Кровавый евромайдан — преступление века

Если понимать происходящее так, то появляются ответы на абсолютно все вопросы о том, почему пребывающая пока у власти в Киеве хунта ведет себя именно так. Включая беспримерный социальный геноцид, развязанный хунтой, после которого слова из старого советского анекдота «А вы дустом их не пробовали?» перестанут восприниматься как юмор, а станут страшной реальностью.

Приведшие эту хунту к власти кураторы из США реализуют свою любимую технологию: пусть туземцы уничтожают друг друга с нашей помощью и под нашим руководством. Но отдают себе отчет в том, что отработанный рецепт, годный для стран третьего мира, на Украине может не сработать.

Поэтому к ликвидации украинцев подходят цинично, комплексно, с разных сторон. Пусть людям будет нечего есть, нечем лечиться, нечем отапливать жилье — это реальные задачи для сегодняшнего правительства в Киеве, и они успешно решаются.

Война здесь играет ключевую роль — как универсальное объяснение и оправдание социального геноцида народа.

Универсальное объяснение во все времена: стало так плохо, потому что война, потому что на нас напали, причем печально то, что часть людей на Украине пока еще восприимчива к такой риторике.

Минские соглашения стали большой дипломатической победой России, и я хочу подробнее остановиться на том, почему это так.

Благодаря Минским соглашениям удалось вовлечь в решение вопроса Украины главных игроков европейской политики и сделать их в этом если не союзниками, то как минимум партнерами.

Ведь издалека кажется, что сотни наблюдателей ОБСЕ на Донбассе — это просто техническая деталь, мелочь, тем более претензий к их деятельности немало, особенно у тех, кто находится под огнем ВСУ, но их появление все же изменило ситуацию, помогло приостановить войну, пусть и на время.

Нужно понимать, что многие наблюдатели ОБСЕ — кадровые военные стран НАТО в отставке или действующие, многие представляют политические круги разного уровня, есть также журналисты — и убивать этих людей просто так хунта себе позволить не может. Это своего рода живой щит, который помог, хотя бы частично, остановить кровопролитие.

Не менее важно, что минские договоренности помогли сделать важный шаг к оформлению субъектности ДНР и ЛНР на международном уровне. Они пусть не де-юре, но де-факто стали субъектами международных отношений.

Была предложена и поддержана на международном уровне идея нового федеративного устройства Украины. Потому что только федеративное устройство дает шанс стране сохранить свою государственность. То есть ДНР и ЛНР так или иначе приобретают субъектность, и это происходит на фоне сползания хунты в политическое болото.

Хунта — это не субъект, это марионетки, куклы, за спиной которых в качестве Карабаса-Барабаса выступают непосредственно вице-президент США Байден или госпожа Нуланд, назначавшая в свое время Яценюка прямо по телефону, причем руководители США не только не скрывают свою роль кукловодов — напротив, выставляют ее напоказ.

Есть и еще одна сторона процесса: минские договоренности изменили позицию Европы, они войдут в историю как первое существенное и результативное отклонение Европы от диктата США в украинском вопросе.

Сегодня мы понимаем, что у украинской армии нет никаких шансов победить ополченцев на Донбассе. Для хунты в Киеве невозможность победить Донбасс — это катастрофа. Сегодня украинские военные воевать в массе своей не хотят, и после Дебальцево эта масса постоянно растет. Не хотят воевать даже украинские генералы. Не говоря уже о полуголодных солдатах-призывниках, которым абсолютно понятно, что они — пушечное мясо.

Сергей Хелемендик:

Вы высказываетесь в пользу федерализации Украины, в то время как официальные власти в Киеве уже практически заклеймили эту идею, причем, как ни странно, как прорусскую, может быть, скоро запретят и само слово. Насколько это вообще реально?

Виталий Захарченко:

Я убежден, что федеративное устройство Украины — вполне реальный путь, единственная политическая идея, которая может не дать Украине развалиться и способна создать новый для Украины тип государства и новую государственность.

Федераций много в мире, в этом нет ничего плохого, просто напомню, что федерацией являются и Россия, и США.

А условие простое — во главе Украины должны оказаться другие люди, не запачканные кровью своих сограждан, не марионетки, а разумные политики, заинтересованные в сохранении и спасении Украины.

И это условие, кстати, тоже вполне реально. Сегодняшние правители Украины — временщики, и их время истекает, но, увы, мы не знаем, сколько крови они успеют еще пролить. И потом, если страна окончательно развалится и ее начнут рвать на части извне, думать о федерации будет поздно.

Сергей Хелемендик:

В декабре 2013 года, практически накануне переворота в Киеве, я выступил со статьей «Доктрина воссоединения: поглощение Украины — цена вопроса». В ней говорится:

«Россия может попробовать помочь Украине удержать свою государственность, но только в том случае, если украинское государство докажет свою жизнеспособность и только если это будет дружественное, братское государство-союзник. Вероятность такого развития невелика, но оно не исключено.

Любой другой вариант — Украина прозападная, Украина буферная, Украина махновского, бандеровского хаотичного разлива — для России не просто неприемлем, а грозит уничтожением всего Русского мира. Раздел несостоявшегося украинского государства, если оно окончательно не состоится, нужно правильно назвать, и такое название есть — воссоединение Украины с Россией. И памятник есть в Киеве, и голову пока не оторвали ни Богдану Хмельницкому, ни коню».

С тех пор прошло почти два года, воссоединение Крыма состоялось больше года назад, воссоединение Новороссии с Россией уже практически неизбежно, хотя будет выглядеть по-другому и по-другому называться. Тенденция на сегодняшний день понятна: по мере развала Украины ее части будут присоединяться или воссоединяться с Россией на каких-то условиях.

Есть ли вообще какой-то другой реальный путь, чем тот, по которому пошли Крым, а затем и Новороссия, есть ли альтернатива? Украина тонет в трясине кровавых междоусобиц, социальных потрясений, но каждая часть тонет по-своему и будет по-своему пытаться выплывать. И плыть будет в сторону России.

Виталий Захарченко:

Я знаком с вашими статьями и во многом согласен с их идеями. Если ли другой путь, кроме воссоединения Украины или ее частей с Россией?

Теоретически путей много, как мы знаем, последние годы мейнстримом украинской политики была некая евроинтеграция при сохранении добрых, близких отношений с Россией.

И хотя это выглядело как попытка усидеть сразу на двух стульях, вроде бы ничего плохого в этом никто не видел, все как бы на месте — и с Европой дружба, и с Россией, но вот результат оказался не просто плохой — страшный, кровавый.

Лозунг «Україна це Європа» звучит сегодня как насмешка, как издевательство, в Европе собственная армия не стирает с лица земли свои города с их жителями, а разрушения на Донбассе уже страшнее, чем были во время Великой Отечественной войны. Этого даже в Африке не происходит, здесь ВСУ в операции АТО оказались впереди планеты всей, никто и нигде в мире так беспощадно и варварски не уничтожает свои города.

Другой лозунг «Европа без виз» действительно исполнился, но не совсем так, как ожидали на Украине. Визы не отменили, их стали выдавать так сложно и мучительно, стали так часто отказывать, что получается — Европа оставляет Украину без виз. И это притом, что гражданам ЕС и США для посещения Украины визы не требуются.

Средняя зарплата стала, как в Африке, — на уровне 100 долларов в месяц, и по всеобщему убеждению дальше будет еще хуже.

На ваш вопрос о том, есть ли альтернатива воссоединению с Россией, невозможно ответить без учета духовного и морального состояния людей на Украине, без понимания того, какие пути видят и находят они.