Бог, История и Евреи («Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли)

Столь же противоречиво и духовное состояние Израиля. С одной стороны, в состоянии антихристианства и христианоборчества Израиль представляет собой лабораторию всяких духовных ядов, отравляющих мир и в особенности христианское человечество. С другой – это есть народ пророков, в которых никогда не угасает дух пророчества и не ослабевает его религиозная стихия. Однако в состоянии ослепления это есть христианство без Христа и даже против Христа, однако Его лишь одного ищущее и чающее.

В этой духовной аберрации сохраняется чаяние грядущего мессии при неведении о Пришедшем. Эта сила и вдохновение, живущие и действующие в избранном народе даже и в состоянии отверженности, есть Ветхий Завет, продолжающийся при Новом и вопреки ему. Это есть продолжающееся странствие в пустыне в землю обетованную, искание Христа в борьбе с Ним и неведении Его.

Такова судьба Израиля в ее единственности и целостности, в которой соединяется материализм и высота духовного напряжения пророческого, не находящая для себя равного.

Такова историческая и эмпирическая очевидность, имеющая для себя силу факта. Но за этим фактом стоит некая высшая действительность, которая и есть тайна судеб Израиля, а с ним и всего мира. И тайна эта есть сила «родословной» Христа, который Израилю единоплеменен, и в этой своей единоплеменности «не совлекся и не отрекся». «Им принадлежит усыновление, и обетования, их и отцы, от них Христос по плоти, сущий над всеми Бог, благословенный во веки». (Рим. IX, 4-5).

Еврейство и в состоянии отверженности находится в нерушимой связи с христианством, в единстве конечной судьбы, которая, однако, не может совершиться, пока не осуществится это единство, не раскроется его сила. Христос не придет в мир, доколе не будет призван воплем всего мира: «ей, гряди, Господи Иисусе», но в этот вопль ранее должно включиться и Израилево: «осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне!» Но это не может явиться как бы внезапным и неожиданным событием, которое противоречило бы всей его истории и ниспровергало бы все его судьбы, напротив, оно будет зрелым плодом, который таинственно созревает на корне маслины природной. Это-то сокровенное созревание вносит непрерывность в историю Израиля, которая ведет к тому, что «весь Израиль спасется», но, следовательно, уже и спасается и ныне. Такова эта тайна о его спасении. Когда тайна эта не выходит на поверхность, не становится постижимой и осязаемой, дается ее откровение. Почему, чем и как спасается Израиль, в чем этот «святой остаток», как понимать эту непрерывность избрания Божия? Будем искать ответа на этот вопрос в Евангелии.

У креста совершилось разделение Израиля на две части. «И шло за ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем». (Лк. XXIII, 27). Напротив, другие в злом единогласии «говорят ему (Пилату) все – да будет распят» (Мф. XXVII, 22), и, «отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (25). И изрек Свое пророчество: "сколько раз хотел я собрать детей твоих,… но вы не захотели… не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: «Благословен Грядый во имя Господне» (Мф. XXIII, 39), но они еще не воскликнули. И это была определенно судьба Израиля. И тогда же Господь, обращаясь к плачущим и рыдающим о Нем, произнес Свое слово: «Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и детях ваших». (Лк. XXIII, 28). Это значит, что судьба всего Израиля достойна слез, одинаково как распинающих Христа, так и плачущих о Нем, ибо Израиль один, он есть единая маслина, о которой говорится далее Господом: «если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет» (31). К чему относится это противопоставление зеленеющего и сухого? Очевидно, первое относится к пребыванию Христа на земле и к Его приятию, последнее к Его удалению от земли и отвержению, и, однако, все «сухое» дерево ожидает одна общая судьба, которая и изображается с такой неумолимостью в словах Господа. Для одних, отвергающихся, это есть возмездие, для других же, в том неповинных, – роковая судьба единого Израиля.

Это раздвоение именно продолжается и после пришествия Христова в состоянии отверженности Израиля, в его христоборстве и служении князю мира сего. Оно содержит и земное торжество, земные победы, но и роковые его судьбы. Спрашиваем себя, что же таится в этих судьбах. Если родословная Христа была предварением боговоплощения, которое она собой предуготовляла, то каково же в нем участие Израиля после уже совершившегося, но и продолжающегося, пребывающего боговоплощения? Здесь необходимо не только разделить, но и отождествить это участие всего единого Израиля. Он не стал чуждым и посторонним делу Христова воплощения, но сохраняет неопознанную и таинственную с Ним связь. Если «свет и откровение языков и слава людей твоих Израиля» явлены были праведному Симеону, державшему на руках уже родившегося младенца Христа, то это значит, что они распространяются на Израиль и после этого рождения. Такая слава, однако, не есть даровое преимущество, данное этому народу, но это есть его избранничество для участия в деле искупления человечества. Это-то участие и есть тайна его судьбы, совершающаяся в истории, в жизни древа сухого и зеленеющего. В нем неизменно сохраняется «святой остаток», «силою коего» весь Израиль спасется.

Как понять эту антиномию: совершившееся уже искупление человечества крестною жертвою Господа Иисуса Христа и совершающееся, еще продолжающееся? В ней проявляется соотношение времени и вечности, становления и бытия. Полнота спасения включает не только силу его, но и образ совершения, Ветхий Завет и Новый, а в нем и еще новейший, «последние времена», всю священную историю Нового Завета. Христос прославленный и воскресший и одесную Отца сидящий пребывает и на земле в людях Своих, с Ним соединенных через вочеловечение Его, с ними Он и еще состраждет, со-распинается. Воскресение, вознесение и прославление Христа не означает ни оставления Им человечества, ни разрыва с ним! Относительно Успения и Вознесения Пресвятой Богородицы церковь прямо учит не только о неусыпающей молитве о нас Богородицы, но и о плаче Ее о мире и с миром, и даже схождении в мир с участием Ее в его муках. Отсюда делаем применение к судьбам Израиля как особом кресте Богоматери. Применимо ли аналогичное заключение и к Господу? Сила искупления должна быть понята не только интенсивно, в его средоточии в земном служении в едином акте Гефсиманского борения и Голгофской смерти, но и экстенсивно, в смысле сострадания Христа со страждущим человечеством, и постольку с избранным народом, с ним нарочито связанным. Основная идея церковного года с его временами и сроками, памятями и празднованиями ведь в том именно и заключается, что земная жизнь и земная страсть Христова не только закончилась в своем совершении, но и повторяется в своем как бы повторении или продолжении. Однако оно есть не только как бы, его и на самом деле надо и буквально понять, как соединение земного пути воплощения Господа с небесной славой Его. Одним словом, искупление продолжается вместе с историей мира, и будет продолжаться, доколе она не совершится в полноте своей. Как понять это соединение совершившегося с совершающимся, небесной славы и земной страсти, это есть тайна смотрения Божия и жизни Божией, кенозиса Христова, во всей его широте и глубине. Но он должен быть понят именно так. Да как же иначе и можно понять то самоотождествление Христа с каждым из страждущих и болезнующих, о котором Он сам свидетельствует на страшном суде Своем по отношению ко всему человечеству. Однако в нем, этом последнем, по прямому свидетельству откровения, как и самого Господа, особо выделена избранная часть человечества. Господь свидетельствовал во дни Своего земного служения, конечно, как и после него: «сколько раз хотел собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья». (Мф. XXIII, 37). И, конечно, с этой избранной частью Господь нарочито состраждет, делит судьбы его, доколе не совершится его спасение.