об отсутствии его в Петрограде, где «все мертво и совсем не чувствуется необходимости борьбы» [629]. Он говорил о бездействии власти, с пафосом вопрошая: кто же управляет Россией в настоящее время?! По его словам, это никому не было известно, а вот ответ на вопрос, кто же должен взять работу в свои руки – промышленник или отживающий дворянин, – не вызывал сомнений [630]. С трибуны звучали ставшие уже привычными слова об ответственном перед народом правительстве, о том, что существующий Совет министров – это мачеха для русской страны [631]. Предлагалось ввести должность товарища военного министра по снабжению армии и назначить на нее гражданское лицо. Даже более того, ходатайствовать перед Николаем II о введении в состав правительства на правах министров без портфеля председателей Земского и Городского союзов, а также Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК). Это стало бы первым шагом на пути формирования правительства народного доверия, которое будет отвечать за свои действия не только перед государем, но и перед народным представительством [632].

Итоги работы съезда приветствовались военным министром А.А. Поливановым. Хотя он не забывал и о других, не менее важных делах, таких как реорганизация «детища» Сухомлинова и питерских финансистов – Особого совещания по обороне. С приходом Поливанова работа этого органа претерпела существенные изменения. Новый военный министр стал председательствовать в совещании с 20 июня 1915 года, и сразу голос питерских банкиров стал звучать на заседаниях реже и реже. Зато начали солировать другие хорошо знакомые нам лица. Своей озабоченностью разными проблемами делится А.И. Гучков, настаивая на выделении средств для распределения через формирующийся ЦВПК [633].

Рассматривается предложение Г.Е. Львова: воспользоваться силами Земского союза для снабжения армии (он ходатайствовал об отпуске союзу на текущие расходы 10 млн руб., а также о выделении в качестве аванса 9 млн руб. для строительства крупного завода по производству снарядов [634]). Принял участие в работе Особого совещания и П.П. Рябушинский: была поддержана его просьба отпустить из военного фонда в распоряжение Московского биржевого комитета 5,5 млн руб. на организацию необходимых поставок для нужд армии [635]. Помимо решения конкретных хозяйственных вопросов все названные деятели были привлечены военным министром к выработке нового Положения об Особом совещании, которое бы расширяло его компетенцию, а главное – предполагало серьезное обновление состава. В него вместо петроградских банкиров (креатур Совета съездов) должны были войти представители Государственной думы, Государственного совета и ЦВПК. Причем состав обновленного совещания определялся не императором, как при Сухомлинове, а самими структурами, делегирующими туда своих членов [636]. Обсуждение этих намерений вызывало большое раздражение в столичном деловом мире. Его представители недоумевали: с первых ролей медленно, но верно оттирают лучших людей! Ведь нельзя забывать, восклицали тогдашние олигархи, что весомая часть российской индустрии находится в руках банков. К тому же правительству легче всего найти общий язык с выходцами из бюрократических кругов. А потому оптимальный и наиболее эффективный путь в деле скорейшей мобилизации промышленности – «столковаться представителям 5-6 питерских банков» [637].

Но эти доводы не казались убедительными военному министру и его союзникам во власти. Они сумели убедить Николая II утвердить новое Положение Особого совещания по обороне, что и произошло 22 августа 1915 года. Это событие явилось серьезной победой купеческой буржуазии над столичным финансовым кланом. И хотя парламентский проект, к продвижению которого и относится это завоевание, был отвергнут, а Дума в начале сентября – распущена, Особое совещание по обороне продолжило свою деятельность. Этот аппаратный успех имел неоценимое значение: он предоставил оппозиционным кругам возможность наносить постоянные удары по правящей бюрократии. А из-за вынужденного бездействия Государственной думы значимость Особого совещания лишь возрастала. В совещание, состоявшее из сорока человек, входило по десять членов от обеих законодательных палат, а также представители общественных организаций, помогающих снабжению фронта. На заседаниях всегда присутствовало много приглашенных. Зал в доме военного министра, где совещание собиралось при Сухомлинове, оказался тесен; заседания перенесли в залы Мариинского дворца [638]. Один из военных чинов, присутствовавший на заседании в ноябре 1915 года, заметил, что происходящее там «сильно напоминало Государственную думу – те же лица, те же разговоры, то же направление» [639]. Неслучайно Особое совещание в историографии даже называли своеобразным мини-парламентом [640].