Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд

Имеются многочисленные документальные свидетельства, что немецкие солдаты и гражданские лица, в пределах своих возможностей, пытались добиться более гуманного обращения с пленными. Этому противодействовали, однако, убежденные нацисты в вермахте, администрации и экономике. Если, начиная с весны 1942 года, можно отметить улучшения в практике перевозок, питания, размещения и обращения с пленными, то они были вызваны исключительно соображениями целесообразности. Одну из важнейших попыток добиться принципиальных перемен предпринял граф Гельмут Джеймс фон Мольтке, который, без сомнения, был одним из виднейших представителей немецкого Сопротивления. По его настоянию шеф немецкой армейской разведки адмирал Канарис потребовал от главнокомандующего вермахта фельдмаршала Кейтеля отмены вышеупомянутого приказа от 8 сентября 1941 года. При этом он критиковал его не только с точки зрения нарушения международного права, но и выдвигал весомые политические и военные обоснования. Ответ Кейтеля был совершенно однозначным [19]: «Высказанные возражения соответствуют представлениям солдата о рыцарской войне! Но здесь речь идет об уничтожении мировоззрения! Поэтому я одобряю эти меры и покрываю их».

Протест Канариса, как и ответ Кейтеля, относился к систематическому уничтожению определенных категорий заключенных. Своими расстрелами комиссаров вермахт уже закрепил свое участие в политике истребления, проводившейся на Востоке. Но вовлеченность вермахта распространялась значительно дальше. Еще в середине июля 1941 года Верховное командование вермахта и начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих достигли соглашения, что «специальные команды полиции безопасности и СД» будут выявлять среди советских пленных «все неприемлемые в политическом и расовом отношении элементы» и уничтожать их. При этом число жертв одним махом было увеличено во много раз, так как к подобным «неприемлемым элементам» были причислены не только «все видные функционеры государства и партии», но также, например, «советские интеллигенты», все «фанатичные коммунисты» и «все евреи». Число жертв этих смертоносных акций, проводившихся вплоть до конца войны, оценивается как минимум в 140 000 человек, а по моему мнению, оно значительно выше [20]. При «сортировке» пленных особый интерес у гестапо вызывали «коммунистические подстрекатели», в особенности после того, как в июне 1943 года была раскрыта подпольная организация Сопротивления [21]. Даже в малейшей степени подозреваемые были переправлены в концлагеря и немедленно казнены, если казалось, что они представляют опасность. Для Гиммлера же пленные не представляли опасности только тогда, когда «при малейших мелочах мы будем наносить сильный удар… Каждый малейший огонек будет немедленно затоптан». При этом считалось, что даже попытка побега является доказательством слишком сильного духа сопротивления. Пойманные вновь пленные отправлялись в концлагеря, а офицеры, числом более 4000, были уничтожены в концлагере Маутхаузен [22].

Привязка этих массовых убийств к геноциду евреев очевидна [23]. Но я хотел бы указать на еще более отчетливую связь. Концлагеря смерти Освенцим-Биркенау и Майданек первоначально были построены для размещения тех советских военнопленных, которых эсэсовская империя Гиммлера должна была сохранить как рабов подневольного труда для гигантских промышленных комплексов, строительство которых планировалось СС совместно с такими концернами, как «ИГ Фарбен АГ» [24]. Но так как в Освенциме из первоначально 10 000 советских военнопленных в январе 1942 года содержалось лишь несколько сотен (остальные были зверски уничтожены или умерли от голода), Гиммлер спустя неделю после совещания в Ваннзее приказал депортировать в концлагеря 150 000 немецких евреев. Таким образом, с постройкой эсэсовских лагерей для военнопленных была создана часть инфраструктуры, необходимой для осуществления геноцида. Методы уничтожения людей, применявшиеся при геноциде евреев, также были впервые опробованы при «особом обращении» с советскими пленными. Летом 1941 года в Освенцим для уничтожения было доставлено несколько партий пленных, отсортированных эсэсовскими спецкомандами как «политически неприемлемые». Первые партии были расстреляны. Чтобы уменьшить нервную нагрузку у солдат из расстрельных команд и сэкономить расходы и энергию, палачи вскоре начали поиски более простого метода. В начале сентября 1941 года заместитель коменданта лагеря Фрич опробовал отравляющее действие пестицида «циклон Б» на примерно 600 таких пленных и 250 неработоспособных узниках концлагеря. После дальнейших «пробных» отравлений газом (уничтожены были как минимум еще два эшелона советских пленных, в том числе один с числом жертв 900 человек) в январе 1942 года в Освенциме началось затем уничтожение газом евреев [25].

В конце октября 1941 года германскими властями было принято решение, которое поначалу, казалось, позволяло надеяться на кардинальный поворот в отношении к советским военнопленным [26]. Первоначально германское руководство предполагало покрыть сильную нехватку рабочей силы с помощью расформирования пятидесяти германских дивизий после победы в «блицкриге» над Советским Союзом, ожидавшейся в конце лета. В октябре 1941 года стало ясно, что до зимы этой победы достигнуть не удастся и что война на Востоке в гораздо большей степени, чем ожидалось, потребует напряжения производственной мощности военной промышленности. Советские пленные — равно как и советское гражданское население — вдруг оказались последним резервом рабочей силы, которым можно было располагать, и следовало как можно быстрее и в наибольшем возможном количестве их использовать. Даже Гитлер, который из опасения расового и политического «заражения» ранее категорически возражал против использования советских пленных в германской промышленности, теперь смирился с этой необходимостью. Он согласился даже с тем, что это предполагает «соответствующее питание». Но вскоре оказалось, что германское руководство было не готово отказаться от существующих приоритетов. Пищевые рационы хоть и были увеличены, однако и далее остались ниже минимума выживания. Не удалось, правда, осуществить замысел Геринга — использовать для питания советских пленных «животных, обычно не идущих в пищу» (Геринг имел в виду «кошек, лошадей и т. д.»), в имперском министерстве продовольствия был разработан особый «хлеб для русских», состоявший из 50 % ржаных отрубей, 20 % измельченной сахарной свеклы, 20 % мучной клетчатки и 10 % толченой соломы или листьев [27]. Спустя год пришлось выдавать советским пленным нормальный хлеб, так как «хлеб для русских» вызывал массовые желудочные заболевания.

В любом случае пробудившаяся заинтересованность в сохранении жизни пленных привела к тому, что весной 1942 года снизилась массовая смертность, массовые расстрелы и произвольные убийства были несколько ограничены, что в целом делалось больше для того, чтобы сохранить жизнь пленным. Теперь, как выразился Гиммлер в одном из выступлений, «человеческая масса» расценивалась «как сырье, как рабочая сила» [28]. Военное руководство столкнулось со значительными трудностями в проведении в жизнь измененных весной 1942 года принципов обращения с пленными. По крайней мере теперь солдаты с традиционным образом мышления получили в руки основание, позволявшее им настаивать на более гуманном обращении с пленными. Наряду с этим было много солдат-фанатиков, отрицавших любую гуманность. Например, еще в феврале 1945 года главнокомандующий группы армий «Центр» фельдмаршал Шернер, один из фанатичных нацистов в рядах вермахта, хвалил тех солдат, которые не берут пленных вообще [29].

С помощью средств, на которые весной 1942 года было вынуждено пойти нацистское руководство, даже в малой степени было невозможно свести смертность среди советских пленных к нормальному уровню. Она все еще многократно превышала смертность среди военнопленных других союзных держав. Начиная с конца 1943 года ее уровень вновь возрос, так как последствия длительных лишений вызвали у пленных заболевания туберкулезом и другие болезни внутренних органов [30].