Дуэль. Всемирная история

Де Бутвиль и де Шапель вернулись в Париж тайно, переодетые и под вымышленными фамилиями. Накануне назначенной даты де Бутвиль и де Бёврон встретились на Пляс-Руаяль, чтобы обсудить условия, в соответствии с которыми они будут драться на следующий день после полудня. Де Бутвиль назначил секундантами де Шапеля и графа де ла Берта, де Бёврон сказал оппоненту, что его будут представлять Буке и маркиз де Бюсси д’Амбуаз. Последний славился как отъявленный дуэлянт, который так горел желанием посодействовать де Бёврону, что встал с постели, забыв о недуге, который его к ней приковал.

Сделав выбор в пользу Пляс-Руаяль — сегодня Пляс-де-Воже (Place de Vosges, то есть площадь Вогезов. — Пер.) — в качестве места их поединка, де Бутвиль и де Бёврон едва ли могли придумать иное, более верное средство для провокации. Пляс-Руаяль служила местом грандиозной застройки, которая на изломе столетий начала менять лицо Парижа. С самого начала она привлекала цвет парижского общества, скоро в домах поселились нобили, преуспевающие дельцы и королевские министры. Что говорить, когда с 1615 г. сам Ришелье жил в доме под номером 21. Если оба господина стремились указать королю на неотъемлемое и неподвластное даже ему право нобилитета драться на дуэлях, они, несомненно, выбрали правильное место. И в самом-то деле, трудно не прийти к выводу, что эти двое рвались в бой в равной степени с королем и его главным министром, как и друг с другом. Де Бутвиль должен был бы сознавать, что испытывает самые остатки королевского терпения — эта дуэль имела все шансы стать последней каплей.

Де Бутвиль и де Бёврон приехали на Пляс-Руаяль с третьим ударом часов и, не желая терять время, сбросили камзолы — они договорились драться в рубашках — и заняли позиции. Сошлись ли они на вымощенном тротуаре у аркад или выбрали лужайку в середине площади, нам знать не дано. В чем нет решительно никакого сомнения, так это в том, что поединок их мог наблюдать любой, кто в тот момент оказался на Пляс-Руаяль, которая, как мы уже видели, не принадлежала к числу пустынных уголков города. Шестеро построились в два ряда так, чтобы противники находились друг перед другом: де Бутвиль перед де Бёвроном, де ла Берт напротив Буке, а де Шапель в паре с Бюсси д’Амбуазом.

Главные участники — де Бутвиль и де Бёврон — вооружились каждый мечом и кинжалом — вполне в духе обычаев того времени, — и, как будет разумно предположить, секунданты экипировались таким же образом. Де Бутвиль и де Бёврон начали дуэль выпадами шпаг. Оба зарекомендовали себя как мастера искусства фехтования, и, несмотря на все маневры и реверансы в преддверии встречи, — путешествие в Брюссель и вынужденное примирение, — поединок вовсе не носил черт показательного боя. В то же время скрестили шпаги друг с другом две пары секундантов.

Рассказы о дуэли между де Бутвилем и де Бёвроном рознятся в подробностях. Нет совершенно никакой возможности совместить все детали, однако, судя по всему, после демонстрации друг другу высокой техники фехтования, бросков с подскоком, выпадов, уколов, парирования и проверки на прочность защиты противника, поисков слабых мест в его обороне — а подобное являлось без преувеличения важнейшей задачей, — они бросили главное оружие и продолжали биться на кинжалах. В таком виде поединок приобретал черты беспощадной драки и больше напоминал приемы разбойников с большой дороги, чем поведение благородных господ-дуэлянтов. Вынужденно бой протекал на близкой дистанции, и в некоторых изложениях говорится, что соперники даже хватали один другого за воротники, стараясь вонзить в тело врага кинжал.

Поначалу расклад сил в смертельном поединке оставался сбалансированным: оба врага финтили, сцеплялись и отпрыгивали назад, стараясь занять выгодное положение. Затем более сильный де Бутвиль начал одерживать верх: захватив правой рукой руку оппонента с кинжалом, он, не давая неприятелю вырваться, стал подвигать собственный кинжал к горлу Бёврона. Де Бёврон очутился теперь в воле противника, де Бутвиль мог убить его, но, получив законное удовлетворение, пощадил жизнь де Бёврона.

Трудно сказать, как долго продолжалась дуэль: оценки довольно разнообразные — от нескольких минут до часа. В равной степени нелегко установить, какие именно раны нанесли друг другу основные участники. В одном рассказе утверждается, что они буквально падали от усталости, изнеможения и потери крови, в другом, напротив, говорится, что они прекратили дуэль все еще без единой раны после нескольких минут довольно неритмичной демонстрации парочки-другой приемов высокой техники фехтования. Тот факт, что де Бёврон и де Бутвиль ухитрились покинуть Париж после дуэли, наводит на мысль, что оба вряд ли серьезно пострадали. Вместе с тем утверждать, будто на них не было ни царапинки, тоже безосновательно.

Тем временем две пары секундантов — де Шапель и Бюсси д’Амбуаз, а также де ла Берт и Буке — вели свой бой, представлявший собой фактически параллельную дуэль. Тогда как де Бутвиль и де Бёврон бросили мечи и переключились на кинжалы, Бюсси и де Шапель продолжали сражаться на шпагах. Мы не знаем, как долго продолжался этот бой, но, когда главные участники вцепились один в другого с кинжалами, Бюсси — возможно, ослабленный болезнью — замешкался, открыв противнику фронт защиты, и клинок де Шапеля вонзился в его тело. Бюсси рухнул наземь и через несколько минут скончался.

У третьей пары — де ла Берта и Буке — тоже кипел ожесточенный поединок. Дуэль и в этом случае закончилась кровопролитием, когда де ла Берт упал наземь, раненный своим противником. К счастью, его рана оказалась не такой серьезной, как у Бюсси, и дуэлянта отнесли в Отель-Майенн, что по ту сторону от Рю-Сент-Антуан от Пляс-Руаяль ^{236}.

Дуэлянты дрались ясным днем и на наиболее престижной тогда площади Парижа, а потому просто невозможно представить себе, что их поединок прошел незамеченным. Все участники и особенно де Бутвиль осознавали, что на подобный демарш власти едва ли посмотрят с одобрением, а в том, что до короля и кардинала скоро дойдет история о кровавом поединке у них под носом, драчуны могли даже не сомневаться. Самым скверным была, конечно, гибель человека. Пора было сматывать удочки. Де Бутвиль и де Шапель решили бежать в Лотарингию — тогда независимое герцогство в пределах Священной Римской империи, — чтобы оказаться вне юрисдикции французского закона. Забияки покинули Париж по дороге на Mo и после бешеной скачки поздно ночью достигли Витри-ле-Брюле в Шампани. Там, измотанные и одновременно уверенные, что им удалось оторваться от преследования, они нашли комнату на постоялом дворе и отправились спать.

Тем временем Людовику XIII донесли о нахальной дуэли, которая случилась прямо у него под носом. Взбешенный, он приказал схватить беглецов, особенно де Бутвиля. Великий прево (grandprévôt) — начальник полиции — был послан в загородное поместье де Бутвиля, но обнаружил, что в замке злодея нет. Как казалось, де Бутвилю вновь удалось вырваться из когтей Ришелье. Так и было, то есть было бы, если бы не злодейка судьба. Случайный свидетель, видевший беглецов на дороге из Парижа, навел власти на их след, и следующим утром двум друзьям пришлось сдаться. Их под усиленной охраной привезли в Париж и поместили в Бастилию.

Ришелье, которому повезло захватить дуэлянтов — само по себе редкая удача, — собирался превратить их случай в поучительный пример. Дело де Бутвиля и де Шапеля слушали в парламенте Парижа и приговорили их к смертной казни. До процесса, в ходе него и после завершения суда на Людовика со всех сторон оказывали сильное давление с тем, чтобы добиться от него прощения и помилования дуэлянтов. Однако король остался несгибаемым. Во второй половине дня 22 июня 1627 г. забияк казнили на Пляс-де-Грев (Гревской площади. — Пер.), напротив здания Отель-де-Виль (Городской ратуши. — Пер.). Оба мужественно встретили свою смерть — первым де Бутвиль, который взошел на плаху, подкручивая усы.