Святой дьявол - Распутин и женщины

Но прошли дни, а о радостном событии все не было слышно. Наконец придворный врач, профессор Отт, после некоторого сопротивления получил разрешение исследовать императрицу. К всеобщему замешательству, выяснилось, что Александра вообще не была беременна. Так как вся страна с нетерпением ожидала появления наследника, не было никакой возможности скрыть этот трагический факт, и вскоре поползли слухи, которые, естественно, не могли польстить царице.

По приказанию дворцового коменданта Рашковский, российский агент в Париже, провел там подробное исследование прошлого Филиппа и по окончании прислал разоблачительный рапорт лично министру Сипягину. Министр, достаточно хорошо ознакомленный с положением дел в царском дворце, посоветовал Рашковскому немедленно уничтожить свой доклад, но Рашковский не принял во внимание этот мудрый совет, а наоборот, представил свой труд царю и тем самым навлек на себя монаршую немилость. Николай Второй не любил, когда ему надоедали неприятными сообщениями. Несмотря на все разочарования и дурные слухи, император и его супруга, как и прежде, искренне верили доктору Филиппу и по-прежнему были благосклонны к нему. Спустя некоторое время осыпанный щедротами Филипп был отправлен на родину.

При прощании он передал царице святой образок с колокольчиком; по его словам, колокольчик начинал сам звонить, если к царской чете приближался плохой человек. Кроме того, Филипп оставил предсказание, которое в дальнейшем имело крупные последствия: он заявил, что Бог пошлет императрице нового "друга" и тот будет верно охранять ее от всех бед.

Вскоре после возвращения во Францию Филипп умер, не последнюю роль сыграло его удаление из России, так как после прекрасных дней, проведенных в Царском Селе, он не смог привыкнуть к простому народному окружению на родине. Хотя его последователи утверждали, что он вовсе не умер, а после исполнения своей земной миссии в живом воплощении вознесся на Небо.

Православное духовенство при дворе с самого начала недружелюбно относилось к появлению и влиянию иностранного чудотворца Филиппа. Теперь, после ухода француза, казалось, настал момент снова подчинить своей власти царствующую чету. Придворное духовенство, в частности отец Феофан, который чаще других жаловался на отдаление царя и царицы от православной Церкви и подпадание под влияние дьявольской западноевропейской ереси, считал необходимым возвращение государя в родную веру.

Отец Феофан вспомнил о давно умершем истинно русском чудотворце, который только из-за недопустимой небрежности до сих пор не был признан святым. Это был монах Серафим Саровский, еще в начале девятнадцатого столетия сделавший важные предсказания; отец Феофан уговорил царя осуществить канонизацию Серафима и этим богоугодным делом заслужить благоволение Небесных сил. Под влиянием своей супруги царь загорелся этой идеей и с ревностным усердием занялся канонизацией Серафима Саровского, как если бы речь шла о важнейшем государственном деле.

Однако необходимо было преодолеть некоторые препятствия: самые уважаемые и влиятельные поборники православия высказывались против, и прежде всего обер-прокурор Победоносцев. Но, в конце концов, сторонники царя проявили максимум энергии, и однажды во время завтрака им удалось преодолеть сомнения Победоносцева.

30 июля 1903 года в пышной и торжественной обстановке в присутствии царской четы совершилась канонизация Серафима. Вечером того же дня в честь императора состоялся обед, в котором приняли участие высшее духовенство, большое количество государственных сановников, князья и чиновники, которые по поводу этого события приехали в Саров со всех концов страны, надеясь, что присутствие на этом торжестве послужит их карьере.

Когда наступила ночь, красные пятна на щеках царицы, свидетельствовавшие о сильном возбуждении, стали еще заметнее. Грудь ее тяжело вздымалась, глаза беспокойно блестели. Около полуночи она вдруг вышла из-за стола и направилась в сад.

Там ее ожидали несколько старых священников и самых верных придворных дам, они проводили ее к святому источнику рядом с мощами Серафима. Этот родник обладал чудотворной силой, многие больные, калеки, слепые, глухие и бесплодные женщины излечивались его водой.

Императрица своими глазами убедилась в целебной силе этого источника: во время въезда в Саров ей представили группу крестьян и крестьянок, страдавших прежде тяжкими недугами, и вот бывшие паралитики шли без костылей, слепцы снова прозревали, глухие слышали, а прежде бесплодные женщины несли на руках детей. Поэтому Александра решила сама испытать силу чудодейственных вод.

Посреди ночи в сопровождении трех священников и придворных дам отправилась она к источнику. Подошла к могиле Серафима, склонилась перед ней на колени и в долгой страстной молитве просила святого заступиться за нее перед Богом, чтобы он выполнил самое заветное ее желание - подарил ей сына, ведь, по ее мнению, императрица российская тоже имела право на материнское счастье, в котором не было отказано даже самым ничтожным и бедным крестьянкам.

Закончив молитву, в сопровождении придворных дам она направилась к святому источнику, а священники остались у могилы для молитвы. Затем она сняла сверкающие украшения и праздничные одежды и окунулась, освещенная лишь мерцанием звезд, в исцеляющие воды.

И чудо свершилось: по истечении необходимого времени императрица, к величайшей радости супруга и всей страны, родила сына, получившего имя Алексей.

Духовенство торжествовало, так как приписывало это радостное событие исключительно чудесной силе святого из Сарова. Те высокие лица и чудотворцы, что прибыли на канонизацию Серафима со всех частей государства, не были разочарованы в своих ожиданиях. Они получили награды и быстро сделали карьеру, так как Их Величества полностью уверовали в божью милость этой канонизации и щедро одаряли каждого, принимавшего в ней участие, ведь их самих так щедро наградил Всевышний. В императорском рабочем кабинете теперь висело изображение святого Серафима, и вера в этого покровителя стала теперь настолько сильной, что во время войны с Японией царь послал на фронт в войска тысячи образов с Серафимом. "У японцев есть гранаты, мрачно шутили в народе, - а у наших солдат святые образа".