«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

Уроженец Литвы, являвшейся тогда частью Российской империи, Пилсудский со студенческих лет включился в революционное движение, надеясь использовать его для восстановления независимости Польши. Он и его старший брат имели отношение к покушению на Александра III (по этому процессу были казнены пятеро народовольцев, включая Александра Ульянова). А молодой Юзеф Пилсудский получил пять лет ссылки в Сибири (его брат — пятнадцать лет каторги). Тщетными оказались его надежды использовать во имя независимости Польши события революции 1905–1907 гг. Наконец, подоспела Первая мировая война. Пилсудский решил использовать противоречия между державами, когда-то разделившими польские земли. Если немцы рассматривали Пилсудского в качестве инструмента борьбы с Россией, то он их — в качестве тарана против Российской империи.

Учитывая определенную популярность Пилсудского среди поляков, Бетман-Гольвег позволил ему сформировать «польское правительство». Взамен Пилсудский от имени «независимой Польши» поддержал Центральные державы и с польскими легионами выступил на их стороне.

Мудрость этого шага постоянно ставилась под сомнение влиятельными политическими кругами в Германии и Австрии. «Был сделан вывод, что… поляки никогда не смирятся со своей зависимостью от центральных держав, что и случилось», — пишет в своих мемуарах известный немецкий дипломат Герберт фон Дирксен. «Вопрос, почему эксперимент Бетмана с польским государством… провалился, слишком сложен, чтобы рассматривать его… Вероятно, он был бы неудачным, даже если бы им занимались и более опытные государственные деятели и ловкачи с обеих сторон», — разводит руками Дирксен [5].

Действительно, эксперимент оказался крайне неудачным для самих экспериментаторов, изначально будучи обречен на провал (с точки зрения ставившихся ими целей). И это относится не только к деятелям Центральных держав, но и ко всем остальным, содействовавшим разжиганию польских националистических страстей. Этот «эксперимент доктора Моро» [6] вышел из-под контроля, зажил своей собственной жизнью и завершился тем, что пострадали те, кто его инициировал.

Конечно, поляки не собирались удовлетворяться культурной автономией или даже урезанным видом вассального (по отношению к кому бы то ни было) государства. Пилсудский с легкостью «кинул» немцев при первом же случае. Отношения между «польским правительством», в котором Пилсудский играл роль начальника военного департамента, и его крестными отцами в Берлине и Вене становились все более натянутыми по мере того, как те переставали соответствовать его планам создания «Великой Польши». Разрыв был неизбежен. И он последовал вскоре после Февральской революции 1917-го в России. Поскольку новая российская власть признала за поляками право на независимость (Пилсудский даже подумывал о переходе со своими легионами на сторону России), Германия и Австро-Венгрия стали ему не нужны.

В июле 1917-го Пилсудский был арестован и заключен в тюрьму крепости Магдебург — «мера, которая, как с юмором заметил позднее Пилсудский, дала ему возможность стать главой нового польского государства, поскольку тем самым было смыто пятно на его репутации, — сотрудничество с центральными державами» [7]… В истории такое нередко случалось. История Пилсудского чем-то напоминает судьбу Бандеры, который поначалу тоже ставил на Германию, а затем как бы «смыл пятно на репутации», посидев в немецком концлагере, далее перешел в услужение к новым хозяевам — американцам и англичанам (с той лишь разницей, что Бандере не довелось возглавить государство).

В сентябре 1917-го Германия и Австро-Венгрия приходят к решению об упразднении польского Временного государственного совета и создании Регентского совета. Последний был учрежден 12 сентября 1917 приказом германского генерал-губернатора в Варшаве Безелера и состоял из трех членов польской национальности, назначенных германским и австро-венгерским императорами. Естественно, никакой самостоятельной власти этот совет не имел и был полностью подконтролен оккупационным властям. 18 декабря 1917 г. на совещании кайзера Вильгельма II с рейхсканцлером Г. Гертлингом и статс-секретарем МИД Р. Кюльманом было решено вообще прекратить игры в «польскую государственность», в связи с чем была принята программа присоединения Прибалтики к Германии и расчленения Польши.

Польские воинские части формировались не только немцами. Были они и в русской армии (в качестве ответа на создание легионов Пилсудского Центральными державами). К примеру, знаменитая (скорее в современном значении — «раскрученная») польская кавалерия, ставшая впоследствии объектом как для героических легенд, так и уничижительных насмешек, была создана в 1917-м по приказу русского генерала Брусилова, командующего Юго-Западным фронтом — 1-й польский уланский полк был сформирован в Чугуеве (недалеко от Харькова).

О формировании польских национальных частей на Западном фронте летом 1917-го вспоминает А. И. Деникин (командовавший в то время Западным фронтом). В «Очерках русской смуты» он пишет, что поляки уже считали себя «иностранцами». И хотя их части отличались дисциплиной и порядком, тем не менее «польские формирования для нас оказались совершенно бесполезными». Поляки с готовностью брали русское оружие, но вовсе не для того, чтобы воевать за Российскую империю: «Еще на июньском (1917 г. — С. Л.) войсковом съезде поляков, довольно единодушно и недвусмысленно прозвучали речи, определявшие цели формирований. Их синтез был выражен одним из участников: „ни для кого не секрет, что война уже кончается, и польская армия нам нужна не для войны, не для борьбы — она нам необходима, чтобы на будущей международной мирной конференции с нами считались, чтобы мы имели за собою силу“» [8].

Т. о. Россия формировала за свой счет враждебную ей и ее интересам польскую армию.

Во Франции была сформирована «Голубая армия» (по цвету формы) генерала Галлера (Халлера). Первые части этой армии были созданы в 1917-м из числа поляков, состоявших на службе во французской армии, военнопленных германской и австро-венгерской армий и американских поляков. До февраля 1918 г. армия находилась под французским контролем, далее политический контроль перешел к Польскому национальному комитету.

В планах союзников, в частности Великобритании, Франции, США, независимая Польша, естественно, тоже фигурировала. Тем более что они ничего не теряли — в их составе польских территорий не было, и восстановление польского государства им представлялось только в виде геополитических выгод, получаемых как в ущерб противникам (Центральным державам), так и за счет союзника в войне (но тем не менее исторического конкурента в Европе) — России. Благо последняя дала к этому повод своими официальными заявлениями о намерениях воссоздать польскую государственность.

Позиция союзников относительно воссоздания независимой Польши представляет наибольший интерес, потому что — в свете известных обстоятельств (поражения Центральных держав и революции в России) — именно им предстояло решать этот вопрос, благословлять польскую государственность.

Поначалу, вспоминал впоследствии бывший британский премьер Ллойд Джордж, «вопрос о Польше представлял особую трудность для союзных государственных деятелей, когда им пришлось определить цели войны… Россия была союзником. Публичные заявления, которые означали раздел Российской империи как одну из целей ее союзников, никак не могли способствовать сотрудничеству» [9].

Но еще осенью 1916 г. по поручению премьера Герберта Асквита британский МИД подготовил меморандум об основах территориального переустройства Европы в послевоенный период (документ подготавливался исходя из двух вариантов завершения военных действий: победы союзников или окончания войны вничью), с которым были ознакомлены члены правительства. Кроме прочего, это был первый официальный документ (хотя и неопубликованный), положивший в основу территориального переустройства т. н. принцип самоопределения народов.