Гражданин, политик, воин

Надо особо отметить, что со стороны советских властей действенных мер по освобождению пленных не предпринималось. Предпочитали эту тему не поднимать. Высшим партийным функционерам были безразличны судьбы людей, которых они посылали выполнять «интернациональный долг». Показателен в этом плане ответ Горбачева, когда международные организации обратились к нему с предложением помочь вытащить советских ребят из плена: «Наше государство ни с кем не находится в состоянии войны. И военнопленных у нас нет» . В период «горбачевщины» можно было услышать и не такое. Своих же сыновей и родственников эти прогнившие партократы предпочитали отправлять на дипломатическую и внешнеэкономическую работу в благополучные страны, международные организации. Ни сыновей, ни родственников, например, Горбачева, Шеварднадзе, Лигачева, Бакатина или Яковлева в Афганистане нам встречать не приходилось.

Преобладал еще «сталинский синдром», формировалось мнение, что советские военнослужащие, попавшие в плен к моджахедам, чуть ли не все поголовно предатели, и нечего, мол, напрягаться, вызволяя их оттуда. Безусловно, это далеко не так. Немало примеров героических действий, достойного поведения советских солдат в плену. Например, Владимир Каширов, попавший в плен в бессознательном состоянии, проявил несгибаемые волю и мужество. Бился за себя до последнего, отказывался принимать ислам. А это означало в тех условиях верную смерть в плену. Кто не принимал ислам, тот не выживал. Каширов это знал, но не хотел жить по чужим правилам. Его постоянно били, сажали в яму, заковывали в кандалы. Однажды, когда Ахмад Шах Масуд приехал в лагерь, Каширов сумел вырваться и кинулся на него. Пленного казнили.

Правда, были и такие, которые, оказавшись в плену, заявляли, что преднамеренно перешли на сторону моджахедов и добровольно принимали ислам, тем самым получали шанс оставаться в живых.

В подобных случаях большое уважение вызывает позиция США, для которых национальная безопасность начинается с надежной защиты своих граждан от любых нападений и посягательств, где бы они ни находились. Мощь государства создается не для того, чтобы находиться в бездействии. Не случайно убийство даже одного гражданина США в любой стране тут же вызывает оперативные санкции, а первоочередное условие в любых договорах — вопрос о безопасности граждан США или возвращении заложников, пленных. Советских же лидеров судьба простых граждан никогда не волновала, они использовали их в качестве «пушечного» мяса.

Следует заметить, что вооруженные отряды Масуда за период пребывания в Афганистане советских войск неоднократно терпели от них поражение, изгонялись из Панджшера, но пассивность и слабость власти НДПА, ее неспособность обеспечить закрепление военных побед политическим и экономическим путем, установить государственный контроль над долиной вынуждали наше военное командование вновь и вновь проводить боевые операции против вооруженных отрядов Ахмад Шаха. Это обстоятельство в западных СМИ трактовалось как неуязвимость вооруженных отрядов ИОА и результат деятельности военного гения “Панджшерского льва”. События в Панджшере преподносились так, будто бы Масуд одерживал одни лишь победы и никогда не знал неудач. Ахмад Шах хорошо использовал это в целях поднятия своего авторитета. В некоторых своих заявлениях для прессы он тоже иногда преувеличивал свои достижения, заявляя о том, что за все годы борьбы не встретил ни одного достойного противника среди советских генералов и офицеров.

Справедливости ради следует сказать, что Ахмад Шах действительно был таджикским самородком, одаренным и талантливым военачальником локального уровня, обладал незаурядными способностями и выдающимися организаторскими качествами. Однако невозможно припомнить ни единого случая, когда вооруженным отрядам Масуда удалось бы разгромить хотя бы мало-мальски существенную группировку советских или правительственных войск. Фактически он не одержал ни одной победы в боях с советскими войсками (хотя и сумел уберечь от полного разгрома свои силы), а то, что военные успехи 40-й армии не трансформировались в политические, — это совсем другой вопрос.

Были, конечно, потери, когда советские подразделения попадали в засады, подрывались на минах, а также оказывались в сложных ситуациях из-за глупости и твердолобости некоторых своих командиров. Например, 19 октября 1985 года при проведении очередной операции в ущелье Панджшер из-за неграмотных действий старших начальников и халатности командиров от переохлаждения погибли пять военнослужащих, а тридцать пять получили обморожения различной степени. Это стало возможным из-за того, что в план операции были внесены ничем не оправданные и не обеспеченные волюнтаристские изменения. По решению вышестоящего начальника, который, прибыв на командный пункт руководителя операции и ознакомившись с ходом боевых действий, посчитал, что принятые им меры по занятию господствующих высот недостаточны, и приказал выслать для этих целей батальон в высокогорный район. Предупреждение о том, что в батальоне нет соответствующей экипировки, так как он не планировался для действий в высокогорных условиях, осталось без внимания.

Командир батальона, получив приказ занять господствующую высоту, вынужден был организовывать действия батальона в сжатые сроки. Все делалось в спешке, без детальной проработки и обеспечения, поэтому в незнакомой местности комбат ошибся в ориентировании и вывел батальон на 3–4 км севернее указанного ему района, на высоту с отметкой 4,5 тыс. метров. Батальон поднялся на высоту к исходу дня. Личный состав был переутомлен после трудного перехода в горах, и командир батальона принял решение остаться на высоте на ночной отдых. Однако в течение ночи командир батальона и командиры рот не осуществляли контроль за состоянием и отдыхом личного состава, халатно отнеслись к организации обогрева своих подчиненных и не приняли мер по спуску в долину. Естественно, всю вину за происшедшее возложили на командира батальона. Однако этот урок не пошел впрок.

В июне 1986 года во время посещения Главкомом Южного направления генералом армии М.М.Зайцевым 682-го мсп в Рухе разведчики доложили ему новые разведданные о расположении отряда Ахмад Шаха в высокогорном районе. Для реализации этих разведданных Зайцев приказал направить третий батальон этого полка. В течение суток батальон готовился к выполнению боевой задачи. Перед выходом провели строевой смотр, все проверили, но не учли, что боевую задачу надо выполнять в условиях высокогорья, и не взяли теплое белье и другое снаряжение, так как к тому времени уже перешли на летнюю форму одежды. В результате в ночных условиях на высокогорье замерзли 16 человек. По этому факту потом завели уголовное дело, и прокуратура еще долго разбиралась в причинах трагедии. Опять же назначили виновных из числа младших командиров.

Изменение тактики борьбы

В середине восьмидесятых годов в деятельности Масуда наметилась тенденция проведения самостоятельной политики с необязательным согласованием ее с руководством ИОА в Пешаваре. Как уже отмечалось, Ахмад Шах с первых шагов борьбы усвоил, что без поддержки населения его деятельность обречена на провал, поэтому во главу угла он всегда ставил интересы местных жителей. Он поддерживал с народом Панджшера постоянную связь и активно его защищал, тем самым наглядно показывая, что моджахеды «ведут борьбу за освобождение мирного населения от советских захватчиков и афганских коммунистов». Строго придерживаясь вековых народных традиций, Масуд создал своеобразные основы государственного управления, придавая им собственную оргструктуру, национальную направленность, с перспективой отрыва в будущем от руководства оппозиции, находящегося в Пакистане.

Независимая политика, проводимая им, базировалась на собственной экономической основе (разработка богатейших месторождений изумрудов, лазурита, других драгоценных камней и металлов в контролируемой зоне, позволяющая избегать крупных займов), а также на военной помощи арабских стран, Китая.