Император Павел I

Погребение состоялось в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры, где покоились особы царского происхождения и выдающиеся государственные деятели России. Спустя пять лет над могилой Панина был поставлен мраморный памятник работы известного скульптора Мартоса с надписью: "Панин, граф Никита Иванович, друг человечества, предводительствовал двадцать лет политическими делами, приобрел колену своему графское достоинство и имел доверенность воспитать наследника престола всероссийского".

Денис Иванович Фонвизин увековечил память друга и покровителя замечательным произведением "Житие графа Никиты Ивановича Панина". Это и некролог и биография, документальное и публицистическое произведение, направленное против "презрительной корысти, пристрастия, невежества и раболепства".

...До конца дней своих сохранил Павел любовь и сердечную привязанность к незабвенному наставнику, сыгравшему большую роль в его судьбе. Он ставит ему памятник в Павловске и роду графов Паниных завещает: "...перо бриллиантовое с бантом, что на Андреевской шляпе носил, и портрет мой, который вручит жена моя на память моей любви к покойному воспитателю моему; еще возлагаю на старшего моего сына и всех моих потомков наблюдение долга моей благодарности противу рода означенного воспитателя моего покойного графа Никиты Ивановича, которого краткость моего века не дозволила мне им доказать".

Они были сердечно привязаны друг к другу. И разве могли они себе представить, что единственный племянник Панина, названный в честь просвещенного дяди Никитой, станет первым виновником гибели горячо любимого им воспитанника.

В 1789 году скончался мужественный и прямодушный Петр Иванович Панин, "персональный обидчик" императрицы. "Болтовня Панина" была предметом оживленной переписки между Екатериной и московским главнокомандующим князем Волконским. На очередное его донесение, что "Петр Панин много и дерзко болтает", она с удовлетворением отвечает: "Что касается до дерзкого вам известного болтуна, то я здесь кое-кому внушила, чтобы до него дошло, что если он не уймется, то я принуждена буду его унимать, наконец..."

Четыре года не дожил до воцарения Павла I и Д. И. Фонвизин.

* * *

Я обличал порок и невежество.

Д. Фонвизин

Вершиной творчества Фонвизина да и всей русской драматургии XVIII века стала комедия "Недоросль", написанная весной 1782 года. Ее премьера состоялась 24 сентября в Петербурге, "в театре, что на Царицыном лугу". Успех был необыкновенный. "...Бабушка моя сказывала мне, - вспоминал Вяземский, - что в представлении "Недоросля" в театре была давка, сыновья Простаковых и Скотининых, приехавшие на службу из степных деревень, присутствовали тут и, следственно, видели перед собою своих близких, знакомых, свою семью".

А. С. Пушкин назвал "Недоросля" "народною комедией" - она не только смешила, но и заставляла задуматься над важнейшими общественными вопросами. "Фонвизин взял героев Недоросля прямо из жизненного омута..." писал Ключевский.

Комедия с успехом шла во всех крупных городах России и дожила до наших дней.

"Комедия Фонвизина поражает огрубелое зверство человека, - писал великий Гоголь, - происшедшее от долгого, бесчувственного, непотрясаемого застоя в отдаленных углах и захолустьях России. Она выставила так страшно эту кору огрубенья, что в нем почти не узнаешь русского человека. Кто может узнать что-нибудь русское в этом злобном существе, исполненном тиранства, какова Простакова, мучительница крестьян, мужа и всего, кроме своего сына? А между тем чувствуешь, что нигде в другой земле, ни во Франции, ни в Англии, не могло образоваться такое существо. Эта безумная любовь к своему детищу есть наша сильная русская любовь, которая в человеке, потерявшем свое достоинство, выразилась в таком извращенном виде, в таком чудном соединении с тиранством, так что, чем более она любит свое дитя, тем более ненавидит все, что не есть ее дитя... Это Русь в самом страшном и худшем - в своем невежестве и самодовольстве!"

Восхищенный комедией, Потемкин сказал автору фразу, ставшую крылатой: "Умри, Денис, иль больше не пиши: имя твое бессмертно будет по одной этой пьесе".

Спустя три дня после кончины Панина Фонвизин подает в отставку. Весной 1785 года с ним случился удар, в августе - второй: отнялись рука и нога. Но он мужественно переносит болезнь и продолжает писать.

Из записок И. И. Дмитриева, поэта и министра: "В шесть часов пополудни приехал Фонвизин. Увидя его в первый раз, я вздрогнул и почувствовал всю бедность и тщету человеческую. Он вступил в кабинет Державина, поддерживаемый двумя молодыми офицерами... Уже он не мог владеть одною рукою, равно и одна нога одеревенела. Обе поражены были параличом. Говорил с крайним усилием и каждое слово произносил голосом охриплым и диким; но большие глаза его быстро сверкали. Первый брошенный на меня взгляд привел меня в смятение. Разговор не замешкался. Он приступил ко мне с вопросом о своих сочинениях... Наконец спросил меня и о чужом сочинении: что я думаю об "Душеньке"? Потом Фонвизин сказал хозяину, что он привез показать ему новую свою комедию "Гофмейстер"... Игривость ума не оставляла его и при болезненном состоянии тела. Несмотря на трудность рассказа, он заставлял нас не однажды смеяться... Мы расстались с ним в одиннадцать часов вечера, а наутро он уже был во гробе".

На Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры над одной из могил сохранилось большое каменное надгробие. На нем надпись: "Фонвизин Денис Иванович, статский советник, родился 3 апреля 1745 года, умер 1 декабря 1792 года. Жил 48 лет, семь месяцев, 28 дней".

"Сатиры смелой властелин и друг свободы", мечтавший о конституции и освобождении крепостных крестьян, заслужил вечную память в сердцах потомков.

Глава восьмая

ГАТЧИНА

Я знаю, что вас долго оскорбляли

и преследовали, но в последнее

царствование все честные люди

подверглись подобной участи, и я

первый.

Из письма Павла I Потоцкому

В сорока двух верстах от Петербурга "над озером Хотчино" еще в XV веке существовало небольшое новгородское село Хотчино. В начале XVIII века, после освобождения прибалтийских земель от шведских захватчиков, здесь находилась финская усадьба - мыза. В 1712 году гатчинская мыза с приписанными к ней деревнями была подарена Петром I любимой сестре царевне Наталье Алексеевне. После ее смерти в 1717 году владельцы мызы неоднократно менялись, а в 1763 году Екатерина II подарила ее Григорию Орлову. После его смерти в 1783 году Екатерина выкупила мызу у братьев и подарила ее сыну.