Карфаген должен быть разрушен

Завоеванные территории описывались исключительно в римской терминологии, божественные знамения и символы, присущие этим землям, фиксировались и приспосабливались к римским ритуалам. Города Лация не лишались прежних прав, но они обязывались поставлять Риму войска, как только в них появится необходимость. Сохранялась и национальная идентичность латинов, однако их права, обязанности и привилегии определялись римскими законами. Именно таким образом Рим утверждал свое господство и владение землями. Италия не должна стать конгломератом завоеванных территорий, откуда придется все-таки уйти ^{564}. Это римская земля, и ее надо защищать так же, как если бы она находилась в городской черте.

Аналогичные процессы происходили и в сфере религии. Латинские религиозные ритуалы не возбранялись, но они совершались под строгим надзором римлян и так, чтобы во всем главенствовали интересы Рима. Можно привести в качестве примера обычай evocatio — «заманивания» божества неприятеля в Рим, где ему обещались более высокие почести. Впервые этот прием применил римский полководец в 396 году во время осады этрусского города Вейи, где главным божеством считалась Уни/Юнона. После падения города культ Юноны был перенесен в Рим, и там она стала царицей римского пантеона богов. Эта трансформация вроде бы напоминает религиозный синкретизм в Центральной Италии архаического периода, но она была отклонением от общей тенденции. Чужеземные боги инкорпорировались в религиозную практику обычно на римских условиях.

Карфагеняне в Риме

Теперь, когда Рим превратился во влиятельную региональную державу, и Карфаген должен был позаботиться об укреплении дипломатических отношений между двумя городами-государствами. В 351 году в Рим приехало карфагенское посольство с дорогим подарком по случаю победы над самнитами — массивной золотой короной весом одиннадцать килограммов. Римляне были столь польщены вниманием наиболее могущественного государства в Западном Средиземноморье, что поместили дар в самом главном святилище — храме Юпитера Капитолийского ^{565}.

В 348 году появился новый двухсторонний договор — более детализированный и расширенный вариант первого соглашения (в сферу карфагенского влияния была включена Испания). У Карфагена имелись веские причины для поддержания дружественных отношений с Римом. По условиям договора римским и карфагенским купцам предоставлялись те же права и привилегии, какими пользовались граждане городов, куда они приезжали, а у нас есть все основания полагать, что пунический торговый люд обитал и в Риме, и в других поселениях Лация ^{566}. Копии и этого, и предыдущего договора хранились в казначействе эдилов, сенаторских чиновников, надзиравших в том числе и за коммерческими рынками Рима. Данный факт свидетельствует и об активном товарообмене. В нем, вероятно, участвовали такие продукты, как рыбные изделия, соль, сардинские руна, африканский чеснок, миндаль, гранаты ^{567}.

Можно найти и другие свидетельства пребывания карфагенян в Риме. Римский писатель I века нашей эры Варрон упоминает местечко в Риме на Эсквилинском холме, называвшееся Vicus Africus — Африканский квартал. Он связывает происхождение этого названия с проживавшими здесь в свое время заложниками, плененными в ходе Пунических войн ^{568}. Последние исследования показали, что Африканский квартал появился задолго до военных конфликтом между Римом и Карфагеном ^{569}.

Примечательно в этом отношении и упоминание в исторической литературе странного монумента — Columna Lactaria, «колонны молочниц» [211], когда-то стоявшей на Овощном рынке в Риме — Forum Holitorum. Возможно, в действительности это был священный бетиль, которому поклонялись пунические обитатели города ^{570}. Варрон описывает этот рынок как «старый macellum, где для еды покупали овощи», полагая, что macellum — это греческое слово ^{571}. В действительности же macellum — семитское обозначение рынка, широко использовавшееся в пуническом мире. Оно ассоциируется с целым рядом городищ в Лации, а это может указывать на существование в них пунических коммерческих анклавов ^{572}. Кроме того, имеются доказательства пребывания пунийцев в Ардее: здесь при раскопках храма Геркулеса найден клад вотивных предметов — пуническая керамика и пунические письмена ^{573}

Карфаген торговал и с Бруттием (современная Калабрия) на южной оконечности Италии. Недавние археологические исследования транспортных амфор, найденных в Карфагене, подтвердили, что в IV веке карфагеняне завозили товаров и различных материалов из Бруттия даже больше, чем из Сардинии ^{574}. Деловые связи с этим регионом были настолько прочные, что карфагеняне направили своих солдат помогать жителям Гиппония заново основать город после того, как их оттуда изгнал Дионисий, тиран Сиракуз ^{575}. Кампания тоже сотрудничала с Карфагеном: ее наемники сражались в карфагенских армиях на Сицилии ^{576}. Новый договор с Римом отражал возрастающее влияние города в тирренском регионе и повышенную заинтересованность Карфагена в своем присутствии на полуострове.

По условиям нового договора Карфагену позволялось в случае необходимости вторгаться на территорию Италии. Если карфагеняне при этом захватят какие-либо латинские города, то их надлежало передать римлянам, но разрешалось владеть захваченной собственностью и пленниками (когда же пленников отдавали Риму, то они незамедлительно освобождались). Северная Африка (кроме Карфагена) и Сардиния исключались из сферы коммерческих интересов римских купцов, однако торговля с Сицилией, похоже, дозволялась. В военном отношении карфагеняне, вероятно, считали Рим важным региональным союзником в противостоянии с Сиракузами, а римляне видели в Сиракузах потенциальную угрозу. И Дионисий, и Агафокл не скрывали своих намерений подмять под себя Италию. Римляне недавно уже заставили уйти обратно греко-сицилийскую флотилию ^{577}.

Пиррова победа

В первые десятилетия III века римляне обратили свое внимание на богатые города Magna Graecia, Великой Греции, обширной области Южной Италии, колонизированной греческими поселенцами. После ряда приграничных столкновений с римлянами Тарент, самый могущественный город в регионе, начал подыскивать себе союзников как в самой Италии, так и за ее пределами. В конце концов помочь городу согласился Пирр, владыка Эпира, крохотного эллинского царства, располагавшегося на побережье Адриатики примерно в том месте, где теперь находится Албания ^{578}. Жизнь 38-летнего Пирра была насыщена бурными событиями. Он пережил несколько низложений и реставраций на трон, побывал заложником при египетском дворе и даже царем Македонии ^{579}. Ему было тесно в маленьком государстве, и он, конечно, не мог отказаться от приглашения тарентийцев явиться к ним и спасти их от посягательств Рима.