Папство и крестовые походы

Казалось, можно было надеяться, что теперь папство — на пороге исполнения своих чаяний, что переход греческой церкви под власть апостольского престола — лишь дело времени.

«Новый Константин», как напыщенно стал величать себя Балдуин Фландрский, поспешил доложить папе о геройских подвигах, которые крестоносцы совершили в честь римской церкви и для освобождения «святой земли», и даже пригласил Иннокентия III приехать в «Новый Рим»: пусть папа созовет там вселенский собор, заложит первый камень «окончательно объединенной христианской церкви», пусть он лично благословит христово воинство на дальнейшие ратные дела.

Иннокентий III снял отлучение с венецианцев. Новая империя была принята под его высокую руку: папа предписал всем христианам защищать ее, оказывать всяческое содействие Балдуину. Но в Константинополь Иннокентий не поехал. Он понимал, что хотя там и сидят «верные сыны» римской церкви, но добыть силою ключ от византийского Востока — Константинополь — еще не значит положить весь этот Восток к своим стопам. Действительно, Латинская империя родилась в крови и огне, однако, ее пределы пока что ограничивались одной столицей. Победа над греками в Константинополе была лишь началом длительной и нелегкой войны за византийские земли Именно поэтому «новый Константин» и стремился заслужить благоволение римского первосвященника: для дальнейших завоеваний в Византии нужны были силы, а поэтому имело смысл заручиться поддержкой апостольского престола.

Как были поделены византийские земли. Уже первые шаги завоевателей по овладению Грецией ознаменовались открытыми столкновениями между ними. Повторилась старая история: дело шло более или менее гладко, пока крестоносцев объединяли общие захватнические цели, но когда они вплотную подошли к разделу добычи, это единство тотчас заколебалось.

Летом 1204 г. Балдуин предпринял поход в Македонию и захватил Солунь, которую до этого стремился выговорить в свою пользу Бонифаций Монферратский.

Честолюбивый князь имел намерение стать властелином и в Константинополе. После водворения на престоле графа Фландрского Бонифаций женился на вдове Исаака Ангела — Маргарите Венгерской. Этот шаг также не мог не показаться подозрительным латинскому императору: не исключена была возможность, что Константинополь в один прекрасный день будет поставлен под удар Бонифация и венгров. Теперь, в ответ на захват Солуни Балдуином, Бонифаций, в свою очередь, выступил походом на Адрианополь, близ которого уже расположились отряды императора. Оба готовы были схватиться друг с другом. С большим трудом Дандоло, Виллардуэну и Луи Блуаскому удалось приостановить назревавший разрыв. В августе 1204 г. состоялась сделка Бонифация с Дандоло, по которой, между прочим, дож согласился на переход к маркизу Солуни.

Во избежание новых конфликтов вожди крестоносцев решили сделать то, что не было доведено до конца в марте 1204 г.: конкретно определить, какие земли кому достанутся после того, как они на деле перейдут под власть завоевателей. Такой дележ шкуры еще не убитого медведя был произведен в конце сентября 1204 г., причем венецианцы, по словам Маркса, «немилосердно надули» крестоносцев, «которые вместе со своими неотесанными князьями были всего лишь орудием в руках этих торгашей» [85].

После этого крестоносные феодалы вкупе с венецианцами начали систематически реализовывать свои, приобретенные таким оригинальным способом, территориальные права на земли Балканского полуострова, островной мир Греции, провинции Малой Азии. Ни о каком крестовом походе никто более не помышлял. Сеньоры и рыцари приступили к новым земельным захватам. Им уже наскучило довольствоваться пустыми, хотя и пышными титулами графов и герцогов Афинских, Адрианопольских, Никейских, Филиппопольских и прочих, — титулами, на раздачу которых не скупился Балдуин. Пока за этими титулами реально не стояло ничего, кроме надежд действительно получить поместья и города, соответствующие новым рангам. Впрочем, рыцари времени даром не теряли: они проигрывали и отыгрывали свои будущие имения и крепостных в кости, не сомневаясь, что теперь-то новые ленные владения будут ими получены.

Итак, с осени 1204 г. развернулись военные действия в Греции; несколько позже они перекинулись в Малую Азию. «Новый Константин» завоевал большую часть фракийских земель. Бонифиций подчинил своей власти Фессалию в Северной Греции, Аттику и Беотию — в Средней и часть Пелопоннеса — на юге полуострова. Ему же досталась и Солунь с прилегающей областью — предмет давних вожделений маркизов Монферратских. Так было образовано сравнительно обширное Солунское королевство, где стали хозяйничать ломбардские феодалы во главе с королем Бонифацием.

Другие сеньоры, покрупнее и помельче, также добыли свою долю в захваченных греческих землях. В Пелопоннесе было образовано княжество Ахейское (Ахейский или Морейский принципат), подвассальное Бонифацию: здесь утвердилась фамилия Виллардуэнов, и ахейские князья сделались наиболее сильными из феодалов Латинской империи. Остров Эвбею захватил также вассал Бонифация — Жак д’Авень (впрочем, этот остров вскоре перешел к венецианцам). Правда, далеко не все носители новых громких титулов устроились в отведенных им местах: многие рыцари так и остались только при своих званиях: земли, на которые они «имели право», никогда не были ими завоеваны (это относится к большей части владений в Малой Азии и на островах Эгейского моря).

Больше всех других получили в результате завоеваний и различных сделок предприимчивые венецианцы [86]. Представители Венеции уже при составлении проекта раздела византийских владений осенью 1204 г. воспользовались невежеством крестоносцев в географии и постарались обеспечить республике св. Марка максимальные выгоды. Венецианцы хорошо знали, какие земли, города и гавани Византии представляют наибольшую ценность. И хотя на практике венецианцам также удалось прибрать к своим рукам далеко не все из того, на что они метили, однако и те территории и права, которые им достались, по своему значению не имели себе равных. В самом Константинополе в распоряжении Венеции оказались главнейшие причалы на побережье Босфора и Золотого Рога; три из восьми кварталов города принадлежали венецианцам: территория их была обнесена стенами, и всем управлением здесь ведали специальные венецианские чиновники. Во Фракии Венеция полностью овладела Адрианополем; на берегу Мраморного моря (Пропонтиды) — большим количеством приморских пунктов (Редесто, Ираклия, Галлиполи и др.), которые не только гарантировали венецианцам безраздельное владычество в Пропонтиде, но и давали контроль над доступом в Черное море. Венеция протянула свои щупальцы и в Пелопоннес, захватив в его юго-западной части два портовых города — Корон и Модон [87]. Здесь были построены сильные приморские крепости; сенат республики назвал их «главными очами коммуны Венеции», так как из них можно было отлично следить за морским торгом Востока и Запада, сосредоточивавшимся в этой части Средиземноморья, и регулировать его в интересах венецианцев. Венецианская знать (нобили) и купцы завладели островами в Эгейском море (Андрос, Лемнос, Наксос, Парос, Кос и др.). Особенно важным приобретением Венеции был остров Крит, права на который Венеция еще в августе 1204 г. купила за тысячу марок серебром у Бонифация Монферратского. Крит славился своим плодородием; он имел очень удобные стоянки для судов, а главное — через него проходила морская дорога с Запада в Сирию и Палестину, в Египет и Константинополь. За Крит венецианцам, однако, пришлось воевать со своими торговыми соперниками — генуэзцами.

Кроме земель и гаваней, которые перешли к Венеции, венецианцы получили и энергично использовали возможность основывать свои фактории повсюду в городах Латинской империи. Некоторые ученые полагают, что фактически Латинская империя стала венецианской колонией, а другие признают даже, что в результате четвертого крестового похода образовались две империи — Латинская и Венецианская. Венецианские дожи, начиная с Энрико Дандоло, присвоили себе титул повелителей «четверти и полчетверти Византийской империи»; этот титул, впрочем, не соответствовал действительной величине венецианских владений, которая была меньше этой цифры.