"Золотое ухо" военной разведки

С началом наступления наших войск радиосети противника заработали активно. Режим радиомолчания был прерван. Пришли в движение штабы корпусов и дивизий.

Теперь главной задачей радиоразведки стало определение направления отхода сил противника, создание им группировок для нанесения контрударов по нашим войскам.

В ходе наступления радиоразведка 1-го Белорусского фронта установила, что 41-й танковый корпус фашистов, занимавший оборону южнее Бобруйска, расчленен надвое. Две его дивизии отходят на запад, а штаб и еще одна дивизия, а также соединения 35-го армейского корпуса спешно отступают на Бобруйск.

В этот период радиоразведка вовремя вскрыла выдвижение из глубины 20-й танковой дивизии из резерва 9-й армии. Информация позволила нашему командованию своевременно принять контрмеры, и дивизия, понеся большие потери, откатилась к Бобруйску.

Именно радиоразведке принадлежит заслуга в определении частей, попавших в «бобруйский котел». А там оказались штабы 41-го танкового и 35-го армейского корпусов, несколько соединений из 12-го армейского корпуса, другие пехотные дивизии и части. 26 июня радиоразведчики доложили командованию, что управление войсками, попавшими в «котел» в районе Бобруйска, взял на себя штаб 41-го танкового корпуса.

По тому как перемещались штабы, стало ясно, что фашисты сосредотачивают усилия для прорыва кольца окружения в северном направлении. Сведения были очень ценны для нашего командования, так как в это время принималось решение о направлении главного удара с целью разгрома окруженной группировки. 480-й радиодивизион, работавший в интересах 2-го Белорусского фронта, внимательно отслеживал деятельность радиостанций штабов вражеских войск.

«Вечером 29 июня, – вспоминает начальник отделения радио-разведки разведотдела штаба фронта И. Белоусов, – к генералу Виноградову прибыл с разведдонесением начальник оперативного отделения 480-го отдельного радиодивизиона ОСНАЗ И. Крупеник и доложил о том, что радиоузлы штабов 12-й пехотной дивизии и Могилевского укрепленного района не работают.

Виноградов улыбнулся с хитрецой, взял под руку Крупеника и повел его в домик, где находились пленные гитлеровские генералы. Открыв дверь, Виноградов сказал Крупенику: «Вот тот, что у окна, – командир 12-й пехотной дивизии, а тот, что за столом, – комендант укрепленного района. Вот поэтому радиоузлы их штабов и не работают. Понятно?»

«Так точно, понятно», – с нескрываемым удовлетворением ответил Крупеник. Это было приятно и ему, и мне, и генералу Виноградову, который тут же передал благодарность всему личному составу дивизиона и особенно тем, кто наблюдал за работой узла связи Могилевского укрепленного района».

Радиоразведка в ходе наступательной операции основные усилия, разумеется, направляла на контроль за радиосетями сухопутных войск. Однако не упускала из внимания и работу немецкой авиации, тщательно отслеживала степень осведомленности противника о наших войсках.

Так, 26 июня офицер оперативного отделения 545-го радиодивизиона ОСНАЗ Лавров перехватил донесение немецкого самолета-разведчика. Пилот докладывал, что обнаружил на опушке леса, в соответствующем квадрате 27 наших замаскированных установок «Катюш». Он просил скорее направить авиацию дня нанесения удара по «Катюшам».

Понимая, что дорого каждое мгновение, командир дивизиона майор Гудков связался по телефону с командующим артиллерией 65-й армии и передал содержание перехваченного донесения.

Гвардейские минометы «Катюши» практически всю войну считались оружием секретным, и любая информация о них держалась в большой тайне. А тут вдруг какой-то майор открытым текстом говорит о районе сосредоточения установок.

Командующий артиллерией был вне себя от ярости. Он обрушил на командира дивизиона поток брани, обещал отдать столь безответственного офицера под суд трибунала.

Генерал закусил удила, и стоило больших трудов объяснить ему, что тайна его «Катюш» уже раскрыта немцами и они готовят удар. Когда командующий артиллерией остыл, и к нему вернулась способность соображать, он тут же смекнул в чем дело. Срочно было принято решение вывести «Катюши» из-под удара.

А через двадцать минут в небе показался немецкий бомбардировщик Ю-88. Он разбомбил ту самую опушку леса, где совсем недавно находились наши гвардейские минометы.

Офицер Лавров был награжден орденом Красной Звезды, а у командира дивизиона сложились самые добрые отношения с командующим артиллерией армии.

Для того чтобы задержать отступление, а порою и просто бегство своих войск, фашисты создавали заградительные отряды. Радисты северо-западнее Осиповичей перехватили сообщение, которое ярко характеризовало моральное состояние фашистских войск.

«Мы выявляем тысячи, – радировали своему командованию заградотрядовцы. – Совершенно необходимо, чтобы эти колонны были перехвачены, в необходимых случаях надо применять оружие. Некоторые стремятся захватить средства транспорта. Я не могу гарантировать оборону. Русские преследуют нас и атакуют. Немедленно вышлите грузовики для эвакуации».

Однако никакие заградительные отряды не могли остановить отступающих фашистов. Наступление Красной Армии продолжалось. 3 июля войска 1-го и 3-го Белорусского фронтов сомкнули кольцо окружения вокруг немецкой группировки восточнее Минска.

Войска 2-го Белорусского продолжали преследование фашистов. Вскоре окруженная группировка была уничтожена. 2-й и 3-й Белорусские фронты с боями продвигались на запад, форсировали Неман и приступили к освобождению Литвы.

Командование немецкой армии старалось остановить наши войска на подступах к Восточной Пруссии. Для этого им надо было ликвидировать плацдарм на западном берегу Немана. Именно поэтому сюда передислоцировали несколько дивизий врага, в том числе 6 танковых. «Слухачи» 474-го радиодивизиона вовремя вскрыли их переброску и районы размещения.

Быстрое преследование противника навязывало свой ритм действий. Радиоразведке приходилось часто перебрасывать свои силы и средства, в то же время не теряя наблюдения за радиосетями противника.

Дивизионы ОСНАЗ перемещались практически ежесуточно. Чтобы обеспечить непрерывность разведки в этих условиях, приходилось перемещаться в два эшелона. Первый эшелон перебрасывался, как правило, за 4–5 часов, весь дивизион за 12 часов. Это, естественно, снижало эффективность разведки.

Нужен был другой алгоритм действий. Но какой? Над этим думали и в Центре и в дивизионах. Известно, что радиостанции вражеских штабов наименее активно работали ночью, примерно с 22 часов до 4 часов утра. Значит, в утренние часы целесообразнее максимально задействовать все средства радиоразведки и обеспечить дежурство на них наиболее опытных операторов. А передислокацию проводить ночью.

Было принято решение так и поступать. Передислокацию осуществить одним эшелоном с ведением радиоразведки на марше. Новую схему опробовали в 545-м радиодивизионе. Лучшие «слухачи» обеспечивали наблюдение за радиостанциями противника на ходу. Пеленгование осуществлялось радиопунктами самостоятельно по заданию.

Четыре радиопеленгаторных пункта дивизиона перемещались поэшелонно: два периферийных – в конце дня, когда радиостанции противника были уже неоднократно запеленгованы, а еще два – одновременно со всеми подразделениями дивизиона.

За несколько часов вперед посылалась рекогносцировочная группа для выбора позиций развертывания местного пеленгатора, антенн для приемного центра, линий связи. Все это делалось для того, чтобы прибывшие основные подразделения сразу включились в работу.

Подобная тактика оказалась наиболее продуктивной и вскоре была внедрена в деятельность всех дивизионов ОСНАЗ, в особенности, когда речь шла о наступательных операциях, сопровождающихся быстрым передвижением войск.

Правда, при высоком темпе наступления радиоперехват в УКВ диапазоне был затруднен. Его вели маневренные группы и армейские группы ближней разведки на коротких остановках, а следовало вести на ходу, в боевых порядках войск. Однако к этому тактическая радиоразведка была не готова, и в первую очередь по состоянию техники и вооружения. Но УКВ перехват самолетов ближней авиационной разведки все-таки осуществлялся.