Римские императоры. Биографический справочник правителей Римской империи

Когда Мэса решила, что Элагабала необходимо сменить, ей удалось вместе с Мамеей убедить его объявить Алексиана своим наследником; в 221 г. тринадцатилетний мальчик, получив титулы Цезаря и «Предводителя молодежи», принял имя Марк Аврелий Север Александр. Тогда же были выпущены монеты в честь наследника и его матери. В следующем году он стал со-консулом императора. Заметив рост популярности своего добродушного кузена, Элагабал вскоре стал оскорблять его и хотел не только отменить повышение, но и вообще уничтожить конкурента. Но осмотрительная Мэса расстроила эти планы и подговорила стражу убить Элагабала и его мать Соэмиаду. В итоге Александр Север тихо и мирно занял престол.

Бразды правления оказались в руках Мэсы и Мамеи, а после смерти первой в 223 г. управление перешло к Мамее. Однако Мамее было непросто отстоять свое влияние. Так, ей пришлось уступить во время трехдневных уличных боев преторианцев, не поладивших с собственным командиром, знаменитым судьей Ульпианом, который был земляком Мамеи и ее главным советником. Когда Ульпиан стал главным префектом, в его подчинении оказались два других префекта (Флави-ан и Крест) — два старших офицера претория. Однако вскоре оба умерли, и стражники, недовольные старорежимной жесткостью Ульпиана в отношении дисциплины, восстали против него, заподозрив пришлого начальника в причастности к смерти своих командиров. Так или иначе, в 223 г. они убили его. Мамея и Александр не смогли спасти Ульпиана и даже вынуждены были назначить его убийцу, Марка Аврелия Эпа-гата, наместником Египта — правда, впоследствии они сами же позаботились о его уничтожении. Гибель Ульпиана положила конец обычаю назначать главного судью префектом претория; впрочем, с тех пор и роль префекта в гражданских делах стала не столь значительной — отныне преторианцы занимались прежде всего защитой от военных угроз, возникавших непрерывной чередой.

В 225 г. Мамея, неустанно опекавшая мягкого, вежливого и послушного императора, выбрала ему невесту из патрицианской семьи, Кнею Сею Гереннию Саллюстию Барбию Орбиа-ну. Она сразу же была удостоена титула Августы и выпуска посвященных ей монет. Ее отец, Сей Саллюстий Макрин, по-видимому, получил титул Цезаря. Однако прошло немного времени, и он вместе с дочерью лишился симпатий ревнивой и подозрительной Мамеи, которая вынудила Александра — против его воли, как утверждают источники — изгнать Орбиа-ну в Африку. Тесть императора пытался укрыться в лагере преторианцев, но его схватили и казнили, как мятежника, в 227 или 228 г. С тех пор у Мамеи, удостоенной титула «Мать Императора, Солдат, Сената и Страны*, не появлялось соперников при дворе. Но преторианцы, которых поражение Саллюстия лишило возможности продемонстрировать свою силу, продолжали сеять беспокойство. Одним из объектов их ненависти был сенатор Дион Кассий вследствие того, что он, будучи наместником Верхней Германии (по его собственному мнению) «управлял солдатами твердой рукой*. Гвардейцы уже поднимали мятеж против Диона Кассия в правление Ульпиана, и в 229 г., когда он стал консулом, император посоветовал ему провести два месяца не на рабочем месте, а в безопасности вне стен столицы.

Historia Augusta пространно восхваляет царствование Александра, как Золотой Век восстановления власти сената. Но такое утверждение, ставшее ядром автобиографического очерка, при всем уважении к историку, следует признать необоснованным. Historia Augusta изображает безобидного юношу идеальным правителем, наделенным многими добродетелями, и приписывает ему авторство административных реформ, близких сердцу самого писателя. Под восстановлением власти сената, по-видимому, подразумевается эпизод, упоминаемый в записях Геродиана: чтобы создать о себе хорошее мнение после разорительного правления Элагабала, Мэса и Мамея сформировали комитет из шестнадцати сенаторов — представительный консультационный орган при несовершеннолетнем наследнике. Далее историк очень точно подмечает, что эти меры подняли лишь престиж сената, но не реальную его власть. В действительности по-прежнему царил непреклонный военный абсолютизм, который не сдавал своих позиций. Даже выслужившийся при Элагабале главный министр Комазон остался во главе управления городом на третий срок; а Мамея и Александр делали все возможное, чтобы завоевать расположение армии, и потому, как утверждает Historia, не стремились к чрезмерному ужесточению дисциплины.

Следует отметить прогрессивные изменения в уголовном законодательстве: наметившаяся тенденция к смягчению наказаний являла резкий контраст с величайшей суровостью суда времен царствования Элагабала. Но, к сожалению, вскоре новый режим стал приобретать отрицательную репутацию. Причины этого не до конца ясны, потому что было произведено пять раздач хлеба населению, а программа общественных работ затронула многие части Империи. Например, в самом Риме были расширены знаменитые бани Нерона, к которым провели новый акведук и пристроили новую библиотеку, и теперь весь комплекс стал называться банями Александра. Более того, существенно снизились налоги, и потери годового дохода компенсировались возросшей пошлиной на предметы роскоши. Тем не менее после предыдущего расточительного правителя государство вынуждено было тщательно выверять все свои расходы. Юный Александр ограничивал себя в личных тратах, тогда как его мать отличалась алчностью, внушавшей, по свидетельству Геродиана, отвращение ее сыну, — но он был слишком послушен, чтобы предпринять действенные контрмеры, и в результате ее жадность и стяжательство помешали успешному правлению.

Эти качества поставили под угрозу и ее собственные позиции, тогда как внешнее военное положение драматически изменилось в худшую сторону. Прежде всего это было вызвано тем, что прежнее владычество Парфии по ту сторону Евфрата сменилось властью Персии. Непрерывные войны с Римом значительно ослабили власть парфян над их вассальными государствами. В числе последних было государство Персеполь, правитель которого, Ардашир, в 223—230 гг. восстал против парфян и сверг их монарха, подчинив все государство династии Сассанидов, названной так в честь его деда. Это новое руководство оказалось для Рима гораздо опаснее прежнего, парфянского. Создав сильное централизованное и националистически настроенное правительство, руководители нового режима с величайшей агрессивностью занялись захватом территорий, стремясь расширить свои владения до древних парфянских границ в Малой /Азии.

В 230 г. Рима достигла весть о том, что Ардашир, преследуя эти цели, вторгся в Месопотамию и угрожал Сирии и другим азиатским провинциям. На следующий год — после бесплодных переговоров — Мамея и Александр отправились на Восток во главе значительной армии. Вторая попытка решить проблему дипломатическими способами тоже не привела к успеху и завершилась ультиматумом Ардашира, который потребовал отдать все указанные им земли. На монетах Александра прославлялась «Верность Армии* (FIDES EXERCITVS, FIDES MILITVM), но то и дело вспыхивали беспорядки, попытки узурпировать власть среди офицеров в Месопотамии, и мятежи в войсках, приведенных из Египта. Тем не менее в 232 г. римляне были достаточно подготовлены, чтобы нанести удары одновременно по трем направлениям: в Армении, в северной части Месопотамии и в ее южной части. Первая колонна действовала успешно и вторглась на территорию Мидии, но на обратном пути серьезно пострадала от суровой зимы; вторая, под командованием императора, не смогла продвинуться достаточно далеко (по-видимому, из-за знойного климата); третья была уничтожена у берегов Евфрата. Так или иначе, римлянам удалось возвратить Месопотамию, а Ардашир на четыре года затих. По возвращении Александра и Ма-меи в Рим в 233 г. первый был удостоен Триумфа, как «Великий Персидский».

Но некоторое время спустя Рим встревожили известия о серьезных волнениях у рейнских и данувийских границ. Дуэт правителей, еще озабоченный персидским кризисом, оказался перед лицом второй угрозы, ознаменовавшей начало новой эпохи, когда Империю почти непрерывно атаковали вдоль всей протяженности ее границ.