Тайны Вавилона

Аристократия захватила экономическое и политическое господство в обществе. Она разорила и довела до жалкого состояния рядовое гражданство, низвела царей до роли марионеток, лишенных реальной власти. Тем самым аристократия обескровила Вавилонское царство, которое фактически перестало существовать. Страна находилась в состоянии политической раздробленности и хаоса. Между вавилонскими городами происходили непрерывные столкновения. Отдельные клики аристократов постоянно враждовали друг с другом. Вавилония была беззащитна перед своими хищными соседями Ассирией и Эламом и халдейскими племенами.

Халдеи, народ семитского происхождения, вышедший из Аравии, в XI в. до н. э. завладели значительной частью Вавилонии, основав на ее территории множество племенных княжеств. Наиболее крупными из них были Бит-Якин (Страна Моря), Бит-Даккури, Бит-Амуккани, Гамбулу, Пукуду. Вавилонские города оказались в халдейском окружении. Халдейские поселенцы проникли и на их территорию. Вавилонская аристократия использовала военную силу халдеев и тем самым вопреки своему желанию поощряла их к дальнейшим захватам. С течением времени халдеи сильно вавилонизировались. Их князья неоднократно завладевали Вавилоном и присваивали себе титул вавилонских царей. Вавилонская аристократия избавлялась от них тем, что натравливала одного князя на другого или обращалась за помощью к Ассирии и Эламу.

Как раз во время царствования Тиглатпаласара III в Ассирии вавилоняне обратились к нему за помощью против халдеев, захвативших их города. Тиглатпаласар III в 729 г. освободил Вавилон и под именем Пулу сам занял его царский престол. Вавилон на правах личной унии вошел в состав Ассирийской империи.

Это событие оказалось роковым для обоих государств. У ассирийцев Вавилония, в отличие от прочих завоеванных стран, не считалась чужеземной. Вавилоняне и ассирийцы были народами-братьями, неразрывно связанными общностью происхождения, исторических судеб, религии, культуры и обычаев. Они говорили на близких друг другу диалектах одного аккадского языка, писали одной и той же клинописью. Для ассирийцев Вавилон был священным городом и пользовался у них очень высоким престижем. Вавилонская аристократия стала опорой и союзницей более слабой ассирийской аристократии в ее борьбе за сохранение своих привилегий против деспотических устремлений ассирийских царей. Эти привилегии заключались в освобождении от государственных повинностей, в том числе от военной службы и налогов, и в праве самоуправления; ими пользовались старые города Вавилонии и Ассирии.

В Ассирии возникли две соперничавшие партии. Это были стихийно сложившиеся группировки, весьма неопределенные и текучие по своему составу, объединявшиеся общностью интересов. В науке эти партии получили условное название ассирийской и вавилонской. Ассирийская партия объединяла демократические слои общества. Ее опорой служила армия. Она стояла за завоевательную политику и поддерживала царскую власть в ее стремлении к деспотической диктатуре. Вавилонская партия представляла собой политическую группировку ассирийской аристократии, опиравшейся на Вавилон. Она ничего не имела против политики завоеваний и грабежа покоренных народов, но не желала для этой цели поступаться, своими привилегиями. По этой же причине она боролась против установления царской деспотической диктатуры.

Открытое столкновение между обеими партиями началось при ассирийском царе Салманасаре V (727–722 гг.), сыне Тиглатпаласара III. Салманасар V, носивший в качестве вавилонского царя имя Улулай, посягнул на привилегии аристократии и за это поплатился жизнью: он был убит заговорщиками. Ассирийский престол занял Саргон II (722–705 гг.). Вавилон тотчас же отделился от Ассирии, вступив в союз с халдеями и Эламом. На вавилонский престол вступил Мардук-аплу-иддин II (722–710 и 703–702 гг.), халдейский князь Бит-Якина. Саргон II только в 710 г. изгнал его из Вавилона, сумев привлечь на свою сторону симпатии аристократии восстановлением и расширением ее привилегий.

Ассирийский царь Синаххериб (705–680 гг.), сын Саргона II, сделал новую попытку установить военно-деспотическую диктатуру, и борьба между ассирийской и вавилонской партиями при нем достигла наивысшего напряжения. Главным противником ассирийского царя опять стал Вавилон. В 703 г. он снова восстал и призвал Мардук-аплу-иддина II на свой престол. В течение 14 лет Синаххериб с переменным успехом вел тяжелую войну с Вавилоном и поддерживавшими его халдеями и Эламом. Наконец, в декабре 689 г. ассирийские войска штурмом взяли мятежный город.

Ослепленный гневом Синаххериб отдал приказ об уничтожении Вавилона и вавилонян. Город был сожжен и разрушен. Русло Евфрата завалили обломками строений, и воды реки хлынули по городским руинам. Место, на котором стоял Вавилон, было проклято на 70 лет. Множество вавилонян, в первую очередь аристократов, перебили, часть разбежалась по соседним странам, остальных угнали в плен и продали в рабство. Истукан Бэла-Мардука, главного бога Вавилона, увезли в качестве трофея в город Ашшур, древнюю метрополию Ассирии. Вавилон перестал существовать.

Эта-то весть и поразила громом весь ближневосточный мир, над которым был занесен ассирийский молот и который с надеждой следил за борьбой Вавилона с Синаххерибом. После гибели Вавилона мрак ассирийского господства стал еще более непроглядным и нетерпимым. Синаххериб, казалось, достиг своей цели. У ног ассирийского царя лежали растоптанные его полчищами страны и народы. Никто не смел перечить царской воле. Но внезапно он обнаружил, что находится в пустоте, в атмосфере яростной ненависти, и понял, что ему не на кого опереться, что его диктатура никому не нужна и ни у кого не встречает поддержки.

В установлении деспотической диктатуры ассирийских царей объективно были заинтересованы две социальные силы — демократические слои ассирийского гражданства и имущие классы ассирийских провинций. И те и другие видели в сильной царской власти средство установить нужный им классовый «мир» и «порядок», покончить с анархией и хаосом, обезопасить рубежи цивилизованного мира от нападений варваров. Триумфальный марш ассирийских полчищ имел место только в странах древней цивилизации, раздираемых острыми социальными противоречиями. Среди господствующих классов здесь всегда находились определенные круги, готовые сотрудничать с завоевателями. Но возможность такого сотрудничества целиком и полностью зависела от силы ассирийской демократии, от состава и морального состояния ассирийской армии.

Сравнительная малочисленность ассирийского народа вынудила прибегнуть к вербовке в армию иноземцев. Солдаты, насильно набранные из жителей провинций, рабов и пленных, еще вчера сражавшихся против Ассирии, стремились только к одному — грабежу и наживе. Только с этой точки зрения могли интересовать такую ассирийскую армию судьбы Ассирии, ее политические и социальные проблемы. В итоге армия превращалась в разношерстный сброд, постепенно терявший всякую связь с ассирийским народом. Ассирийская демократия разлагалась и вырождалась в клику военщины, что, в свою очередь, лишало диктатуру ассирийских царей возможности опереться на имущие слои населения провинций.

Правда, ассирийцы установили внутренний «мир», свирепо расправляясь с малейшими попытками сопротивления и недовольства, но их владычество не принесло населению провинций тех выгод, которые могли бы примирить его с потерей независимости. Семь столетий спустя римский император Тиберий писал наместникам провинций, настаивавшим на увеличении налогов, что хороший пастух стрижет овец, но не сдирает с них шкуры³. Так вот, ассирийцы не были хорошими пастухами: они не стригли покоренные народы, а буквально сдирали с них шкуру. Вот как, например, выглядело в описании самого Синаххериба проведенное им в 701 г. «умиротворение» палестинского города Экрона.