Калигула

Август также обеспечил распределение обязанностей в зависимости от способностей каждого из своих родственников. Приемный брат Германика Друз II был удостоен чести консулата. Германии в возрасте двадцати восьми лет был поставлен командовать восемью легионами в Германии.

Маленький Калигула наверняка не мог видеть в это время блестящей карьеры отца. Но вряд ли можно сомневаться в том, что плодовитость его жены и внучки Августа, уже родившей трех мальчиков, была дополнительным аргументом в пользу их отца, который столь успешно продолжал династию Юлиев.

Германик уехал в Германию в 13 или в начале 14 года без своей семьи. Но если брак был запрещен в римских легионах, то семьи нередко сопровождали офицеров. Агриппина, очень привязанная к своей матери, получила разрешение императора на отъезд. Калигула тогда не участвовал в военном путешествии; где-то между Римом и Лациумом, как свидетельствует письмо Августа, уже цитировавшееся Светонием, он нашел своего отца. Свое детство он провел в отдаленных лагерях. Здесь начинался его жизненный путь и его популярность среди солдат.

Этот последний год принципата Августа, похоже, был достаточно спокойным для Германика и его семьи. Полководец продолжал осматривать и реорганизовывать римские войска. Это было необходимой работой, поскольку, вследствие разгрома Вара, приходилось набирать, нередко силой, новых рекрутов в Риме и в Италии, которые не имели никакого военного опыта. Эти новые легионеры соприкасались с другими недовольными, ветеранами, которые приближались к пятидесятилетнему возрасту, но должны были ждать по причине нехватки в численном составе, заслуженной отставки, иногда в течение десяти лет. Восемь легионов были поручены, четыре и четыре, двум легатам и сопровождались вспомогательными войсками, хорошо обеспеченными, собранными главным образом в Галлии, на Иберийском полуострове и в самой Германии. Среди его офицеров были римляне, иногда недавно прибывшие. Дисциплина держалась ценой неусыпного внимания к кадрам и воспоминаний о недавнем поражении Вара, живших в умах как солдат, так и офицеров. Было очевидно для всех, что Германику поручено окончательно завоевать Германию, и эта перспектива вызывала всеобщий энтузиазм.

Но Германик был также наместником Галлии и, кроме обычных судебных заседаний, которые он контролировал в различных городах, он должен был в этом 14 году заняться переписью, чтобы определить число лиц, подлежащих обложению налогом. Эта процедура не вызывала ликования, так как постоянно увеличивались придирки и требования. Налоги и задуманная экспедиция в Германию были, впрочем, звеньями одной цепи, так как Август постоянно, в течение сорока пяти лет, стремился обеспечить равновесие между государственным бюджетом, которому он помогал, пополняя своими личными средствами, и военными расходами. Разница с другими экспедициями состояла в том, что войны в Германии и Паннонии стоили больше, чем они давали. Неприятная процедура взимания налогов порождала ощущение подчинения. Находясь вместе с Агриппиной, которая снова забеременела, и маленьким Гаем, которому 31 августа 14 года пошел третий год, Германик получил известие о том, что в Ноле скончался император Август.

II. Бунт германских легионов. Первое вступление Калигулы в политику

В армии в Германии возникли проблемы с дисциплиной, которые Германик, со своим мягким характером, предпочитал решить путем организации большой завоевательной экспедиции к Рейну. В иллирийской армии, менее многочисленной, но непосредственно охранявшей безопасность Италии, появились такие же проблемы. Летом 14 года Тиберий отправился ее инспектировать. В августе здоровье Августа внезапно ухудшилось и, узнав об этом из писем Ливии, своей матери, Тиберий вовремя приехал, чтобы принять последний вздох Августа. Смерть основателя принципата стала началом кризиса, короткого, но оставившего глубокий след.

Смерть человека семидесяти лет не являлась в эту эпоху чем-то экстраординарным, но поскольку он представлял собою как бы основу монархической системы, выстроенной во время господства республиканской аристократии, она вызвала некоторое замешательство. Проявил ли Тиберий лицемерие, которое Тацит усматривал в его медлительности принять верховную власть, предложенную сенатом в соответствии с пожеланиями Августа? Другие факторы также стоит принять во внимание. Тиберий принадлежал к старинной семье, более выдающейся, чем эти Юлии и Клавдии, а его отец, Тиберий Клавдий Нерон, который мог бы стать зятем Цицерона, после смерти Юлия Цезаря встал на сторону его убийц, Брута и Кассия, и скрылся на Востоке со своей женой Ливией и маленьким десятилетним Тиберием. Можно сказать, не боясь ошибиться, что по причинам семейным (Октавий Август похитил свою жену) и политическим (Тиберий Клавдий Нерон принадлежал до своей смерти в 32 году до н.э. к «сентиментальной» оппозиции партии Августа) Тиберий не вписывался в политическое окружение Августа. К тому же Друз, брат Тиберия, имел репутацию сторонника реставрации олигархического правления былых времен. Если даже это мнение несколько преувеличено, нельзя забывать, что два брата, Тиберий и Друз I, были тесно связаны и нерешительность Тиберия при исполнении монаршей воли объяснялась многочисленностью его политических врагов. Второй причиной, объясняющей это поведение, была простая осторожность: Август управлял через свое правительство и следовало ожидать, что Тиберий был введен в курс дела, поскольку наследственное разделение рабов зависело от доброй воли Ливии, их владелицы, согласно завещанию, вместе с главой правительства всадником Саллюстием Криспом. Тиберий не был полным хозяином их имущества и не был уверен в том, что он непосредственно располагает казной Августа. Известный эпизод доказывал, что при наследовании частного имущества принцип преемственности не принимался во внимание. Ведь сам Тиберий вместе с Криспом участвовал в убийстве Агриппы Постума, приемного сына Августа. С этой стороны опасность была серьезной и вскоре стала реальностью. Один вольноотпущенник или в память по убитому, или от досады, что в свое время не смог использовать возможности своего повелителя, принял имя Агриппы и поднял смуту сначала в Остии, а потом и в самом Риме. Тиберий был еще слабым, чтобы противостоять этой опасности. Ходили слухи, что всадники и сенаторы финансировали этот заговор. Тиберий обратился к Саллюстию Криспу; фальшивый Агриппа, попав в западню, был похищен, казнен и тайно похоронен. Тиберий стал управлять сенатом в целом и многими сенаторами в частности. Несомненно, большинство из них предпочитали сохранить монархическую власть. Однако от элиты сената, тех, кто выступал на заседаниях, тех, кто обладал большими полномочиями и большой властью, от них нужно было добиться поддержки и Тиберий сделал это. При этом он не пытался убедить их всех в законности режима Августа или в своих личных способностях. В течение лета римляне, переживавшие смерть принцепса, его публичные многодневные похороны, смену власти, известие о мятеже легионов в Паннонии, а затем в Германии, ощущали все это как катастрофу, как угрозу всему государству. На втором плане оказались размышления о политическом режиме, который, впрочем, сам Тиберий собирался перестроить.

Рейнская армия находилась под управлением двух легатов Германика. В Верхней Германии Гай Силий руководил четырьмя легионами: 2-й легион Августа, 13-й и 14-й Гемина и 16-й галльский. В Нижней Германии Юлий Север командовал также четырьмя легионами: 1-м германским, 5-м, 20-м Валерия и 21-м легионом «хищников». Это была вторая армия, которая взбунтовалась, подстрекаемая солдатами 5-го легиона «жаворонков» [1] и 21-го легиона «хищников», расквартированных недалеко от Кельна. Ветераны, которые требовали немедленного увольнения, присоединились к новобранцам, требовавшим повышения жалованья и смягчения дисциплины. Им надоело строить заборы, копать рвы, выполнять тяжелую работу, собирать корм для скота и валить лес. Они не выдерживали такой нагрузки и были недовольны наказаниями за опоздания и ошибки; речь шла не о недовольстве отдельно взятых людей, а о всеобщем возмущении. Солдаты отомстили сначала своим центурионам — они угрожали им, повергали на землю, били розгами; некоторые были сброшены в рвы или в Рейн; большинство из них погибли. Это были офицеры из высшей гвардии, трибуны, выходцы из римских всадников или из семей сенаторов. Два других легиона из Нижней Германии и четыре из Верхней Германии внимательно следили за ходом этого восстания.