Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир

Перейдем теперь к рассмотрению важнейших работ по этнической истории [Ethnology in Japan, 1968, с. 9—17; Mizuno, 1968; Japan…, 1970, 1965, с. 119–134; Japon…, 1960]. В этой сфере центральное место занимает концепция Ока Macao. Он выделил пять этнокультурных комплексов: 1) охотничий, предположительно меланезийский (матрилинейное общество, «тайные организации», разведение клубней таро); 2) охотничий аустроазиатский (матрилинейное общество, разведение суходольного риса в горах); 3) охотничий тунгусский (патрилинейное общество, клановая организация хала, суходольное земледелие); 4) рыболовческий аустронезийский (патриархальное общество, возрастные классы, разведение поливного риса); 5) комплекс алтайцев-завоевателей (патриархат, клановая организация, земледелие с применением железных орудий). Он первый привлек внимание к японскому этносу как структурному целому ^[6]. В 1949 г. на симпозиуме «Происхождение японского народа, его культуры и образование японского государства» подведен итог многолетним этногенетическим исследованиям ^[7]. Подтверждены факты многообразия происхождения и техники возделывания поливного риса и тесная связь этих достижений с этнической историей. В конце 50-х годов Оно Сусуму обосновал тесное родство японского и корейского языков, а Идзуи Коноскэ — родственные связи японского и аустронезийских языков, что, естественно, говорит в пользу соответствующих этнических связей ^[8]. Канасэки Такэо утверждает, что после периода дзёмон (неолит) физический тип японцев мало менялся [Kanaseki, 1966]. Но Исида Эйитиро признает предками современных японцев носителей культуры яёи. Он полагает, что древние японский этнос и культура сложились на рубеже нашей эры [Ishida, 1974].

Японские этнологи в последние десятилетия особенно интенсивно разрабатывают южные этногенетические связи японцев. Янагида Кунио утверждает, что о-ва Окинава, в частности о-в Миякодзима, были оплотом предков японцев, которые двигались в поисках земель для расселения и наконец достигли Японии ^[9]. Вакамо ри Таро, изучая татуировку, определил, что народы Юго-Восточной Азии заселили Японию еще до проникновения туда риса ^[10]. С 40-х годов XX в. возросло внимание к западному направлению, приведшее к разработке широкоизвестной теории миграции на Японский архипелаг воинственных кочевников Восточной Азии. Как утверждает Эгами Намио, кочевники прошли через Маньчжурию и Корею, формируя там свои государственные образования, в III–IV вв. вторглись на Японские острова, где и создали правящую династию государства Ямато [Egami, 1964, 1963].

За эти десятилетия подтвердилось, что японская народность сложилась в результате неоднократных смещений в разное время многих этнических пластов самого разного происхождения. Но удельный вес этих пластов, условия, время, когда они появились, еще до конца не выяснены.

Западноевропейская и американская этнография за последние 20 лет сказала не так много нового по вопросам этнической истории древних японцев. Э. Киддер разбирает вопросы этногенеза японцев в связи с появлением культуры раннего металла (яёи) и протоисторической курганной культуры [Kidder, 1959]. Г. Сан- сом много места уделяет разбору миграций и этнических компонентов, составляющих японскую народность, причем особо останавливается на северном направлении [Sansom, 1962]. Большой груд Ш. Агенауэра целиком посвящен этногенезу японцев, но, к сожалению, главным образом на неолитической стадии ^[11]. Причем если Э. Киддер рассматривает проблему с археологических позиций, Г. Сансом — с позиций культурно-исторических, то Ш. Агенауэр привлекает очень широкий круг источников: антропологические, этнографические и — главное — лингвистические.

Значительные плоды принесло изучение этногенеза японцев в СССР. Первой послевоенной работой явилась статья археолога А. П. Окладникова, к которой приложена обширная библиография, составленная Н. А. Береговой. За ней последовали работы этнографа Н. Н. Чебоксарова и антрополога М. Г. Левина. Результатом их совместного труда явилась интересная обобщающая работа ^[12]. В книге М. Г. Левина, изданной посмертно, освещены основные этапы этнической истории Японии и сложение антропологических типов [Левин, 1971]. В ней широко использованы личные обмеры автора, литературные данные, материалы смежных наук. Этногенезом японцев много "и плодотворно занимался С. А. Арутюнов. Он показал сложное влияние миграций с Корейского полуострова на традиции архипелага [Арутюнов, 1961], создавшее культуру раннего металла. Он и Б. Г. Григоренко обратили внимание на взаимосвязи между Арктикой и Японским архипелагом ^[13].

Ликвидация серии политических запретов, существовавших в довоенной и особенно в воюющей Японии, привела наряду с другими причинами к заметному оживлению в области изучения истории Японии, в том числе древней и средневековой [Saeki, 1977; Japan…, 1965; 1970; Japon…, 1960; Takahashi, 1956].

В 23-томной «Истории Японии», выпущенной издательством «Иванами сётэн», суммированы последние достижения японской науки, а разработки выполнены с учетом положений основоположников марксизма-ленинизма [Иванами…, 1962, т. 1–4].

В периодизацию древней истории вводятся понятия «дикость», «варварство» и «цивилизация». Дикость подразделяется на ранний период (докерамическая культура и палеолит) и поздний период, включая неолитическую культуру дзёмон (VIII–VII тыс. — IV в. до н. Варварство охватывает энеолитическо-бронзовую культуру яёи (III в. до н. э. — III в. н. э.) и ранний железный век — курганный период (вторая половина III — конец IV в.). Цивилизация начинается с первых пяти царей Ямато, исторически досто-верных, т. е. с начала V в. (Сырицын, 1970, с. 53).

Тенденция комплексного изучения проблемы Ематай, претворившаяся организационно в симпозиумах, общих сборниках, наметилась еще в 50-х годах (см., например, сборник «Яматай коку»). В 1965 г. Ассоциация истории права созвала симпозиум, на котором знаменитое «Владение царицы» было охарактеризовано как образование, переходное от федерации племен к ранней государственности. Позднее Уэда Масааки высказал мнение, что Ематай — это глава союза мелких племенных объединений и может считаться идентичным Ямато, располагавшимся в Кинай [Уэда, 1959]. Эноки Кадзуо развил теорию нахождения Ематай на Кюсю в виде союза местных племен [Эноки, 1960]. Иноуэ Мицусада утверждает, что союз во главе с Ематай был свободной федерацией мелких, «карликовых» государств, а режим Ямато оформился не ранее чем во времена правления Одзина, т. е. в конце IV в. [Иноуэ, 1960]. По схеме Тома Сэйта процесс становления японского государства развивался в такой последовательности: племенной союз (будзоку рэнго) — союз мелких государств (сёкокка рэнго) — объединение страны (кокудо тоицу). Ематай по этой схеме сохраняло сильные пережитки племенного союза, но находилось на стадии союза мелких государств Северного Кюсю [Тома, 1960]. Сторонники размещения Ематай на Северном Кюсю, учитывая внешнеполитический фактор, относят объединение всей страны ко времени ослабления Китая, т. е. к IV–V вв. ^[14]. Мидзуно Ю и Иноуэ Мицусада связывают объединение с восточным походом выходцев из Кореи [Mizuno, 1968; Иноуэ, 1960]. Последние, двигаясь с юга Кюсю на север, завоевали Ематай, а потом пошли на восток, в Кинай, где правитель Одзин основал новую династию. Эгами Намио роль, создателей новой династии отводит конникам-тунгусам, которые в IV в. н. э. через Северное Кюсю проникли в Ямато [Egami, 1964].