Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

Идея организации домов отдыха для литераторов появилась еще до создания Союза писателей, но тогда еще не было необходимой материальной базы для их строительства. Первоначально имевшиеся и вновь открывавшиеся базы отдыха делились на санатории, где писателям предоставляли возможность восстановить здоровье с помощью лечебных процедур, дома отдыха и дома творчества, в которых пытались создать наилучшие условия не только для отдыха, но и для творческой деятельности литераторов, что, впрочем, иногда удавалось. В целом же такое деление оказывалось весьма условным, и писатели занимались и в домах отдыха, и в санаториях тем, что считали для себя на тот момент более важным: одни — отдыхали и лечились, другие — работали.

Летом 1932 года Ленинградское отделение Литфонда открыло собственный дом отдыха в Коктебеле, где каждый месяц могли отдыхать 25 человек ^[334] . Однако на всех писателей города было выделено всего семь путевок, четыре из которых — на зимние месяцы. Мосгорком получил на лето путевки в Крым, на Кавказ и в подмосковные санатории для больных туберкулезом, нервными и сердечно-сосудистыми заболеваниями ^[335] .

В том же номере «Литературной газеты», где было рассказано о проблемах отдыха писателей Ленинграда, была опубликована заметка «В Малеевке стало лучше, но еще не стало хорошо» ^[336] . Автор отмечал улучшение рациона питания в старейшем подмосковном доме отдыха, коснулся проблем строительства нового дома в 25 комнат — его планировалось сдать к июлю 1932 года, но строители не уложились в срок.

29 июля 1932 года в «Литературной газете» появилась заметка С. Пельсон «В Малеевке не стало лучше» ^[337] , которая была ответом на опубликованный ранее материал. Ее автор утверждал, что предыдущая заметка была написана на основании сведений, предоставленных горкомом писателей, но в реальности положение дел резко отличается от официальной точки зрения. Добираться в дом отдыха было очень утомительно: от Москвы два с половиной часа езды на поезде до станции Дорохово. Путь от станции в 15 километров можно было преодолеть на лошадях или пешком. К приходу московской электрички на станцию прибывали два-три ямщика, и, несмотря на то что они сажали по двенадцать человек в экипаж (надо отметить, вместе с багажом), этого все равно было явно недостаточно. Даже если писателю удавалось занять там место, на этом его злоключения не кончались, так как, проехав в жутких условиях тринадцать километров, ему необходимо было еще полтора километра идти пешком и тащить на себе багаж Это происходило из-за того, что маршрут рузских ямщиков не предусматривал поворот на Малеевку, а горком писателей не организовывал централизованную доставку писателей. Но и благополучное прибытие на место еще не гарантировало начала отдыха, так как в доме отдыха могло не оказаться свободных мест, потому что в горкоме писателей раздавали путевки без учета реальной пропускной способности Малеевки.

Дом отдыха имел 17 комнат, включая помещения для персонала и общего пользования. В них размещалось 56 человек Не хватало кроватей и постельного белья, часть отдыхающих спала на узких раскладных деревянных койках. Положение усугублялось тем, что были проблемы с водоснабжением. Из-за большого количества детей, постоянно находившихся в Малеевке, не могло и речи идти о нормальном отдыхе и работе. Из общего количества отдыхающих писатели составляли только 10 процентов, остальные — их жены, дети, тещи и другие родственники.

В середине тридцатых годов Литфонд построил в Малеевке еще одно здание, которое писатели прозвали «крольчатником». Но деньги на его строительство были потрачены напрасно — он не рухнул сам лишь потому, что его сожгли фашисты во время оккупации. Дело было в том, что «дом был выстроен из зараженного дерева. Изнутри бревенчатых стен неслось тонкое однообразное пиликание без устали точившего древоточца… И вдруг звон этот обрывался и на пол, на подоконник, а то даже прямо на стол писателя шлепался черный жук древоточец, просверливший из бревна выход на божий свет» ^[338] . Так что обстановка в Доме творчества не очень-то способствовала вдохновению.

Еще одной проблемой этого заведения была деятельность его руководства, закрывавшего глаза на процветавшее там воровство: «Директором был простодушный, невежественный человек… Только позднее стало известно, что незадачливый директор и не замечал, что служащие малеевского дома бесстыже выносят из дома корзины уворованного добра. Кормили нас тогда иногда даже голодно. В столовой то и дело вспыхивали протесты».

В отчете ревизионной комиссии Литфонда за 1936 год и первую половину 1937 года деятельность Дома творчества в Малеевке подверглась резкой критике. Отмечалось, что его работникам были свойственны пьянство, грубость, рвачество. Из-за этого проистекала большая текучка кадров. Отдыхающим и обслуживающему персоналу было трудно найти общий язык, так как большинство сотрудников были малограмотными (специальную подготовку из 58 человек имели только трое — сестра-хозяйка, механик и бухгалтер, остальные не имели никакой специальности). В комнатах не было этажерок и шкафов для платья, зеркал. В Доме отсутствовало радио, а библиотека не пополнялась книжными новинками. Все помещения освещались с помощью керосиновых ламп, канализация отсутствовала, уборные находились в антисанитарном состоянии. В примитивной бане располагалась и прачечная. В помещениях для хранения продуктов находились также сапожная мазь, хомуты, гвозди, было много пыли и паутины. При Доме творчества было подсобное хозяйство: девять коров, дававших небольшой удой, и беспризорный свинарник, в котором кое-как выращивали молодняк.

Особое возмущение авторов отчета вызывал тот факт, что во всем Доме не было ни одного портрета вождей партии и правительства.

В архиве удалось обнаружить стихотворение, посвященное этому, по-своему знаменитому, Дому творчества. Приводим отрывки из него исключительно в качестве исторического источника, не вдаваясь в оценку художественных достоинств этого опуса:

И. А. Белоусов

МАЛЕЕВКА (в прошлом и в настоящем)

Дав нам довольно обстоятельную историческую справку, автор описывает жизнь в Малеевке в тридцатые годы. Любимые занятия отдыхающих в часы досуга: сбор земляники, отдых в гамаках, крокет и игра в городки. В дождливые дни устраивали чтения вслух «по примеру московских зимних вечеров».