Тверской гость

Обступившие муллу и купца ротозеи хохотали.

- Почем продаешь? - подмигнув тезику, раздвинул толпу Никитин.

Рядом с черными невысокими горцами он выглядел гигантом. Его не стоило отталкивать.

Тезик, поняв Никитина, запросил десять тамга - пять рублей.

- Четыре дам! - беря его за руку и хлопая по ладони, сказал Никитин. Восемь тамга, и найди себе гурию на земле. Скатывай.

Мулла вцепился в ковер:

- Торг не кончен!.. Не забудь - я слуга аллаха, купец! И я пришел первый!

- Почтенный, не поминай имени милостивого аллаха! Я продаю тому, кто даст больше... Девять тамга!

- Восемь, восемь! - спокойно сказал Никитин. - За такие деньги даже ваш Магомет ковров не покупал.

- Гяур! - зашипел мулла. - Не оскверняй имени пророка!

- Свертывай! - не обращая внимания на муллу, покрутил пальцем Никитин. - Гурии уже ждут.

Теперь хохотали над беспомощно озиравшимся, обозленным муллой.

- Почтенный! И ты уступишь неверному?

- Эй, мулла, на этом ковре он будет молиться своему Христу. Надбавь!

- Я продаю ковер! - поколебавшись, развел руками тезик. - Аллах свидетель, он дает хорошо.

- Я плачу восемь тамга! - поднял руку мулла. - Плачу! Я не уступаю. Ковер мой. Я был первый.

- Э, святой отец! Так не годится! - накладывая на ковер руку, упрекнул Никитин. - Восемь - моя цена. Ковер мой.

- И ты отдашь ковер иноверцу? - крикнул мулла тезику. - Стыдись!

- Но он, правда, первый назвал цену...

- Ты требуешь с меня больше? За одну тамга ты продаешь свою веру, купец!

- При чем тут вера? - возразил Никитин. - Святой отец, не путай мечеть с рынком. Здесь все молятся одинаково.

- Ты слышишь, что он говорит?! Слышишь?! И отдашь ковер ему?!

Мулла трясся, народ покатывался. Тезик мялся, не зная, как быть. Никитин опять выручил его.

- Ладно, святой отец. Я уступлю из уважения к твоему сану. Видишь, я почитаю чужую веру даже на торгу. Нет, нет, не благодари! - сделал он вид, что удерживает муллу от благодарности. - Может, эти восемь тамга зачтутся мне в том мире.

- Тебе зачтется только злоязычие и поношение святынь! - свирепо ответил мулла, отсчитывая деньги.

Муллу проводили свистом и насмешками. Рыночному люду, падкому на зрелища, пришелся по душе русобородый чужеземец, смелый и острый на язык. Никитина похлопывали по плечам, по животу, улыбались ему.

Довольный тезик предложил:

- Зайди в лавку. У меня не только ковры.

Никитин развел руками:

- Друг! Если б у меня были деньги, я не уступил бы этого ковра! Откуда он?

- Из Бухары. Э, жаль, что ты без денег. Я бы продал тебе одну вещь... Ну, выпей со мной кумыса.

- Спасибо. А что за вещь?

- У тебя нет денег.

- Значит, ты не рискуешь прогадать на продаже!

- Это верно! - засмеялся тезик. - Но ты огорчишься. Вещь красивая.

- Разве красота огорчает?

- Конечно, если ею не можешь владеть.

- Можно радоваться и тому, что она существует.

- Хм! - ответил тезик. - Что пользы дервишу от юной наложницы шаха? Он может лишь воспевать ее красоту и сожалеть, что не родился повелителем вселенной.

- Или постараться стать им.

- Дервишей - тысячи, шах - один, - вздохнул тезик. - Кто-то всегда несчастен... Ну ладно, я покажу тебе эту вещь.

В лавке, куда они вошли, тезик не стал ни в чем рыться, а достал из нагрудного мешочка обычный грецкий орех, каких тысячи росли по Дербенту, и подкинул его на ладони.

- Видал ты когда-нибудь что-нибудь подобное? - с лукавой усмешкой спросил тезик. - Такую красоту, такое дивное совершенство, такую редкость? М-м? Приглядись! Это же сокровище!

- Ну, ну! - осторожно сказал Никитин. - Дай в руки...

- Держи.

Никитин ничего не мог понять. Простой орех. Без подвоха. Но, видно, все же не простой, иначе тезик бы так не улыбался. В чем же секрет? Может быть, внутри ореха что-нибудь? Да что же? Он легкий.

- Ничего не вижу! - признался Никитин. - Шутишь, купец!

- Его красота просто ослепила тебя! - наслаждался тезик. - Свет померк в твоих глазах. Напряги зрение!

- Возьми орех, - сказал Никитин, - не обманывай.

Тезик взял орех, еще раз подкинул на ладони.

- Ой, ой! Разве я похож на обманщика?.. Ну, смотри лучше. Хорошо смотри... Раз, два... Видишь?

В руках тезика орех раскололся на половинки, а вместо сердцевины в нем показался нежный, фисташкового цвета комочек шелка.

- Эко баловство! - разочарованно усмехнулся Никитин. - К чему это?

- Не нравится? - с деланным огорчением спросил тезик. - А я-то хотел порадовать тебя! Ай, какая беда! Правда, кому это нужно, а? Бросить надо... Вот так... Вот так...

Говоря, тезик вскидывал рукой с комочком шелка, и с каждым взмахом в воздухе вытягивалась и начинала медленно оседать нежная фисташковая дымка. Одна дымка, извиваясь, плыла над другой. И не прошло минуты, как всю лавку словно заволокло зеленоватым туманом.

Афанасий остолбенело поводил глазами. Сколько ж это локтей материи в орех влезло? Кто такую, тоньше паутины, соткал?

- Возьми в руки! - разрешил тезик. - Тяни, тяни! Не бойся! Можешь дернуть. - Никитин с опаской натянул туманную, нежную полоску ткани. Она была прочна. Потянул сильнее - не поддалась. Дернул - хоть бы что ей!

- Хочешь смерить? - спросил тезик. - Прикинь.

- Дела-а-а! - протянул Никитин, намерив двадцать локтей. - Вот это, верно, чудо... Скажи кто - не поверил бы. Эта материя для чего?

- Богач может сделать чалму, красавица - платье.

- И почем?

- Весь орех? Сто тамга.

- Сто-о-о?..

- Сто. Это редкость. Орех из Индии.

У Никитина в мыслях пронеслось: сто тамга - пятьдесят рублей. Это здесь. В Москве - в десять раз... пятьсот... За орех, зажатый в кулак!..

- Ты из Индии?

- О нет! Я купил орех в Кермане.

Скатывая нежный шелк, тезик говорил еще что-то, шутил, но Никитин ничего не слышал. "А что, если..." - подумалось ему. Он отогнал эту мысль прочь, но она вернулась еще более заманчивой и убедительной: "Ведь ты же собрался в Индию? - поддразнивало сознание. - Ведь тянуло тебя всегда в чужие края? Хотелось повидать их? Что ж ты?"

"Но то было в другое время! - мгновенно возражал он себе. - И я хотел пойти не с пустыми руками! А нынче я нищ!"

"Эка! - тут же возникал ответ. - Ну, а пошел бы с товаром, да так же пограбили бы? Что тогда? Вернулся бы? А куда? Зачем?.. Нет, пошел бы дальше!.. Да, пожалуй, тебе, Афанасий, только в этой самой Индии и можно теперь дела поправить!"

Никитин покинул тезика в смятении. "Индия! Индия!" - бродила в нем неотступная мысль. Сама жизнь, казалось, толкает его на отчаянную попытку, заставляя забыть об осторожности и холодном расчете.

Ответ ширваншаха положил конец последним колебаниям. Но еще до этого незаметно, исподволь выспросил Афанасий о пути в сказочную страну. Знакомые купцы, тот же Али, торговавший коврами тезик и другие рассказали: путь лежит за Хвалынь, в мазендаранские города Чапакур и Амоль, а там через хорасанские* земли в Керман, Тарум и Гурмыз, на берег Индийского моря. Дальше надо было плыть кораблем. Рассказали и то, что в Индии, по слухам, много товару, какой годится и на Русь.

______________ * Хорасан - северо-восточная часть Ирана.

- Ну что ж? - сказал себе Афанасий. - Верно, никто из наших там не бывал. Значит, первым буду... Дерзай, Никитин! Глядишь, за тобой и другие потянутся! Увидит Русь и индийскую землю.

И, вернувшись из Койтула в Дербент, Афанасий первым делом разыскал Али.

- С тобой иду! - объявил он мазендаранцу. - Не раздумал взять-то меня?

Али в восторге погладил ему руку.

- Только чур - уговор! - предупредил Никитин. - Даром от тебя ничего не возьму. Хочешь - нанимай на работу.

Тезик пытался спорить, обижался, но Афанасий стоял на своем, и Али сдался. Порешили, что будет Афанасий помогать Али в торговле, на его харчах, за шесть тамга в месяц. На такой высокой плате настоял уже мазендаранец.