Христианство и религии мира

Итак, возможно, наш рисунок представляет собой изображение тотема. Может быть, на нем одетый тотемом вождь племени совершает колдовское действие, чтобы помочь охоте на оленей, а может, это обряд, цель которого — предотвратить опасность, грозящую племени.

Может быть. Ибо кроме того, что изображают рисунки, кроме установления фактов, свидетельствующих, что первобытные люди хоронили своих умерших весьма обстоятельно, часто погребая вместе с ними и примитивные их орудия, мы почти ничего не знаем о том, во что и как веровали те, от которых мы происходим, эти люди давно ушедших эпох, не знавшие письменности и не оставившие других сколько-нибудь говорящих следов. Одно совершенно ясно: уже в начальный период развития человеческого общества, на заре ранней культуры, проявлением которой были кремневые орудия, возникли какие-то верования, какие-то представления о силах, могущественнее человека, силах, которые могут помогать или вредить, которых следует бояться или стараться как-нибудь ублаготворить.

Наша встреча с чародеем (или «Великим Чародеем», как его иногда называют) из пещеры Трех братьев — это встреча у источника.

Да, мы у источника или одного из источников, из которого берет начало река, несущая свои воды через все периоды существования человечества. У источника реки, имевшей столь огромное влияние на жизнь людей, да и теперь влияющей на судьбы отдельных лиц и целых народов. Реки, которая называется религией.

Ибо религия, как мы увидим, явление изменчивое, текучее, приобретавшее на протяжении истории разнообразные формы. Из ручейков примитивных представлений, зародившихся на почве страха, беспомощности человека перед окружавшей его природой, из робких магических действии возникли в течение тысячелетий сотни и тысячи богов. Богов солнца, грома, воды и земли, богов с коровьими или шакальими головами или таких прекрасных, как Аполлон Бельведерский или Афродита. Мощные потоки, с которыми можно сравнить религиозные системы Индии, Египта, Греции, Рима и Иудеи, все больше соединялись в один поток веры в теперь уже единого бога, единственного «творца неба и земли», в единую всемогущую силу, правящую миром.

Человеческий разум создавал понятие бога постепенно. Тысячи (да что там — десятки тысяч!) лег должны были пронестись, прежде чем возникло понятие «единого бога», «начала и конца всего сущего». Десятки тысяч лет миновали, прежде чем сложились современные религиозные системы, оснащенные сложными философскими формулами бытия и небытия, ощетинившиеся предписаниями догматов для защиты истин, провозглашенных томами апологетик.

Здесь мы должны остановиться, чтобы выслушать возражения. Сторонники других теорий будут протестовать. Они скажут: вначале была вера в единого бога, вера, к которой человечество возвратилось после долгих лет заблуждений.

Ну, что же. Не следует пренебрегать никакими взглядами, надо познакомиться с ними и определить свое отношение к ним.

Утраченный бог

Как мы уже говорили, свидетельства верований доисторических людей ничтожны: рисунки на скалах, погребения и предметы. Но на земном шаре существуют и по сей день (а в XIX веке их существовало больше) народы, живущие в условиях не менее примитивных и использующие орудия, подобные найденным в самых древних слоях раскопок. Эти народы представляют собой как бы законсервированное живое подобие давно вымерших предков, давших начало нашей культуре. Исследование их быта, способа производства, общественных условий и обычаев и сравнение всего этого с находками из давно ушедших эпох позволяет нам приподнять завесу и познакомиться с жизнью наших пра… прадедов, в том числе и с их религиозными верованиями. Сравнивая понятия и религиозные представления различных народов, находящихся на низкой ступени развития, мы можем добраться до истоков религии.

Соприкосновение нашей культуры и цивилизации с культурой и цивилизацией первобытных народов смогло произойти при освоении европейцами Австралии, Африки и других материков. Одновременно с капитанами шхун и фрегатов на побережье новых континентов высаживались ученые и миссионеры. С удивлением они открывали, что за пределами Европы существуют страны с высокой, хотя и своеобразной, цивилизацией, но с еще большим удивлением убеждались в существовании народов, которым чужды были малейшие признаки какой бы то ни было цивилизации. Эти народы назвали «дикими». Установили над ними «опеку», которая быстро превратилась в неволю и жесточайшую эксплуатацию. Но в то же время проводились исследования этих народов, их быта, общественных условий.

И эти исследования (а ими занимались не только путешественники или колониальная администрация, но также и миссионеры, несущие этим народам «свет истинной веры», этнологи, языковеды) подтверждали, что существуют народы, которые либо вовсе не имеют понятия о боге, либо считают явления природы силами, правящими миром и людьми, либо их представления религиозного характера ограничиваются тотемистическими отождествлениями божеств с животными или растениями, верой в духов деревьев, камней, а у более развитых народов — верой в покровительство духов умерших предков. Исследования эти дали такой обильный материал, столько фактов и доказательств, что наука считает установленным: первобытные люди не знали религиозных верований в сегодняшнем значении этого слова, а понятия о потусторонних силах складывались постепенно, по мере выделения людей из окружающего мира в особое, противостоящее силам природы общество.

Победа представлений об эволюционном, постепенном сотворении религии самим человеком весьма обеспокоила католические круги.

«Католическая наука, — говорит ксендз Домбровский, — считает, что первый человек получил от бога сверхъестественное откровение, которое прежде всего охватывало понятие сущности бога и ряд других понятий, определяющих отношения между богом и человеком.

Генезис же религии, по мнению католической науки, сверхъестественен независимо от того, что философия или психология могла бы сказать о чисто натуральном ее происхождении (подчеркнуто мной. — Г. X.).

Полвека назад теории сверхъестественного происхождения религии были противопоставлены различные виды эволюционизма. В ряду сторонников этой теории были и приверженцы библейско-теологического рационализма во главе с И. Вельгаузеном (1844–1918). Они утверждали, что ложным в принципе является взгляд о приобщении разума первобытного человека к высшим истинам, касающимся бога, его сущности и отношения к миру. Он был бы просто не в состоянии освоить откровения о божественной сущности. Разум первобытного человека — это разум ребенка, который способен усвоить некоторые идеи, но лишь после целого ряда усилий, в результате сложных психических процессов.

Сформулированный таким образом упрек теории сверхъестественного происхождения религии заслуживает, во всяком случае, внимания, и ответ на него по меньшей мере не относится к числу легких. Еще в начале настоящего столетия он произвел немалые опустошения в кругах, во всем прочем благосклонно относящихся к католической науке» [9].

И в самом деле, трудно найти возражения против выводов науки, опирающихся па точные факты. Но такие возражения должны были быть найдены. Должны были, потому что в противном случае следовало признать, что вся концепция божественного откровения, как и понятие о личности «творца неба и земли» со всеми последующими теоретическими построениями, является лишь творением человека, что никакого божественного откровения просто не было. Согласиться с этим выводом не могло никакое духовенство.

Это означало бы полную и безоговорочную капитуляцию.

Поэтому возражения и должны были найти.

И их нашли.

В начале XX века на основе так называемого культурно-исторического метода возникала теория первобытного монотеизма. Наиболее активным глашатаем этой теории был немецкий священник Вильгельм Шмидт. По этой теории, первобытный человек верил в единого бога, которого он боялся, но почитал за отца вселенной, творца всего сущего, владыку жизни и смерти.