А что, если бы

Иными словами, мы не располагаем бесспорными данными о действительных обстоятельствах осады, а размышляя о том, как их истолкование повлияло на ход мировой истории, вправе задаться некоторыми вопросами. Например, не спас ли Иезекия свой трон, предусмотрительно позаботившись о том, чтобы сделать невозможной длительную осаду Иерусалима, затруднив снабжение ассирийского войска водой. Вот что сообщает об этом Вторая книга Паралипоменон (32:2 — 4):

Некоторые современные археологи полагают, что Иезекия приказал соорудить шестисотфутовый тоннель, и по сей день отводящий воду из находящегося поблизости от древних стен Иерусалима источника Тихон к озеру Силоам. Правда, в книге Паралипоменон говорится о срочных мерах, тогда как на осуществление столь масштабного проекта ушло бы немало времени. Вполне возможно, что прорытие тоннеля явилось частью мер по укреплению обороны города, предпринятых или до или после осады 701 г.

В любом случае стоит поразмыслить, а не явилось ли распространение инфекции в ассирийском лагере следствием того, что солдатам пришлось пить зараженную воду? Это произошло в результате решения Иезекии «засыпать источники» вокруг Иерусалима. Ведь если так, то прозорливость царя с его «князьями и военными людьми», смекнувшими, насколько трудно обеспечить многочисленное, вставшее лагерем в засушливой местности войско достаточным количеством питьевой воды, могла иметь большее отношение к отступлению ассирийцев, нежели описанное в Библии чудо.

До воцарения Иосии (правил в 640 — 612 гг. до н.э.) представление о том, что спасение Иерусалима от Синнахериба явилось результатом прямого божественного вмешательства сосуществовало с более реалистичными воззрениями, сторонники которых допускали отправление в Иерусалиме языческих обрядов, стремясь снискать благоволение не только Яхве, но и других, более могущественных богов. Иллюстрацией такого рода подхода служит политика Манассии

Подобная политика подвергалась яростному осуждению еврейских пророков, в откровениях которых Яхве представал богом, весьма ревниво требовавшим поклонения исключительно себе и полного повиновения своей воле. По мере распространения грамотности поучения пророков и священнослужителей, стремившихся руководить поведением верующих не только в религиозной, но также в личной и общественной сфере, все чаще фиксировались в письменном виде. Так, примерно с 750 г. до н.э. начинали складываться библейские Книги Пророков. Под руководством священнослужителей храма Соломона, отстаивавших исключительность почитаемого ими Бога, осуществлялись сбор, сохранение и переписка священных текстов, из которых в итоге и составилось еврейское Священное Писание. Даже если порой взгляды священников и пророков не вполне совпадали, и те и другие неизменно требовали  поклонения одному  лишь  Яхве и отвергали терпимый языческий подход, признававший сосуществование многочисленных племенных богов, соперничавших между собой точно так же, как и люди.

Приверженцы Яхве восторжествовали в начале правления Иосии, когда начался развал Ассирийской державы. Партия религиозных ортодоксов убедила царя, тогда еще мальчика, запретить в Иерусалиме допущенное его отцом Манассией поклонение чужеземным богам. Потом, во время обновления Храма, первосвященник «нашел книгу закона Господня, данную рукой Моисея» (Вторая Паралипоменон, 34:14). Эта книга, получившая название Второзаконие, стала основой для энергичных усилий по реформированию религиозной практики и приведению ее в соответствие с новооткрытой и записанной волей Бога.

Тридцать шесть лет спустя главный из преемников могущества Ассирии царь Навуходоносор уничтожил Иудейское царство, разрушил храм и переселил евреев в свою столицу Вавилон. Тогда служителям Яхве пришлось искать ответ на вопрос, как же мог их Бог допустить подобное бедствие. Однако к тому времени представление о том, что они поклоняются единственному,, властвующему надо всем миром Богу, столь глубоко укоренилось в умах верующих, что отступничество от Яхве, подобное совершенному израильтянами в 722 г. до н.э., стало попросту немыслимым. Что же касается постигшей Иудею катастрофы, то ее объяснили грехами еврейского народа, не внимавшего обличениям пророков и нарушавшего заповеди веры. Ибо сколь бы ни были энергичны усилия правителей и священников по укреплению единобожия и искоренению язычества, даже самые набожные евреи едва ли могли следовать всем бесчисленным заповедям, предписаниям и запретам.

Естественно, что, восприняв случившееся как кару, верующие прониклись желанием привести свое поведение в полное соответствие с волей Вседержителя, уяснить каковую представлялось возможным путем скрупулезного изучения Священного Писания. Постепенно еженедельные собрания для совместных молитв, чтения и толкования Писания стали для выселенных в Вавилон евреев обычным ритуалом, что привело к окончательному оформлению иудаизма. Эта религия перешагнула рамки племенного культа, став эффективным руководством для повседневной жизни в космополитической городской среде, и проявила удивительную жизнеспособность, пережив века.

Может показаться парадоксальным, что истолкование отступления Синнахериба в ракурсе пророчеств Исайи и религиозной политики Иезекии стало важнейшим фактором формирования в маленьком Иудейском царстве монотеистической религии, тогда как осуществление Навуходоносором того, чего лишь намеревался добиться Синнахериб, не только не дискредитировало эту веру, но и способствовало ее укреплению, сделав возможным возникновение в будущем дочерних конфессий — христианства и ислама. Но дело обстояло именно так. Во всяком случае так это представляется мне, хотя многие исследователи, чьи взгляды сложились под влиянием позднейшей религиозной истории, попросту не могут или не желают признать судьбоносное значение снятия осады Иерусалима в 701 г. до н.э.

Однако (во всяком случае, для меня) размышления о том, как кучка иерусалимских священников и пророков сумела истолковать случившееся у стен города и как вышло, что их взгляды получили столь широкое распространение и возымели столь далеко идущие последствия, стали прекрасным способом потренировать историческое воображение. Никогда, на мой взгляд, ни раньше, ни позже, столь многое не зависело от убежденности в своей правоте горстки людей, истово веровавших в своего Истинного и Единого Бога, отважно бросая вызов здравому смыслу.

Барбара Н. Портер

Вещий сон способен сотворить чудо

Что, если бы обеспокоенный приближением киммерийских орд [7] царь Лидии Гигес [8] до утра не сомкнул глаз и соответственно не увидел бы знаменитый сон, в котором бог Ассирии повелел ему стать ассирийским данником, а поутру, усталый и павший духом, не смог бы одолеть киммерийцев и встретил смерть не спустя несколько лет, а именно в этот день?

 Случись такое, и вполне возможно, современная западная культура выглядела бы несколько иначе. Не увидев этого сна — а уж паче того погибнув! — Гигес, разумеется, не направил бы в далекую Ассирию посольство и не предал бы ассирийцам в качестве дружественного дара двух плененных киммерийских вождей. А не будь этого первого, состоявшегося около 652 г. контакта между двумя народами, Ассирия могла бы и не откликнуться на обращения уцелевших сыновей Гигеса и не призвать своих союзников в Малой Азии поддержать их в борьбе за отцовское наследие. А не окажись киммерийцы в конечном счете вытесненными из Малой Азии, наследникам Гигеса не удалось бы создать богатейшее Лидийское государство [9], где процветали торговля, музыка и искусство.