Хрестоматия по истории СССР. Том 1

47. ВЗЯТИЕ КИЕВА

Того же лета [67]прииде царь Батый ко граду Киеву, со многими воинствы, и окружи град, и обседе его сила татарская, и бе невозможно никому же из града изыти и во град внити, и не бе слышати во граде друг к другу глаголюща в скрыпании телег, и ревении вельблюд, и во гласе труб и арганов, и от рзаниа стад коньских, и от кличя и вопля многих и безчисленных человек, и бе исполнена вся земля татар. Яша же тогда киане татарина именем Таврула, и той сказа всех князей сущих с ним великих, и силу его безчислену; а сии бяху его братиа велиции и силнии воеводы его: Урдюй, Байдар, Бирюй, Кайдар, Бечар, Менгай, Каилуг, Куюк; сей же убо возвратися вспять, уведев смерть канову. Кан же бысть не от роду Батыева, но пръвый бе и великий воевода его, и проплакав о нем царь Батый, зане бысть любим ему зело. Инии же бе воеводы его и велиции князи: Бутар, Айдар, Килемет, Бурандай, Батырь, иже взя Болгарскую землю и Суздальскую, и иных многое множество без числа воевод. Постави же Батый пороки² многи ко граду Киеву подле врата Летцкая, ту бо бе пришли дебри. Многим же пороком биющим, без престани день и нощ, гражаном же с ними борющимся крепко, и быша мертвии мнози, и лиашеся кровь аки вода, и посла Батый в Киев к гражаном, глаголя сице: «Аще покорите ми ся, будеть вам милость; аще ли противитеся, много страдавше, зле погибнете»; гражаном же никакоже послушающим его, но и злословящим и проклинающим его. Батый же разгневася зело, и повеле с великою яростью приступати ко граду. И тако многими пороки выбиша градныя стены, и внидоша во град, и гражане противу их устремишася; и ту бе видети и слышати страшно лом копейный, и скепание щитов, и сътрелы омрачиша свет, яко не бе видети неба в стрелах, но бысть тма от множества стрел татарских, и всюду лежаша мертвии, и всюду течяше кровь аки вода, и много язвен бе воевода Дмитр, и силнии мнози падоши. И побежени быша гражане, и взыдоша татарове на стены, и от многаго томлениа седоша на стенах градных, и бысть нощ, и гражане той нощи создаша другий град около церкви святыя богородици. Наутрие же приидоша на них татарове, и бысть сечя зла, и изнемогаша людие, и возбегоша на комары³ церковные с товары своими, и от тягости повалишася стены церковныа, и взяша татарове град Киев, месяца декабря в 6 день, на память святаго чюдотворца Николы. Дмитра же воеводу приведоша к Батыю язвена, и не повеле его Батый убити мужества его ради, и начя Батый пытати о князе Даниле, и пове-даша ему яко бежал есть во Угры⁴. Батый же посади в граде Киеве воеводу своего, а сам иде к Володимерю в Волынь.

В том же году пришел царь Батый к городу Киеву со множеством воинов и окружил город. Осадила его сила татарская, и невозможно было никому из города выйти, ни в город войти. И нельзя было слышать в городе друг друга от скрипа телег, рева верблюдов, от звуков труб и органов, от ржания стад конских и от крика и вопля бесчисленного множества людей. И вся земля была переполнена татарами. Захватили тогда киевляне татарина, по имени Таврула, и тот назвал всех великих князей, бывших с Батыем, и рассказал о его бесчисленной силе. А были с ним следующие братья его, великие и сильные воеводы его: Урдюй, Байдар, Бирюй, Кайдар, Бечар, Менгай, Каилуг, Куюк; но этот возвратился обратно, узнав о смерти Кана. Кан же был не Батыева рода, но был первым и великим воеводою его. И оплакивал его царь Батый, потому что был он сильно любим им. Другие же воеводы его и великие князья были: Бутар, Айдар, Килемет, Бурандай, Батырь, который взял Болгарскую землю и Суздальскую, и многое множество, без числа, других воевод. Приставил Батый много пороков к городу Киеву возле Ляцких ворот, потому что там подошли дебри. Много пороков било (в стены) беспрестанно, день и ночь, а горожане крепко боролися, и много было мертвых, и лилася кровь, как вода. И послал Батый в Киев к горожанам с такими словами: «Если покоритесь мне, будет вам милость, если же будете сопротивляться, то много пострадаете и жестоко погибнете». Но горожане никак не послушали его, но злословили и проклинали его. Батый же сильно разгневался и повелел с великою яростью идти на приступ города. И так при помощи множества пороков пробили городские стены и вошли в город, а горожане устремились навстречу им. И тут можно было видеть и слышать страшный треск копий и стук щитов; стрелы омрачили свет, так что не видно было неба за стрелами, но была тьма от множества стрел татарских, и всюду лежали мертвые, и всюду текла кровь, как вода. Сильно изранен был воевода Дмитр, и много сильных пало. И были побеждены горожане, и татары взошли на стены, но от сильного утомления засели на стенах городских. И наступила ночь. Горожане в эту ночь создали другой город около церкви святой богородицы. На утро же пришли на них татары, и была злая сеча. И стали изнемогать люди и вбежали со своими пожитками на церковные комары, и от тяжести повалились стены церковные, и взяли татары город Киев, месяца декабря в 8 день, в день памяти святого чудотворца Николы. А Дмитра воеводу привели к Батыю израненного, и не велел Батый его убивать ради его мужества. И начал Батый расспрашивать о князе Даниле, и сказали ему, что князь бежал в Венгрию. Батый же посадил в городе Киеве своего воеводу, а сам пошел к Владимиру на Волынь.

48. СЛОВО О ПОГИБЕЛИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ

Татарские погромы оставили после себя страшную память. Вскоре после них было написано небольшое «Слово о погибели Русской земли», в котором автор прославляет Русскую землю. Многие исследователи древнерусской литературы считают, что «Слово» являлось как бы введением к житию Александра Невского. Здесь оно печатается по изданию «Памятники древней письменности», выпуск 84, 1892.

О смерти великого князя Ярослава [68]. О светле светлая и украсно украшена земля Руськая! и многыми красотами удивлена еси; озеры многыми удивлена еси, реками и кладязьми место-честьными, горами крутыми, холми высокыми, дубравоми чистыми, польми дивными, зверьми разлычными, птицами бещи-слеными, городы великыми, селы дивными, винограды обител-ными, домы церковьными, и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси испольнена земля Руская, о прававерьная вера християньская!

Отселе до угор² и до ляхов³, до чахов⁴, от чахов до ятвязи⁵, и от ятвязи до литвы, до немец, от немец до корелы, от корелы до Устьюга⁶, где тамо бяху тоимици погании⁷ и за дышючим морем⁸, от моря до болгар⁹, от болгар до буртас¹⁰, от буртас до чермис, от чермис до моръдви, — то все покорено было богом крестьяньскому языку поганьскыя страны великому князю Всеволоду, отцю его Юрью, князю кыевьскому, деду его Володимеру и Манамаху, которым то половоци¹¹ дети своя ношаху в колыбели, а литва из болота на свет не выкинываху, а угры твердяху каменный городы железными вороты, абы¹² на них великий Володимер тамо не всьехал¹³. А немцы радовахуся, далече будуче за синим морем; буртаси, черемиси, вяда и моръдва бортьни-чаху¹⁴ на князя великого Володимера, и жюр Мануил цесарего-родскый¹⁵ опас имея, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под ним великий князь Володимер Цесаря города¹⁶ не взял. А в ты дни болезнь крестияном, от великого Ярослава и до Володимера, и до неняшняго Ярослава, и до брата его Юрья, князя Володимерьского.

49. КНЯЗЬ ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ ГАЛИЦКИИ И ЗОЛОТАЯ ОРДА

По «Ипатьевской летописи».

В лето 6758 [69].Приславшу же Могучееви² посол свой к Данилови и Василкови³ будущю има, во Дороговьскы⁴ И прииде Переяславлю⁵, и стретоша татарове. Оттуда же еха к Куремесе^6, и виде, яко несть в них добра… Оттуда же приде к Батыеви, на Волгу, хотящу ся ему поклонити. Пришедшу же Ярославлю человеку Сънъгурови, рекшу ему: «Брат твой Ярослав кланялъся кусту, и тобе кланятися». И рече ему: «Дьявол глаголеть из уст ваших; бог загради уста твоя и не слышано будеть слово твое». Во тъ час позван Батыем, избавлен бысть богом злого их бешения и кудешьства; и поклонися по обычаю их и вниде во вежю их. Рекшу ему: «Данило! чему еси давно не пришел, а ныне оже, еси пришел, а то добро же; пьеши ли черное молоко, наше питье, кобылий кумуз?» Оному же рекшу: «Доселе есмь не пил; ныне же ты велишь, пью». Он же рче: «Ты уже нашь же татарин: пий наше питье». Он же испив поклонися, по обычаю их, изъмолвя слова своя, рече: «Иду поклониться великой княгине Баракъчинови». Рече: «Иди». Шед поклонися по обычаю: и приела вина чюм⁷ и рече: «Не обыкли пити молока, пий вино». О злее зла честь татарская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевом и Володимером и Галичем со братом си, инеми странами: ныне седить на колену и холопом называеться, и дани хотять, живота не чаеть и грозы приходять. О злая честь татарьская!