Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

После войны, однако, потребовалось справиться с новой проблемой: мечи нужно было в очередной раз перековать на орала — как раз тогда, в 1921 году, начали выводить из строя и демонтировать броненосцы. На них между слоем серой, наружной краски и стальными пластинами брони находился также защитный слой свинцового сурика, однако если он и защищал сталь от коррозии в морских условиях, то на судоразборочных предприятиях он оказывал вредное воздействие на рабочих. Правда, эта эпопея со свинцовым суриком на производстве завершилась раньше, чем суммарный эффект от воздействия свинца в данном случае привел бы к вмешательству официальных инстанций, однако свинец стал играть все большую роль в жизни всех людей, поскольку началась эпоха массового использования автомобильного транспорта. Тогда же, в 1921 году, когда броненосцы Первой мировой войны были разобраны до винтика, Томас Миджли, Чарльз Кеттеринг и Томас Бойд совершили открытие: если к топливу добавить тетраэтиловый свинец (ТЭС), это приводит к снижению детонаций при работе двигателя! Вскоре была создана «Этил корпорейшн», филиал автомобильного концерна «Дженерал моторс», и производство автомобилей, особенно в США, резко возросло.

Строилось все больше дорог, их расширяли, улучшали, однако вскоре любые, самые лучшие дороги все равно заполняли орды автомобилей, чьи двигатели извергали свинец, который ведь добавлялся отныне в используемую топливную смесь — этилированный бензин. И вот в огородах, расположенных вдоль дорог, на салате, выращиваемом в товарных количествах для «здорового питания», теперь осаждались частички свинца, да и все, кто жили поблизости от дорог, особенно от загруженных шоссе, постоянно вдыхали тонкодисперсные частицы свинца — он был теперь повсюду. Уже в 1924 году прозвенел первый звоночек, возвещавший о серьезной опасности этилированного бензина: сам Миджли заболел после серии экспериментов с ТЭС, однако это оказался слишком слабый сигнал, чтобы кто-нибудь зазвонил во все колокола.

В 1925 году медицинские осмотры работников автохозяйств и гаражей, которые вручную добавляли ТЭС в бензин, показали, что это отрицательно сказывается на их здоровье — однако здоровье шоферов и других сотрудников тех же самых автопредприятий вроде бы оставалось на прежнем, неизменном уровне. Была достигнута договоренность о том, что бензин следует поставлять уже этилированным и что на емкостях с ним надлежит помещать предупредительные знаки, которые указывали бы, что их содержимое представляет собой опасность при очистке емкостей, а также что оно очень опасно при попадании на кожу человека.

В 1926 году, по заданию министра здравоохранения США, в течение семи месяцев проводилась экстренная проверка влияния ТЭС на здоровье людей. В заключении, выпущенном по следам этого исследования, говорилось, что нет весомых причин для запрета использования ТЭС, в случае, если соблюдены все правила техники безопасности при работе с этим веществом. И понадобилось еще 50 лет, прежде чем производители автомобильного топлива начали, с большой неохотой, снижать уровень свинца в горючем — постепенно, микрограмм за микрограммом.

Роберт Шерард писал и о других ядах на рабочем месте, например о хлоре. Весна, отмечал он, никогда не приходит в городки Уиднес или Сент-Хеленс [84], центры содовой промышленности, поскольку на много миль вокруг них все загрязнено отходами, уходившими в атмосферу через заводские трубы, — из-за этого погибало все живое: и листья на деревьях, и любая малейшая травинка. Фермеры так часто высказывали свои жалобы на то, что промышленные пары и копоть наносили ущерб урожаю, что владельцы химических заводов пришли к решению: дешевле скупить земли вокруг этих предприятий, чем всякий раз выплачивать соответствующие штрафы. Даже деревья не выживают в этой бесплодной земле, писал Шерард, «…тогда как людям приходится выживать — и это им удается».

Как ни странно, оказалось очень трудно найти доказательства вредности хлора. Доктор О’Киф, лечивший рабочих — жителей города Сент-Хеленс на протяжении 30 лет, рассказал Шерарду, что производство щелочи сильно ухудшает состояние здоровья, пусть даже это не показывают статистические данные: «Химическое производство убивает человека только на три четверти, а оставшуюся четверть добивает в нем работный дом». Добрый доктор признал тогда, что сероводород «…невероятно ядовитый газ, однако это — лишь один из целого ряда факторов, которые на содовых заводах сокращают срок жизни у рабочих».

Он, правда, попытался отметить и положительные стороны ситуации: «В защиту сегодняшнего положения вещей можно все же вот что сказать: если химическое производство губит людей, то оно и микробов тоже губит, и в результате у нас почти нет заболеваний лихорадкой. У нас, например, сейчас в больнице всего трое заболевших ею». Правда, доктор О’Киф отметил, что немногие в их городе живут дольше 60 лет. Да и трудно оптимистически смотреть на вещи в условиях, подобных описанным в книге:

Если уж рабочие начинали шутить по поводу смертоносного «Роджера», становится ясно, что других поводов для шуток или для веселья у них не было. А тут они хотя бы сохраняли ощущение реальности и с черным юмором относились к тому, как с ними обращаются владельцы предприятия. Один из рабочих объяснил Шерарду, как легко было владельцам завода манипулировать статистикой. «Значит, вот как получается. Ты, допустим, хватанул газу. Мы тут же бежим в контору и говорим: «Такой-то газом отравился». Тут же выдают бренди. Ты сам еще доберешься до дому, а там — раз! — и окочурился. Ну, врач потом скажет, что такой-то, мол, просто сознание потерял, а доказательство — вот оно: ведь чтобы привести тебя в чувство, оказалось, достаточно дать немного бренди».

Мы еще будем говорить о хлоре, когда пойдет речь о его преднамеренном использовании в качестве средства поражения во время войны. Это был такой же газ, что и на содовых заводах, только мотивация его использования была иной. А пока что мы завершим эту тему, процитировав один из самых удивительных пассажей в книге Шерарда:

Один из самых трагичных и совершенно ненужных видов отравления на производстве, возникших лишь в результате погони за прибылью, проявился в заболевании, которое хорошо известно как последствие отравления фосфором — некроза челюсти. Он проявился уже при изготовлении «конгривовых спичек» — они появились не ранее 1827 года и были названы так вслед за знаменитыми зажигательными ракетными снарядами английского изобретателя Конгрива [85] (William Congreve), в которых также использовался белый фосфор. Эти самовозгорающиеся палочки, покрытые с одного конца фосфоросодержащей смесью, назывались еще «лусиферами» [86], хотя первоначально название «лусифер» принадлежало совсем другому устройству, которое использовало лишь хлорноватистокислый калий (бертолетову соль) — и ни грана фосфора.