Освобождение Крыма (ноябрь 1943 г. - май 1944 г.). Документы свидетельствуют

Копия

Приложение № 3 к документу 49-го горно-стрелкового АК, оперотдел, 13/44, сов. секр. от 18.05.1944 г.

Гюттенраух, обер-фейерверкер

49-й горно-стрелковый АК

Штаб, 16.05.1944 г.

Относительно: Донесение о гибели корабля «Хельга» в 15 км западнее маяка на мысе Херсонес.

11.05.1944 г. до обеда я и еще 150 чел. получили приказ разгрузить пароход «Хельга», который доставил 300 т артснарядов и взрывчатку, чтобы подготовить его для погрузки солдат, которые ждали на причале.

Капитан и команда судна находились на суше и не были с нами на борту. Корабль стоял на якоре в 200 м от причала. Мы были доставлены на борт при помощи парома и немедленно начали разгрузку, а именно бросали боеприпасы за борт. Через час, вследствие точного артогня противника, мы должны были сменить позицию судна, но оказалось, что на судне нет экипажа, и мы не смогли маневрировать. Офицер-инженер, который находился на судне, получил приказ от одного подполковника инженерных войск сменить позицию судна. Находившиеся на борту солдаты начали выполнять работу кочегаров и машинистов. Немедленно после прибытия «Хельги» на борту при помощи солдат-зенитчиков были развернуты также зенитные средства.

После длительных усилий удалось поднять якорь. Корабль отошел в море. Во время этого маневра прямое попадание артснаряда повредило руль судна. Пароход мог теперь двигаться только вперед. Солдаты исправили это повреждение также сами. За борт все время выбрасывались снаряды. Имеющиеся на судне подъемники невозможно было использовать, ибо солдаты не знали их устройства. Поэтому выгрузка судна задержалась или просто стала невозможной. С помощью имеющихся же приспособлений можно было бы скорее разгрузить судно, и уже после обеда оно могло бы грузить людей. После обеда начались налеты авиации противника, а бортовое зенитное оружие уже почти не стреляло, так как солдаты расстреляли имеющиеся снаряды, а где находился боезапас на судне, они не знали. Русские летчики получили очень удачную цель и смогли спокойно атаковать судно. В 18.00 одна бомба попала в котельную. Корабль остановился, часть солдат прыгнула за борт. И здесь не было настоящего руководства. Во время последнего налета около 18.00 прибыли на паром капитан и солдаты, которые готовились к отправке. По показанию старшего фельдфебеля Брантнера, капитан вместе с ним выбросился за борт, [154] когда бомба попала в корабль, чтобы спастись от возможной детонации снарядов. Паром сразу же отошел от судна. Через час солдаты, находящиеся на «Хельге», были перегружены двумя прибывшими паромами. Пароход «Хельга» затем был потоплен огнем собственной артиллерии.

Копия

Приложение N 5 к документу 49-го горно-стрелкового АК, оперотдел, № 3/44, сов. секр. от 18.05.1944 г. [115]

Майор Кнабль, командир 70-го корпусного батальона связи

Штаб, 16.05.1944 г.

Допрос.

Сегодня я допросил вахмайстера Герке из 3-й роты 70-го корпусного батальона связи. Предупрежденный о даче правдивых показаний, он сказал:

Личность: Меня зовут Карл-Гейнц Герке, родился 27.01.1915 г. в Магдебурге. С 14.11.38 г. в вермахте, а с 7.11.40 г. в 70-м корпусном батальоне связи.

По делу:

11.05 около 20.00 я вместе с унтер-офицером Рапе и еще семью солдатами вышел из "Максима Горького II" для посадки на корабли. Мы шли в направлении маяка на мысе Херсонес. На полпути туда я повстречал строй солдат, которые тоже имели приказ идти к маяку, а потом им было приказано возвратиться. Я тоже присоединился к этой группе, и мы пошли к причалу в Казачьей бухте. Здесь я встретил лейтенанта Ваерера приблизительно с 20-ю солдатами 70-го корпусного батальона связи и присоединился к этой группе. Лейтенант Ваерер имел связь с офицером, который руководил погрузкой, и лейтенант приказал ждать в траншеях. Я ждал с 21.00 до 2.30. В это время корабли не подходили, а войск становилось все больше. Там же находился полковой КП. Ввиду усиливающегося артогня противника, я вместе с другими солдатами начал искать лучшее укрытие. При этом я встретил одну грузовую машину батальона связи 98-го ПД. На этой машине находился унтер-офицер Вердемайер из нашего батальона. Я спросил старшего этой машины капитана Гайлера: не смогу ли и я с ними ехать. Он согласился, но сказал, что не знает, будет ли там погрузка. Я пытался найти лейтенанта Ваерера, но не нашел. Мне удалось попасть вместе с другими на самоходную баржу около 3.00, а в 3.15 мы ушли в море. У меня сложилось мнение, что все люди, которые были на причале, погрузились и ушли вместе с нами.

На этом судне находился господин Рейнгарт и полковник Брун. Корабль взял курс в составе каравана в направлении Констанцы. Около полудня большая масса судов каравана 3–4 часа шла снова в направлении Севастополя, чтобы пересадить нас на другое большое судно, а самим (самоходным баржам) снова идти обратно в Севастополь. После того, как эти суда нам не повстречались, караван взял снова курс в направлении Констанцы.

Копия

Приложение № 7 к документу 49-го горно-стрелкового АК, оперотдел, № 2/44, сов. секр. от 16.05.1944 г.

Относительно: Посадка на корабль руководящего штаба 49-го горно-стрелкового АК в ночь с 11 на 12 мая 1944 г.

Утром 10.05 состоялся обмен мнениями между командиром корпуса и морским командованием на КП корпуса "Максим Горький II" относительно посадки на корабль штаба корпуса. Было решено, что это мероприятие будет проходить таким же образом, как это было сделано в ночь с 10 на 11 мая с командующим армией и его ближайшим окружением, а именно, на скоростных катерах, к которым они были доставлены на плавсредствах недалеко от берега южнее "Максима Горького II". Морской комендант Крыма предоставляет два скоростных катера, на одном из них будет находиться и сам комендант. Командир корпуса высказал пожелание вместе с морским комендантом на этом катере после посадки на него провести контрольную поездку вдоль берега и причалов, чтобы лично убедиться, как проводится посадка на корабли, и в случае необходимости оказать помощь. Была договоренность, что на этом катере будет развернута корпусная радиостанция для связи с дивизиями. Была также оговорена возможность связи с борта скоростного катера через связь моряков с командующим флотом на Черном море и группой армий. На основании этих переговоров был составлен список лиц — участников руководящего штаба корпуса и через коменданта крепости (передаточный штаб) он был представлен морскому коменданту.

11.05 имели место дальнейшие переговоры между командиром корпуса и морским комендантом. Командир корпуса обращал внимание на то, чтобы не повторялись просчеты, имевшие место при посадке на корабль командующего армией в прошедшую ночь. Морской комендант заверил, что посадка штаба корпуса на корабль к наступающей ночи будет лучше подготовлена и обеспечена.

Во время переговоров морской комендант предложил, чтобы посадка началась в 20.00, ибо она будет продолжаться полтора часа и, таким образом, скоростной катер до восхода луны сможет уйти из зоны артогня противника и прожекторов. Командир корпуса заявил, что перенос своего командного пункта он не будет делать, но все же согласился, что с 20.00 все работники, без которых можно будет обойтись, будут грузиться на корабль.

Во второй половине дня 11.05 морской комендант сообщил, что он в 20.00 на борту одного скоростного катера выйдет в море, чтобы лично руководить подачей кораблей к причалам. Он заверил, что, согласно договоренности с командиром корпуса, в 20.00 будут готовы два скоростных катера для посадки штаба корпуса, а также плавсредства для доставки людей на катера.

В 20.00 люди, не нужные на КП, были отправлены для посадки на корабли. Около 21.30 должна была быть развернута радиостанция на скоростном катере, и командир корпуса, несмотря на ранение, начал передвижение к месту посадки. Начальник штаба корпуса с частью людей оставался на переднем КП до 22.30. До этого времени на месте посадки не было ни слышно, ни видно ни скоростного катера, ни баркасов. Противник действовал: отдельные артснаряды с восточного направления рвались вблизи места посадки; частичное освещение одним прожектором с мыса [117] Фиолент, а также отдельные сбросы бомб и обстрел бортовым оружием с самолетов вокруг, но все это было незначительным. Через представителей моряков — один офицер с группой радистов (два человека), которые находились вблизи места посадки, и через работников штаба корпуса стало известно, что около 20.00 морской комендант на скоростном катере в сопровождении двух скоростных катеров вышел в море, но, в связи с огневым воздействием противника, в 21.30 катера далеко отошли от берега. Безусловно, мы рассчитывали, что после окончания обстрела они немедленно вернутся обратно.

Передний край обороны в 23.00 был оставлен войсками. Руководящий штаб корпуса ждал появления катеров до 11.15 12.05, но напрасно: они не появились. Затем мы отправились к причалу пешком, где основная масса людей с 2.00 до 4.00 была посажена на баржи и другие плавсредства.

Действительно, руководящему штабу корпуса не удалось, как было договорено, погрузиться на скоростные катера, а поэтому не было связи с командованием флота на Черном море и с группой армий и не удалось проследить за посадкой на корабли лично.