Внешняя политика России эпохи Петра I

После отстранения от власти партии Нарышкиных, Петр с матерью были удалены из столицы и жили в подмосковных селах Коломенском, Преображенском, Воробьеве. Лишь изредка Петр появлялся в Кремле во время церковных церемоний и на приемах иностранных послов, играя с братом Иваном бутафорскую роль «царей» Русского государства. Вся полнота политической власти в стране фактически принадлежала их сестре — правительнице царевне Софье.

Семилетний период пребывания в Подмосковье явился временем обучения Петра. Воспитатели «младшего» царя боярин Стрешнев, подьячие Зотов и Нестеров, не блиставшие образованностью и эрудицией, могли научить Петра лишь письму, чтению и дать ряд сведений по истории и географии. Вообще надо отметить, что Петр в годы своего юношества не смог приобрести того объема знаний, который обычно получали царевичи XVII в. Позднее, увидев как-то своих дочерей за уроками, Петр с горечью сказал: «Ах, если бы я в моей молодости был выучен как должно!» Но может быть отсутствие воспитания и обучение в «византийском» духе как раз и сыграли свою решающую роль в появлении на политической вершине Русского государства такого феномена как Петр Великий.

Действительно, предоставленный самому себе, любознательный, живой и общительный юноша продолжал свое «факультативное» образование неслыханным для русских царей путем. Три увлечения, полностью поглотившие Петра в юности, превратились со временем в важнейшие рычаги становления России как великой европейской державы.

С раннего возраста Петр проявлял живой интерес к различным ремеслам, среди которых особое внимание он уделял плотницкому, кузнечному и токарному делам, достигнув в них виртуозного профессионализма. Старорусская аристократическая знать и духовенство с изумлением, растерянностью и скрытым негодованием наблюдали за трудовым самовоспитанием «младшего» царя, что явно противоречило укоренившимся традициям жизни и деятельности русских монархов, которые не только никогда не работали, но и считали зазорным поставить свою подпись на государственных бумагах.

Ремесленничество царя было неразрывно связано с военным делом, к которому Петра тянул естественный мальчишеский интерес. По мере взросления царя на смену деревянному оружию, сделанному его руками, приходили боевые пистолеты, мушкеты, сабли и шпаги. Детские игры в войну постепенно вырывались из стен дворца на простор окрестностей Преображенского, превращались в настоящие маневры с применением артиллерии и участием значительного числа сверстников Петра. Так, в 1686 г. рядом с Преображенским возник военный городок с казармами и складами для хранения пушек, оружия и боеприпасов. Окруженный земельным валом с башнями, он представлял собой настоящую крепость. «Потешные» солдаты, предназначавшиеся сначала для военных потех царя, с годами выросли в грозную боевую силу двух пехотных полков — Преображенского и Семеновского, которые стали костяком будущей регулярной армии.

С усложнением военных игр у Петра возрастал интерес к передовой военной технике, тактике боя и управления войсками, что с необходимостью заставило его обратиться к специалистам, которые в своей массе являлись иностранцами. Все они жили в Немецкой слободе в Москве на берегу реки Яузы.

Начало образования в Москве особого «иностранного» квартала — Немецкой слободы — относится к далеким временам Ивана III. Национальное возрождение Русского государства, которое шло в ожесточенной борьбе с татаро-монгольскими завоевателями и польско-литовскими феодалами, требовало наличия мощных вооруженных сил, оснащенных передовой военной техникой. Однако, отброшенная на два столетия назад и потерявшая темп своего исторического развития, Россия не имела объективных возможностей резко форсировать процесс экономического развития. Поэтому технологическое, техническое и профессионально-производственное отставание приходилось преодолевать путем приглашения в страну иностранных специалистов, импорта оружия и даже стратегических материалов. После свержения татаро-монгольского ига внешнеполитическое положение Русского государства оставалось крайне сложным. Перманентная борьба русского народа за право на существование и национальный суверенитет в течение XVI–XVII вв. предопределили и постоянство данной политики. Сначала в слободе на Яузе селились итальянцы, затем немцы, голландцы, англичане, шотландцы, французы, датчане. Здесь же располагались дипломатические представительства и купеческие конторы ряда европейских стран. Всего же в этом западноевропейском микромире проживало в годы юности Петра около трех тысяч иностранцев.

Близкое знакомство Петра с иностранными специалистами из Немецкой слободой относится к 1688 г., когда голландец Ф. Тиммерман начал обучать царя обращению с астролябией, а затем, по желанию Петра, математике, геометрии, фортификации, артиллерии, основам голландского языка. Он привил Петру и интерес к морскому делу, которое всецело захватило царя, став основой постепенного формирования политики превращения России в могучую морскую державу. Другими учителями, Петра из Немецкой слободы являлись генералы П. Гордон, Ф. Я. Лефорт, голландские дипломаты Н. Витсен и И. Келлер, коммерсанты Гартман, Гутман, Монс и другие.

Посещение Петром Немецкой слободы, разумеется, не ограничивалось обучением точным наукам. Во время бесед со своими иностранными друзьями-учителями затрагивались вопросы а роли монарха в судьбах нации, проблемы экономического развития европейских стран и международных отношений, давались оценки боевым действиям на море и на суше в Западной Европе.

У Петра очень рано сформировалось представление о монархе, как о слуге Отечества, оберегающем интересы государства. Официально Петр зафиксировал свою службу России в 1696 г. «Начал служить с первого Азовского походу бомбардиром, когда каланчи взяты», — писал царь. Но данная концепция, конечно же, зародилась у него гораздо раньше под непосредственным влиянием ее носителей из Немецкой слободы. И это неудивительно. Социально-экономические и политические интересы буржуазно-феодальных абсолютных монархий Западной Европы XVII–XVIII вв. были сформулированы в виде распространенной тогда теории «государственного интереса», воплощаемой на практике национальными монархами. Основополагающим пунктом этой доктрины являлось положение о богатстве государства, которое достигается путем развития промышленности, активной внешнеторговой политики и соблюдения внутренней и внешней безопасности. Впоследствии все эти компоненты нашли свое отражение в законодательном и эпистолярном наследии Петра.

Впитывание Петром теории «государственного интереса» неразрывно шло с познанием ее экономической основы — меркантилизма. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что меркантилизм заключался в экономической теории торгового баланса с обязательным условием преобладания суммы экспорта над суммой импорта [9]. В эпоху Кольбера и Мена меркантилизм рассматривался как политика, исходившая из принципа, что все богатство страны заключается в драгоценных металлах, и направленная исключительно к возможно большему накоплению этих металлов путем выгодного торгового баланса. Позднее теория меркантилизма получила более широкую трактовку как экономическая и финансовая политика, ставившая целью не только привлечение денег в страну, но и развитие промышленности, сельского хозяйства, техники, финансов, улучшение путей и средств сообщения, совершенствование фискальной и протекционистской политики и т. п. И тем не менее торговый баланс был главным рычагом увеличения монетарных богатств в стране, являвшихся согласно теории меркантилизма, основой ее всестороннего развития и процветания.

Теория и практика меркантилизма начали распространяться в России практически одновременно с западными странами. Наиболее ярко его идеи нашли свое воплощение в Новоторговом уставе 1667 г., составленном под руководством А. Л. Ордина-Нащокина. Но вряд ли Петр был знаком с этим документом. Да и на «уроках экономики» в Немецкой слободе он, разумеется, не смог постичь своим юношеским умом все аспекты теории меркантилизма. Однако из бесед на эту тему в сознании Петра укоренилась мысль, проходившая красной нитью в высказываниях его собеседников, что богаты и могущественны те страны, которые имеют выход к морям и ведут активную внешнюю торговлю. Русская же действительность той эпохи на фоне составленной им по рассказам иностранцев образной картины Западной Европы выглядела убого и архаично. Осознание отсталости горячо любимой Петром России, совмещенное с идеей моря, и подвело царя к выводу, что путь ее возрождения лежит через превращение его Родины в великую морскую державу.