Если сорвать маску...

Под видом «нежелательных элементов» и «сомнительных» из правительственного аппарата США удалялись не только последователи и сторонники прогрессивного внешнеполитического курса Рузвельта, сохранения и укрепления сотрудничества с СССР, но также те, кто, по мнению ФБР, был «опасно заражен» союзническими настроениями и контактами с коммунистами, участниками движения Сопротивления, развернувшегося в десятках стран, оккупированных гитлеровцами или японскими милитаристами.

Но не все шло так гладко, как хотелось бы агрессивным кругам США. Тем, кто определял новую политику и ратовал за необходимость проведения «жесткого курса» в отношении СССР, приходилось считаться с настроениями широких масс американского народа, убедившихся в трудные военные годы в полезности сотрудничества с Советской страной и одобрявших курс на развитие советско-американских отношений, а также выступавших против притязаний США на мировое господство и угрозы военной конфронтации с СССР. Прогрессивные силы США, видя опасные перемены во внешней политике страны, были охвачены тревогой, в частности, по поводу того, что создание системы «тотального шпионажа» и вмешательства во внутренние дела других государств в конце концов окажется несовместимым с элементарными принципами поддержания межгосударственных отношений, осложнит обстановку в мире и превратится в оружие американского интервенционизма.

Для обработки общественного мнения страны в действие была приведена огромная пропагандистская машина. Всячески возвеличивая подвиги американских разведчиков военных лет, она вместе с тем внушала мысль, что «хваленое УСС» как разведывательная организация в новой исторической обстановке уже не соответствует предъявляемым требованиям. Известное время были даже популярны нападки на УСС. Получило также распространение мнение, что в Вашингтоне, мол, была тенденция к приукрашиванию результатов деятельности этой организации, и потому ее успехи казались более важными, а провалы менее значительными. И хотя признавалось, что УСС сыграло свою роль в поражении держав фашистской оси, многие его операции на поприще тайной войны оценивались как малоэффективные, а некоторые просто как бездарные. В подтверждение ссылались на тот факт, что Америка значительный период войны зависела от англичан, так как получала от них большую часть необходимой секретной информации.

Во всем этом был определенный политический смысл: привлечь к разведке максимум внимания и подготовить почву для задуманного поднятия роли преемника УСС. Ведь дело шло к тому, чтобы возвести подрывную деятельность разведки в ранг государственной политики. Никогда еще за всю историю Соединенных Штатов периодическая печать, книжный рынок не были так наводнены материалами о разведке, как в то время. В дискуссию, направляемую из-за кулис могущественными сторонниками создания мощной централизованной разведки и призванную мобилизовать в нужном направлении общественное мнение страны, активно включились видные государственные деятели и крупные чиновники правительственного аппарата, ответственные за разработку и осуществление внешней политики США, журналисты, руководители разведывательных органов, практические работники разведки.

Президент Трумэн, государственный секретарь Джеймс Бирнс, многие сенаторы и конгрессмены, влиятельные газеты высказались в поддержку идеи создания объединенной разведки, которая была бы способна обслуживать область «высокой политики и генеральной стратегии США», все явственнее обнажавшей свой империалистический характер и антисоветскую направленность. Необходимость «широкой службы шпионажа во всем мире» уже получила к этому времени всеобщее признание в высших эшелонах власти. Дискуссия шла главным образом вокруг того, какое ведомство должно стать центром координации и руководства различными правительственными органами разведки.

Генерал Донован, который еще в 1944 г. представил президенту Рузвельту обстоятельный доклад о будущем американской разведки — об учреждении единой национальной разведывательной службы, обосновывал необходимость создания на базе УСС новой организации, деятельность которой была бы направлена на то, чтобы максимально противодействовать росту влияния Советского Союза и его внешней политики, всемерно укреплять на мировой арене позиции Соединенных Штатов. Донован считал, что новая организация для сбора и координации информации и проведения тайных операций должна быть куда более крупномасштабной, чем УСС, выведена из-под контроля комитета начальников штабов и подчинена непосредственно президенту СШA, как единственному административному лицу, власть которого распространяется на армию, военно-морские и военно-воздушные силы и госдепартамент.

Другого мнения придерживался комитет начальников штабов, на рассмотрение которого был передан план Донована. Профессиональные военные считали проект Донована малоприемлемым. Он предусматривает слишком большую централизацию, говорилось в заключении военных, и практически неосуществим, поскольку каждое из ведомств (военные и гражданские) нуждается в специфической для него оперативной информации.

Словом, под предлогом того, что каждый вид вооруженных сил, имеющий свои особые информационные потребности и цели, заинтересован в собственной разведывательной службе, представители милитаристских кругов выступили против централизации разведки. В создании организации, единолично распоряжающейся в этой сфере деятельности, они усматривали угрозу диктата политической разведки и принижения роли разведки военной. Они опасались, как бы разведывательные службы вооруженных сил, которые приобрели внушительные размеры во время войны и которым отводилась важная роль в разработке планов втайне подготавливаемого внезапного атомного нападения на Советский Союз, не утратили своего положения и не растворились бы в централизованном агентстве. Военные ведомства боялись появления и таких разведывательных подразделений, которые частично находились бы под их юрисдикцией, но также имели бы право докладывать непосредственно централизованному агентству.

Другая не менее влиятельная в правительстве группа придерживалась той точки зрения, что координацию разведывательной деятельности «на уровне национальной стратегии и политики» и контроль за тайными операциями разведки лучше всего возложить на госдепартамент. Как утверждают, государственный секретарь Бирнс считал, что именно вверенный ему департамент должен осуществлять контроль над любым учреждением, занимающимся стратегической разведкой в национальном масштабе. Эта точка зрения на какое-то время возобладала. Сообщая о расформировании УСС и передаче его персонала, работавшего в области исследований и анализа, госдепартаменту, президент Трумэн писал Бирнсу: «Я хочу, чтобы именно Вы возглавили работу по созданию всеобъемлющей и скоординированной системы разведывательной деятельности за границей для всех правительственных ведомств, имеющих отношение к такого рода деятельности». Практически эта задача должна была быть решена путем образования межведомственной группы, возглавляемой госдепартаментом. В своей директиве Трумэн всячески подчеркивал важность сохранения и углубления профессионального опыта, накопленного разведкой США в годы войны.

Некоторое время спустя госдепартамент подготовил план создания такой разведывательной службы. По оценке экспертов, ранее США никогда не предполагали иметь что-либо подобное в мирное время. Американская буржуазная печать, как но команде, на все лады принялась расхваливать «новую систему разведки». Газета «Пасифик старс энд страйпс» писала, например: «В отличие от прошлого, когда военный и дипломатический шпионаж действовали независимо друг от друга, а иногда с противоположными задачами, принципиальной особенностью нового плана является координация их действий госдепартаментом. Новая разведывательная система должна будет знать об иностранных государствах все: от развития атомной энергетики до прогноза погоды».

Вскоре после создания расширенной разведывательной службы внутри госдепартамента Белый дом под сильным давлением военных кругов изменил свое решение о том, что деятельность разведки должна координироваться государственным секретарем. Важнейшее значение имел здесь довод, что тайными операциями за границей, которые уже в то время рассматривались как одно из основных средств достижения экспансионистских целей США, должен руководить не госдепартамент, а независимый централизованный орган.