Жизнь - капля в море

У меня с полетом первой станции было связано много ожиданий. Вскоре после того, как решение о станции было принято, руководитель испытательного комплекса нашего предприятия Яков Исаевич Трегуб сказал, что будет добиваться включения меня и Николая Рукавишникова в состав первого экипажа, и рекомендовал нам максимально приобщаться к работам, связанным с созданием станции и ее подготовкой к полету. Трегуб был заместителем Мишина, отвечал за наземные испытания космических аппаратов, за техническую подготовку экипажей и управление полетами. Его мнение значило очень много. Если он так был настроен, следовательно, у нас появлялся шанс. Да еще какой! Поработать на первой орбитальной станции! И я стал жить мечтой об этом полете.

Работы по созданию станции велись очень интенсивно. Буквально в считанные дни был изготовлен полноразмерный деревянный макет. На нем все выглядело так, как предлагалось в проекте, только вместо реальных приборов и элементов были установлены их деревянные муляжи. Мы с Николаем сразу поехали его смотреть. По сравнению с кораблем станция казалась очень большой. Расстояние от входа до задней стенки составляло более десяти метров. Здесь уже могли жить и работать несколько человек, не мешая друг другу. Проектанты разделили внутренний объем станции на несколько разных по назначению зон: управления, научных экспериментов, занятий физкультурой, обеденную. Нашлось место для изолированной туалетной комнаты и для удобных спальных мест. Конечно, оборудования было очень много, оно толстым слоем покрывало стены станции, и внутреннее пространство больше напоминало коридор, чем комнату, но, тем не менее, в станции было несравненно свободнее, чем в корабле.

На макете непрерывно работали инженеры и проверяли правильность проектных предложений. Если что-то в компоновке станции не нравилось и появлялось желание изменить, то вначале новые варианты моделировались на макете, обсуждались и только после этого принималось окончательное решение о внесении изменений. Мы участвовали в этом процессе экспериментальных проверок, когда решались вопросы удобства работы и отдыха для космонавтов: при выборе мест расположения пультов и ручек управления, приборов визуального контроля; при оценке возможности выполнения тех или иных полетных операций; при обсуждении различных вариантов интерьера. Работа была, безусловно, интересной. Но, признаюсь, для меня самым захватывающим было другое - наблюдать в цехах, как собирается реальная станция: как из отдельных фрагментов вырастает корпус и постепенно обретает черты будущего космического аппарата; как на нем, один за другим, появляются трубопроводы, кронштейны; как на кронштейнах устанавливаются приборы и кабели объединяют эти приборы в сложные взаимосвязанные системы. Все это происходило в закрытой зоне цеха, куда мало кто допускался. Впечатление было такое, будто присутствуешь при таинстве рождения какого-то чуда, о котором пока никому не известно, но скоро узнает весь мир.

Работы велись с особой тщательностью. Как правило, в каждой операции участвовало не меньше двух человек, что обеспечивало надежный контроль качества. Внутри станции поддерживалась стерильная чистота. Туда допускались только люди в специальной одежде, прошедшие медицинский контроль. Для защиты от внешней пыли там искусственно создавалось повышенное давление воздуха. Периодически проводилась дезинфекция.

Вместе с реальной станцией были изготовлены ее полноразмерные модели, предназначавшиеся для проведения широкого круга экспериментальных исследований. На них проверялись прочность станции, ее способность перенести транспортировку на космодром и выведение на орбиту, работоспособность системы поддержания нормального температурного режима. В одной из моделей были установлены действующие системы обеспечения жизнедеятельности, и несколько групп испытателей по очереди проверяли на себе возможность длительной жизни на станции. Они находились внутри нее столько же времени, сколько предстояло провести там космонавтам. Входной люк модели был в течение всего времени исследований закрыт, и испытатели дышали тем же воздухом и ели ту же пищу, которые были приготовлены для полетов. Потом врачи изучали состояние их здоровья.

Мы старались посещать все места проведения испытаний, знакомились с их методиками и результатами, узнавали много нового и интересного. К сожалению, период нашего самообразования продолжался недолго. Уже через несколько месяцев после начала работ были сформированы экипажи, по три человека в каждом. В основной экипаж для первого полета вошли Владимир Шаталов, Николай Рукавишников и я. Нас должны были дублировать Алексей Леонов, Валерий Кубасов и Петр Колодин. В третий, резервный, экипаж включили Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева. Подготовка началась сразу и шла по уже привычной схеме. Мы мечтали об интересной программе. Но все получилось не так, как мы предполагали.

Работы на станции выполнялись по расчетному графику. К назначенному времени установили все бортовые системы, провели полный цикл наземных испытаний и отправили станцию на космодром для подготовки к пуску. Название «Салют» ей придумали наши проектанты, которые хотели выразить в нем своего рода приветствие научно-техническому прогрессу. В нашей организации лучше, чем где-либо, понимали, насколько быстро развивается космическая техника, и верили, что создание станции явится крупным событием.

И вот свершилось. 19 апреля 1971 года «Салют» стартовал. Начало полета оправдывало надежды. Станция была успешно выведена на орбиту и продемонстрировала свою полную работоспособность. Кстати, выведение «Салюта» на орбиту осуществила самая мощная в то время ракета УР-500, созданная в организации Челомея. Эта ракета не применялась для выведения пилотируемых космических аппаратов, поскольку в ней использовалось токсичное топливо.

Через три дня должны были отправиться на станцию мы. Первый сбой произошел в день старта. Вначале все шло нормально. Мы приехали на стартовую площадку, поднялись в корабль, закрыли люки. Уже была заправлена ракета и прошли ее первые проверки. Мы сидели привязанные в креслах и следили за сообщениями о подготовке к пуску. Нам сказали, что от ракеты отвели фермы обслуживания. Это означало, что все люди покинули стартовую площадку и теперь управление пуском будет вестись из бункера. Потом была приведена в готовность система аварийного спасения - небольшая пороховая ракета, которая стояла у нас над головой и была готова в случае аварии ракеты-носителя подхватить нашу кабину и мгновенно увести ее вверх и в сторону на безопасное расстояние. Оставались считанные минуты до включения двигателей, и вдруг нам объявили, что старт откладывается и предстоит эвакуация. На всякий случай нас попросили до разрешения из пункта управления не отвязываться от кресел. Мы поняли, что в основной ракете обнаружена неисправность, а просят не отвязываться потому, что при появлении ложных команд может сработать система аварийного спасения; она срабатывает очень резко, и в непривязанном состоянии можно получить травмы.

Ложных команд не было. Мы дождались, пока подведут фермы обслуживания и откроют люки. Нам принесли земную одежду. Мы надели ее поверх летных костюмов, потом спустились на лифте, сели в автобус и вернулись в свою гостиницу. Теперь оставалось ждать результатов анализа и решения.

Через несколько часов со стартовой площадки приехал наш методист и рассказал, что с отказом разобрались, сейчас меняют на ракете один из приборов и завтра состоится старт.

Назавтра все прошло благополучно. Корабль был успешно выведен на орбиту, после этого на нем никаких отклонений от нормы не наблюдалось. Мы провели первый маневр сближения со станцией и после этого были практически свободны. Вместе с Володей поплыли в орбитальный отсек - там просторнее. Николаю посоветовали провести некоторое время в кресле и поменьше двигаться. Он в космосе был впервые, и нам хотелось, чтобы он максимально застраховал себя от вестибулярных расстройств.