Ленин — Сталин. Технология невозможного
Ленин — Сталин. Технология невозможного читать книгу онлайн
Большевики не верили в Бога и не любили Россию, однако на крутом переломе всё же именно они её и спасли. Когда обанкротились все, кто верил и любил.
Задачи, которые пришлось решать большевикам, оказались не под силу ни государственным деятелям царской России, ни опытным чиновникам и управленцам.
Между тем наследство они получили такое, на какое никто нормальный, в здравом уме и твёрдой памяти, не покусится. Для того клубка проблем, каким являлась послереволюционная Россия, сразу и названия не подберёшь… Механизмы, запущенные в феврале 1917 года, надолго пережили правительство, которое их запустило. Все, кто хоть сколько-нибудь разбирался в экономике и государственном управлении, понимали, что Россия погибла…
Найдётся немало желающих поспорить на эту тему, но факты таковы, что именно Ленин и Сталин спасли Россию.
* * *Книга содержит несколько таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Те же исследователи приводят некоторые цифры, размышляя над которыми, испытываешь легкий холодок: вот тебе, баушка, и упоительные вечера!
«Семья из четырех человек (двое взрослых с малолетними детьми) при урожае сам-3, с 4,5 га пашни (в двух полях) имеет чистый сбор 108 пудов. Для прокорма двух лошадей и двух коров надо потратить 40 пудов, когда на людей останется 68 пудов, это в расчёте „на душу“ 17 пудов, а на 2,8 „полных едока“ (дети едят меньше) — 24 пуда. На год» [94].
Перейдём теперь на килограммы. 24 пуда в год — это два пуда в месяц, или примерно килограмм в день. Грубо считая, не меньше 10 процентов надо отдать за помол, примерно столько же составит припек — получается 1000–1100 грамм печеного хлеба в день. При этом семья явно небедная, учитывая количество скота. Что же творилось у бедняков, которым нечем было вспахать четыре гектара и не было навоза, чтобы удобрить поле? И во многих ли крестьянских семьях было по двое детей? У одной моей деревенской прабабки их родилось шестнадцать (выжили шестеро), у другой — шестеро (выжили все). Сколько хлеба придется на человека в семье из приведенного примера, если рассчитывать на шестерых детей?
Скот — это особая проблема. Скотину надо кормить, причем не только травкой, сеном и соломой, но и зерном. Русские лошаденки, мелкие и пузатые, были на удивление неприхотливы — западноевропейская рабочая лошадь протянула бы ноги на такой кормежке очень скоро. В Англии рабочей лошади давали в год до 130 пудов овса, в русских деревнях — 15–20, а то и вообще одни лишь сено-солому. Но и в этих условиях далеко не каждая семья могла осилить содержание скота.
В начале 90-х годов при 110 млн. сельского населения в России было лишь 26 млн. лошадей — при том, что пахали, за исключением Украины, Дона и Кубани [95], только на лошадях, никаких тракторов не было и в помине. Надо ещё учитывать, что в это число входят все лошади: и извозчичьи, и кавалерийские, и многочисленные обозные сивки — транспорт тоже был сплошь гужевым. Что же остается деревне? В 1912 году около 30 % крестьян были безлошадными — а это уже самая горькая бедность, и примерно столько же хозяйств имели по одной лошади. Безлошадному одна дорога — в батраки, но у кого батрачить, если среди соседей нет богатых? Те, у кого по две лошади, тоже батраков не держат, поскольку сами едва сводят концы с концами (см. выше).
А ведь надо было и деньги зарабатывать. Вот ещё цифирки из того же источника:
«По данным академика Л. В. Милова, бюджет крестьянина „посредственного состояния“ с женой и двумя детьми, „живущего домом“, составлял в год:
1. На подати и расходы домашние и на избу и на прочее строение — 4 руб. 50 коп. с половиною.
2. На подушный оброк за себя и за малолетнего своего сына — 7 руб. 49 коп.
3. На соль — 70 коп.
4. На упряжку и конскую сбрую — 1 руб. 95 коп. с половиною.
5. На шапку, шляпу, рукавицы и проч. — 97 коп. с половиною.
6. На земледельческие инструменты и всякие железные вещи и деревянную посуду — 4 руб. 21 коп.
7. На церковь — 60 коп.
8. Для жены и детей — 3 руб.
9. На непредвиденные расходы — 3 руб. Итого — 26 руб. 43 коп. с половиною.
Если крестьянин имел посев до 3 десятин в двух полях, то есть несколько выше минимальной нормы, и заготавливал до 300 пудов сена, то мог содержать скот не только для своих нужд, но и на продажу. Такой крестьянин-середняк в год мог продать бычка, свинью, двух овец, три четверти хлеба, а также по мелочи мёд и воск, хмель, грибы, коровье масло и творог, яйца. Общая прибыль со всего с этого составляла 8–10 рублей. Однако для нормальной жизни и на подати и расходы ему нужно, как уже показано, 26 рублей! Получается, что даже крестьянин-середняк далеко не сводил концы с концами. А что же бедняки?
Подсчитано, что в 1900 году крестьянин покрывал за счет хлебопашества лишь от четверти до половины своих потребностей; остальное ему надо было зарабатывать каким-то иным способом» [96].
Практически весь товарный хлеб, то есть предназначенный на продажу, выращивался в крупных современных хозяйствах. По ним-то и ударило катастрофическое падение цен на хлебных рынках, которое смогли выдержать только самые сильные. В 1881 году пуд хлеба вывозили за 1 руб. 19 коп., в 1886-м за 84 коп., в 1894-м — за 59 коп. Сотни средних, хотя и перспективных владений разорились и канули все в то же крестьянское болото. Исчезали те единственные центры, которые со временем могли стать основой крупного сельскохозяйственного производства — а ведь только оно и способно было накормить страну.
К началу XX века положение крестьянства из просто тяжёлого стало катастрофическим.
«Ряд официальных (!) исследований с несомненностью установил ужасающий факт крестьянского разорения за 40 лет, истекших со времени освобождения. Размер надела за это время уменьшился в среднем до 54 % прежнего (который тоже нельзя было считать достаточным). Урожайность уменьшилась до 94 %, а в неблагоприятной полосе даже до 88–62 %. Количество скота упало (с 1870 года) в среднем до 90,7 %, а в худших областях до 83–51 % прежнего. Недоимки поднялись с 1871 года в среднем в пять раз, а в неблагоприятной полосе и в восемь, и в двадцать раз. Ровно во столько же раз увеличилось и бегство крестьян с насиженных мест в поисках большего простора или за дополнительными заработками. Но и цена на рабочие руки, в среднем, почти не поднялась, а в неблагоприятных местностях даже упала до 64 %.
Академик князь Тарханов в статье „Нужды народного питания“ дал таблицу потребления пищевых продуктов крестьянами различных стран в денежных единицах на человека в год:
| На сумму в рублях | ||||
|---|---|---|---|---|
| Растит. пищи | Животн. пищи | Напитков | Всего | |
| Русские крестьяне | 11,76 | 7,10 | 1,58 | 20,44 |
| Немцы | 20,96 | 26,07 | 23,02 | 70,05 |
| Французы | 27,72 | 30,04 | 19,14 | 76,90 |
| С. американцы | 22,72 | 32,07 | 22,35 | 77,14 |
| Англичане | 22,89 | 47,28 | 31,08 | 101,25 |
| Французы-канадцы | 30,60 | 61,51 | 23,91 | 116,02 |
| Ирландцы | 23,04 | 45,46 | 28,50 | 97,00 |
При введении всеобщей воинской повинности в 1873 году доля признанных негодными к военной службе не превышала 6 % призывников; до 1892 года этот показатель держался около 7 %. Но с 1892 года, когда начались финансово-экономические реформы, эта доля стала быстро повышаться. В 1901-м доля негодных к службе призывников достигла уже 13 %, несмотря на то что именно в это время требования, предъявляемые к новобранцам в отношении роста и объёма грудной клетки, были понижены. Показательно, что смертность в российской деревне была выше, чем в городе, хотя в европейских странах наблюдалась обратная картина» [97].
А в начале 10-х годов браковали уже около половины рекрутов, хотя требования к тому времени были снижены.
Столыпин попытался было как-то разрулить ситуацию, стимулировав расслоение крестьянства — но поздно! Этот узел уже не развязывался, Петр Аркадьевич опоздал со своими реформами ровно на полвека. Если бы такие условия установить одновременно с отменой крепостного права! — но тогда власти, озабоченной тем, чтобы как можно больше смягчить удар по дворянству, было не до будущего аграрного сектора экономики. А в 1906 году оказалось уже безнадежно поздно.
Село к тому времени страдало от чудовищной перенаселенности, а развитие промышленности в городах тормозилось отсутствием людских ресурсов — двадцать лет спустя в ту же проблему уткнется сталинская индустриализация. Предполагалось, что из общины будут выделяться самые богатые и самые бедные крестьяне, богатые купят землю у бедных, укрепятся и станут чем-то вроде фермеров, а бедные уедут в города. И действительно, к 1915 году из общины вышло около четверти крестьянских дворов — в основном это были бедняки, которые, едва получив наделы в собственность, тут же их продавали, как восемьдесят лет спустя продавали ваучеры. Это у Столыпина получилось. Но вот зажиточные крестьяне оказались слишком слабы, чтобы стать по-настоящему крупными хозяевами. Деревня не осилила реформу. Первый ее результат был следующим:
