История жирондистов Том II

Дом в Кане принадлежал бездетной вдове, старой и хворой, госпоже Бретвиль. С ней уже несколько лет жила ее родственница, которую она приютила и воспитала, чтобы иметь опору на старости лет и не чувствовать одиночества. Девушке было в то время двадцать четыре года. Грация и достоинство сквозили в ее походке и во всех движениях. Горячий Юг наложил печать на цвет ее лица. Глаза — большие, с широким разрезом — меняли свой цвет, как морская волна, оттенок которой зависит от состояния погоды: они были голубыми, когда она погружалась в размышления, и почти черными, когда оживлялась. Очень длинные ресницы придавали ее взгляду особенную глубину, рот классической формы демонстрировал идеальный рисунок губ. Округленный овал носил отпечаток молодости и цветущего здоровья. Девушка легко краснела и бледнела. Руки ее были сильными, мускулистыми, кисти рук — длинными, с продолговатыми пальцами. Простота и темный цвет платья соответствовали ее скромности. Звук голоса — живое эхо, отражающее всю душу в одном колебании воздуха, — производил глубокое впечатление. В клавиатуре этой души звучали такие глубокие и звучные ноты, что голос девушки производил еще большее впечатление, чем ее наружность.

Эту девушку звали Шарлотта Корде д’Армон.

Отец ее принадлежал к числу тех провинциальных дворян, которых бедность поставила почти в положение крестьян. Земля, обрабатываемая этими «сельскими дворянами», едва способна была прокормить их. Дворянство и земля во Франции вступили в такой же союз, как аристократия и море в Венеции.

Франсуа де Корде занимался политикой, а также литературой, что являлось в то время обычным явлением. Он от всей души желал, чтобы скорее вспыхнула революция, написал несколько сочинений против деспотизма и закона о старшинстве, выказав в них пылкость философа и предчувствие переворота. Вследствие ли недостатка ума, беспокойного характера или стесненных имущественных обстоятельств, ему не удалось пробиться в жизни. Пятеро детей — два сына и три дочери — все более заставляли его чувствовать тяготы нужды. Благодаря своему благородному происхождению и бедности девочки Корде были приняты в монастырь в Кане, игуменьей которого являлась госпожа Бельзунс. Аббатство Святой Троицы, с широкими переходами и часовней в романском стиле, было построено еще в 1066 году женой Вильгельма Завоевателя, затем разорилось и стояло в развалинах до 1730 года, когда его великолепно отреставрировали и оно превратилось в один из лучших монастырей в королевстве.

Восприимчивая душа и пылкое воображение довели Шарлотту до мечтательного созерцания, когда кажется, что видишь Бога, — состояние души, которое легко может перейти в подвиги благочестия. В течение нескольких лет она оставалась образцом набожности, мечтала закончить свою едва начавшуюся жизнь на первой странице и погрести себя в могиле, где вместо смерти нашла бы покой, любовь и счастье; чем больше крепла ее душа, тем быстрее Шарлотта утверждалась в своих мыслях. Она быстро постигла глубину своей детской веры и провидела за общепризнанными догматами другие, новые, светлые и высокие. Она не отреклась ни от Бога, ни от добродетели — двух главнейших душевных своих привязанностей, но придала им другие имена, другие формы.

Игуменья госпожа де Бельзунс и ее помощница госпожа де Понтекулан отличали Шарлотту. Они приглашали ее на свои носившие отчасти светский характер собрания, которые обычай разрешал игуменьям, чтобы поддерживать отношения с родственниками, жившими за монастырской оградой. Таким образом Шарлотта познакомилась с двумя молодыми людьми, племянниками этих дам: с Бельзунсом, полковником кавалерийского полка, стоявшего гарнизоном в Кане, и Понтекуланом, офицером королевского конвоя. Первый из них был вскоре убит во время народного мятежа в Кане; другой, требовавший от революции умеренности, принял участие в Законодательном собрании и в Конвенте и подвергся гонениям по делу жирондистов. Говорили, что слишком нежное воспоминание о молодом Бельзунсе побудило Шарлотту поклясться в мести. Ничто, однако, не подтверждает этого предположения и все опровергает его. Если бы революция вселила в сердце Шарлотты только жажду мести за смерть возлюбленного, то ее ненависть распространилась бы одинаково на все республиканские партии и она под влиянием фанатизма не совершила бы такого кровавого дела, которое обагрило память о ней.

Шарлотте было девятнадцать лет, когда упразднили монастыри. Оба ее брата, состоявшие на службе у короля, эмигрировали. Одна из сестер умерла. Другая заведовала в Аржантаке бедным хозяйством своего отца. Старая тетка, госпожа де Бретвиль, приютила Шарлотту у себя в Кане.

Исполнив обязанности по дому, проводив тетку в церковь и обратно домой, Шарлотта могла свободно располагать остальным своим временем. Ее ни в чем не стесняли, не руководили ни ее взглядами, ни ее чтением. Возраст Шарлотты, казалось бы, делал в ее глазах привлекательными романы, которые преподносят праздным умам уже готовые мечты. Но разум увлекал ее к чтению философских сочинений, обращающих смутные инстинкты человека в величественные картины, и исторических книг, рассказывающих, как приводились в исполнение теории и осуществлялись идеи.

Она находила удовлетворение этой двойной потребности разума и сердца в Руссо, Рейнале и Плутархе. Эти три автора сменяли один другого в ее руках. Она прочитала также «Элоизу» и «Фоблаза». Хоть ее воображение и распалялось, но душа оставалась чистой и непорочной. Снедаемая потребностью любить, она вследствие осторожности и бедности тем не менее всегда удерживалась от окончательного признания. Шарлотта буквально разрывала в клочья свое сердце, чтобы уничтожить узы, которые могли бы связать ее. Любовь, отвергнутая рассудком и судьбой, изменила не свойство свое, а идеал, превратилась в смутную, но горячую преданность мечте об общем благе. Страсть, которую она питала бы к одному человеку, Шарлотта перенесла на отечество. Девушка дошла до того отчаянного состояния души, которое разбивает личное счастье, не ради славы или честолюбия, как госпожа Ролан, но ради свободы, как Юдифь или Эпихариса. Недоставало только случая; Шарлотта ждала его, и ей казалось, что он уже близко.

Присутствие в Кальвадосе изгнанных и бежавших депутатов довело преданность города Кана жирондистам до обожания, а отвращение к Марату до крайности. В Нормандии до 10 августа более желали конституционной монархии, чем ниспровержения трона. Руан, главный город этой провинции, был предан Людовику XVI и предложил ему убежище. Казнь монарха опечалила и тронула добрых граждан.

Шарлотта Корде, сердцу которой уже был нанесен удар, чувствовала, как все несчастья, обрушившиеся на отечество, вызывают отчаяние в ее сердце. Она видела гибель Франции, видела жертвы и думала, что знает мучителя. Она дала себе клятву отомстить за первых, наказать второго и спасти всех. В течение нескольких дней Шарлотта таила это смутное решение в своем сердце, не зная еще, какого деяния потребует от нее родина и какой узел преступлений всего необходимее рассечь. Она только пристально наблюдала события и людей, чтобы не обмануться в своем мужестве.

Жирондисты, которых город Кан принял под свою защиту, поселились в прежнем дворце интендантства.

Вместе с комиссией мятежа туда перенесли и правительство федералистов; тут происходили народные собрания, на которые граждане приходили, чтобы послушать первых жертв монархии и последних мстителей свободы. Так долго царившие имена Петиона, Бюзо, Луве, Барбару говорили воображению Кальвадоса еще больше, чем их речи. Шарлотта Корде, невзирая на предрассудки своего сословия, пол и возраст, несколько раз решилась посетить эти собрания вместе со своими подругами. Она обратила на себя общее внимание безмолвным энтузиазмом, который выражался только слезами и еще более увеличивал ее красоту. Она хотела увидеть тех, кого хотела спасти. Манеры, речи, лица этих первых апостолов свободы, почти все молодые, запечатлелись в ее душе и придали ее желанию пожертвовать собой ради их дела страстный характер.