Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть первая)

Естественно, я переписал из энциклопедической статьи только то, что мне нужно, особо выделив все то, что хочу прокомментировать. Размеры его одежды, обуви и обеденных меню я выбросил, чтобы они не затеняли основные посылки статьи, которые бы совершенно потерялись в полном и совершенно лишнем потоке слов. Сейчас, имея в виду пропаганду судопроизводства, о которой сказал немного выше, задам несколько вопросов. Себе, разумеется, не пугайтесь. Это откуда же появился в совершенно никому не нужном «театре» «самостоятельный в своем поведении и ответственный за свои поступки человек»? Это отчего же всякие там «вереницы отмщений–преступлений» прекращаются только «благодаря вмешательству суда»? Это откуда же, почти как черт из табакерки, вынырнули «принципы гражданского равноправия»? И вообще, откуда «драматургу» Эсхилу о суде стало известно? Уж не от пророчицы ли Деборы, и по совместительству судьи?

Дело в том, что ни один историк не ответит на эти вопросы, исходя из общего контекста написанной ими истории. И особенно из принятой концепции «возникновения» греческого театра как раз при Эсхиле. И не «с вешалки», оказывается, начинается театр, а прямиком – «из гражданского равноправия».

Так вот, без Второзакония Моисея ни о каком гражданском равноправии не могло быть и речи. Ибо в декалоге Первозакония литургия и мораль свалены в одну общую кучу. И одно без другого просто не мыслится. И уж, если греческий театр не может обойтись без элементарных судейских атрибутов, то и призван он в первую очередь пропагандировать именно это новое, раздельное Второзаконие, когда бог Яхве – это одна «ветвь» власти, а юриспруденция – совсем другая ветвь, независимая от первой. И прославлять вторую ветвь именно в никому до сих пор не нужном театре – верх PR–глупости. Другое дело, в специально придуманном именно для этого PR–театре.

Что касается «сохранившихся» 7 из 80 трагедий Эсхила на фоне «сохранившихся» всех, целиком и полностью, произведений, например, Платона, притом в одно и то же почти время, то можно сказать только об одном. На Платоне «основано» все католичество, потому его и переписали у Козимо Медичи целиком и как надо. А на Эсхиле «основан» только театр, хватит и 7 трагедий. Тем более что все другие трагедии надо переписать от корки и до корки, притом гекзаметрами, притом не забыть все то выбросить, что мешает «основополаганию» театра и намекает на «основополагание» юриспруденции. Что касается достаточно идиотской фразы о «широкой известности» Эсхила в Древнем Риме, то это несколько напоминало бы «широкую известность» профсоюза лесорубов в Сахаре. Или «широкую известность» электрических лампочек в остяцких чумах, на каковые поглазеть специально приезжали на собаках на Транссибирскую магистраль вначале прошлого века. То есть, я хочу сказать, что Рим от Афин по тем временам для 99,9… процента народа был еще дальше, чем Луна от Земли перед полетом Гагарина.

По–моему, достаточно, перехожу по старшинству к Софоклу.

«Софокл (Sophokles) родился в предместье Афин — Колоне. Избирался на важные государственные должности , написал свыше 120 драм. Целиком дошли до нас (тоже) 7. Его привлекал активный, отвечающий за свои решения человек . С середины 19 в. трагедии С. ставятся в театрах всего мира». Кроме этих строк ничего интересного о Софокле кроме коровьей жвачки и вам бы вытащить из БСЭ не удалось. Прокомментирую то, что есть.

Вы и без меня знаете, что все наши, особенно современные, цари не чужды писательству. Вспомните хотя бы «военного» и «целинного» писателя Леонида Ильича Брежнева. Или хотя бы того же «глубокого философа» Юрия Михайловича Лужкова, московского градоначальника. Но такого, то и дело «избиравшегося на важные государственные должности» Софокла, который бы, не отходя «от кассы», написал еще и 120 драм, ныне не видно. Из чего я делаю вывод, не забыв что Софокл был друг Перикла, – Софокл на то и избирался, чтобы ничем другим больше не заниматься как становлением юриспруденции и ее массовой пропагандой посредством специально созданного для этого театра. Потому его и «привлекал активный, отвечающий за свои решения человек», естественно, перед судом «отвечающий», а не перед богом Яхве. То есть в полном соответствии с Второзаконием Моисея. И уже во втором так сказать поколении греческий драматург с одной и той же сверхзадачей.

Остался Еврипид (480–406 гг. до н.э.). И у него я посреди кучи бесполезного мусора статьи в БСЭ нашел то, на что вновь и вновь следует обращать внимание: «склонность ставить под сомнение общепринятые обычаи», «его герои сами вершат свою судьбу, не слишком следуя божественным предписаниям». Он «находился под влиянием софистов», то есть как Софокла, что ему и следовало делать на правах «младшего» писателя, но и вообще под влиянием судей и юриспруденции, что от него требовалось обязательно по моей концепции первичного смысла театра. И, естественно, у Еврипида «неудовлетворенность традиционным представлением о богах». А как же ими удовлетворяться, когда они захватили все под себя так сказать, и литургию им самим, и нравственные отношения между людьми, совершенно богов не касающиеся согласно Второзаконию Моисея. И это не только личное мнение Еврипида, это же его должностная обязанность, если театр все–таки начать понимать, как следует его понимать.

Пора переходить к софистике, остановившись на минуту еще раз на Софокле. Вообще говоря, Софоклу было бы не до написания трагедий, если бы это не было его прямой задачей. Представьте на минуту, чтобы наш нынешний президент написал столько же трагедий на любимую тему «властной вертикали». А Софокл был же еще хранителем казны Афинского морского союза, стратегом «вместе и наравне с Периклом». Софокл не только театр довел до совершенства, но и успел «ввести культ Асклепия». А после смерти вообще получил исключительный чин, так сказать, или звание, какового кроме него никто никогда уже больше не получал – heros dexion, что Словарь античности перевел несколько неуклюже для нынешнего читателя, как – муж правый. Более точно надо бы перевести – герой права, герой закона. Вы представляете, насколько бы это звучало солиднее и почетнее. И даже исключительнее. А вместо этого Софокла историки прославляют как какого–нибудь «пишущего» милиционера Маринину.